8. Фёдоровский монастырь. Приезд митрополита

Ноябрь 1263 года

День ясным выдался, на редкость тёплым,
Хотя ноябрь зазимками уже пугал,
И лужи закрывал ледком, как стёклами,
Траву выбеливал порой в лугах.
Но к вечеру опять похолодало,
Блестел закат – примета на мороз,
И солнце горизонт слегка цепляло,
Когда к воротам подошёл обоз.

Игумен наблюдал в окно из кельи,
Как полу рясы подхватив рукой,
Монах бежал, в восторге неподдельном,
От врат обители к нему трусцой.
«Кирилл приехал. Радость-то, какая!
И свита с ним. Звонить в колокола?
Пусть в Городце о том узнают
И на молебен к нам придут с утра».

«Ты, брат, остынь! Звонить не нужно
И будоражить попусту мирян.
Владыка не затем дорогу сдюжил,
Зевак собою чтобы умилять.
Проверь-ка в трапезной, готов ли ужин?
Чтоб свечи многие, скажи, зажгли,
Гостям приехавшим, накрыли стол откушать
И к келарю зайди, ко мне пошли»

«Ораву прокормить вельми не просто,
Мужи здоровые, не братии чета.
Зима вот-вот нагрянет, нас не спросит,
Боюсь своих к весне не досчитать», -
Подумал про себя, но вслух, ни слова,
Негоже при послушнике о том:
«Пока для всех хватает пищи, крова,
С сумою, уповаю, не пойдём.
Прости мя, Господи! Невольно это,
Не скупость возроптала вдруг во мне,
В трудах, в заботах доживём до лета,
С молитвой о грядущем, светлом дне».

Кирилла ждал, торжеств не стал готовить,
Тревогой и печалью полнилась душа,
И повод был не тот, и время не простое,
Чтоб плоть свою застольем утешать.
И старец поспешил ему навстречу,
По верху рясы в тёплом кожушке,
Приветствовал радушно, но без велеречья,
Устав и чин, блюдя, припал к руке…

 «Спаси Христос! Будь здрав и ты, игумен!
Пойдём к тебе, там будем говорить,
Не в радости встречаемся мы шумной…
Потом проводишь к князю, хочу зреть…».

«…Та-ак! Значит, с князем все серьёзно…
Надеждой тщился я совсем другой,
И во Владимир, полагаешь, везти поздно,
Но всё равно возьму его с собой.
Придём, меня оставишь с князем,
Он с глазу на глаз должен многое сказать,
Конечно, аще разумом не вязнет,
Его словам мне можно доверять?»

«Он слаб телесно, немощь подточила,
Но разум ясный, речь его чиста.
Мерекаю, владыка: «Что вкусил он
Аще н;  ноги не может никак встать?
Не уж то так судьба распорядилась,
Что он отцовский повторяет скорбный путь?
Всю жизнь в трудах за Русь и Веру бился,
Из всех князей кто смог на этом месте будь?
Я думаю, что нет, их всех перебирая,
Кто алчен, кто гордец, кто Богом обойдён.
А этот успевал: на западе, в Сарае…
Воюет иль глагол, глядишь, ведёт».

Кирилл смолчал. Хотел и… не ответил,
И сходством дум зело был поражён,
Свои, вот так же били, жгли, как плети,
Ответных слов и нужных не нашёл.