Диалог о молчании

А: Словесно что мысли, что чувства расколоты.
   Слова - серебро, молчание - золото.

Б: Молчание цельно. Вихри слов уже зародились.
   Но разрывов ещё нет. Это пульс будущего текста.

А: Представляется, что дробление мыслей и чувств
   возникает именно при  попытке перевести их в слова.
   Кристаллизовавшийся монолит расчленяется, при описании, на части,
   из которых складывается мозаика.

Б: Художник слова, если так можно выразиться,
   удерживает в тексте молчание, из которого текст и происходит.
   Таким образом сохраняется единство.
   Это - цельность, перелитая в слова.
   Молчание сказывается в словах умалчиванием,
   недоговоренностью, паузами.
   Информатор старается быть в тексте предельно понятным,
   и теряет это целое.
   Случается "пере-": переговоренность.
   Переговоренный текст утрачивает связь с тем,
   что должно было быть произнесено,
   и тем, что произнеслось.
   Они уже не равны друг другу, даже плохо соотносимы.

А: Чувство - волна. Мысль - молния.
   Цельность их невозможно разделить, не разрушив.
   Слова - это осыпь мелкого щебня.

Б: Красиво.
   Но очень хочется понять из текста,
   где была волна, а где молния.
   Для меня таким способом изъяснялись писатели
   двадцатых годов,
   Их потом обвинили в формализме:
   Зощенко, Шкловский, Тынянов, Олеша, Бабель.
   Для меня они совсем не формалисты.
   Их тексты граничат с молчанием,
   удерживают структуру переходов от молчания к тексту.
   Я когда-то слышал, как говорит владыка Антоний:
   у него текст связан с паузами.
   Чувствуешь, как этот текст вливается в говорящего,
   и как тот выливает его в проповеди.
   Особенно это ощутимо, когда не читаешь, а слушаешь.
   Когда-то я видел документальный фильм,
   где говорит Святослав Рерих:
   это примерно то же ощущение.
   Текст выплывает, как сказочный остров,
   из молчания.