проживая на выдохе

«Какая у меня прожженная жизнь», - думал я, сидя на клетчатом пледе на берегу небольшого естественного водоема. Рядом со мной печально расположилась ива, покачивая своими длинными ветками, достающими до водной глади. Как ни странно, я чувствовал с ней некое родство: мы оба предпочитали обмывать свои проблемы слезами, сложившись пополам в отчаянной попытке окончательно сломаться. Но наши корни сильнее нас, они удерживают на земле, приковывают к поверхности, а нам остается лишь печально смотреть по сторонам, мечтая о полной (духовной и физической) свободе.
Духовная свобода ивы. Как странно.
Порой мои размышления рисовали в сознании странные картины, странные метафоры, сравнения и прочие литературные приемы. Я проводил параллели с совершенно безумными вещами: со своим покосившимся столом, с пролетающим мимо голубем, с людьми, которых я никогда не знал. Мне казалось, что я способен объять сознанием целый мир, что я способен понять каждую метаморфозу жизни. Эта уверенность в собственных силах заставляла меня гордиться собой, верить в собственную исключительность и значительность.
А потом я вновь осознавал, что живу на выдохе.
Обычный физиологический процесс – процесс дыхания – стал смыслом моего существования. Вдох символизирует попытки встать на ноги, попытки исправить недоразумения, измениться. Я вдыхал и осень, и пыль, и чей-то запах, ароматы цветов, гнилье отлива. Мимо меня проплывал калейдоскоп бесконечных попыток наладить жизнь, я судорожно вдыхал, задыхаясь, тщетно пытаясь поглотить все на свете, каждую частичку воздуха, каждую частицу космоса.
Но за вдохом неизбежно следовал резкий и пронзительно-свистящий выдох, как у больного воспалением легких или туберкулезом. После радостных действий, полных надежд, после событий, которые заставляли меня грезить о счастье, мое лицо внезапно серело, бледнело, и я выдыхал все это: выдыхал свою веру, выдыхал ее всю, без остатка, опорожняя полностью емкость легких. Мой выдох был соразмерен извержению вулкана в Кракатау: одним сильнейшим, мощнейшим толчком, появившимся из недр материи, он убивал все на своем пути – хорошее и плохое, оставляя после себя лишь пепел и пыль. Но я был вынужден после смерти вновь искать жизнь, опустошенный я был вынужден вновь искать хоть что-нибудь, что способно было наполнить мою грудь смыслом, воздухом, незримой субстанцией.
В тот момент мне хотелось покинуть и этот одинокий водоем, и эту печальную иву, и самого себя, прервав процесс дыхания, прервав водоворот беспорядочных терзаний. Я был готов встать и побежать, не знаю, куда, бежать, чтобы, нарушив систему, не дать выдоху в очередной раз завладеть моими легкими. На одном протяжном, долгом, сладостном вдохе я был готов пробежать половину света, увидеть мир в красках, которые еще не успели осыпаться и превратиться в обычную серую массу. Я был готов на все.

…Мое лицо исказилось, и горло разодрал очередной выдох…