Мамина аллея

Для всех осталось тайной
твоё желанье непременно
купить картину той аллеи,
и папа был в недоумении:
копили деньги вы на отдых,
и вдруг каприз. Хочу и всё!
Твой интерес семье был свят,
прибой лёг в антиквариат.

Она гуляла по квартире там,
где чаще ты сама сидела,
вела рассказ ученикам
и долго на неё смотрела.
Сначала повисела у отца,
над  свадебным подарком,
и терракота начала мерцать
в гостиной, над сервантом.

Потом решила вся семья:
в столовой будет лучше ей,
и в стёкла полок со стихами
забил осенний свет ветвей.
Петра творение, Летний сад,
центральная аллея, твой дом
и рай - любимый Ленинград,
что память детская лелеет.

Как далеко ушли накаты
воспоминаний о былом,
как мягко бьются волны боли,
в которой только мы живём.
Гуляла ль здесь малышкой
с родителями? Вспышкой -
«вы втроём», ещё мой дед
в любви и чтит семьи завет.

А может после, как вас бросил,
сюда водил тебя гулять, и ты,
сжимая его руку, не отходила
поиграть с детьми другими?
Ты обладать отцом мечтала,
ревниво вашу связь оберегала,
и по аллее долго вы бродили,
и разговоров токи вас роднили.

Здесь ты с подругами идёшь,
весеннею порою; Омск позади,
где с поезда вас снял в галдёж
эвакуации твой дядя. Пропусти
он вас в толпе вокзала, одних,
в вагонах стылых под обстрелом,
от голода похоронили вы двоих,
и бабушка враз постарела.

Ходила в школу ты с кузиной,
где в классе пар шёл изо рта,
и вместе с вами там училась
из Питера детей толпа.
Тебя дразнили неизменно,
и хор парней бурлил как пена:
- Эй, Усики, эй, Трусики! А всё
виной фамилия — ты Усова была.

Дуэт сей страстно выводили
два закадычных сорванца,
один возглавит театр столичный,
другой — из Питера звезда.
Но там, в холодном омском классе
они, влюбленные в тебя, звались
так просто — Сашка с Женькой,
Белинский — Симонов, тогда …

И вот курьёз: ты поднималась
по лестнице на «Турандот»,
а громкий хохот по-хозяйски
накрыл тебя волной щедрот:
- Эй, Людочка, стой, Усова!
Ты помнишь, как звалась?
Ты Люсик-Трусик, милый мой,
Да как же ты нашлась?

Вахтанговская классика отца
затихла ворохом оваций, а сын
не отпускает от себя девчонку-
одноклассницу, как в танце кружат
смешные мелочи, такие пустяки:
- Мне нравились твои косички,
я дёргал их! Прости! На Сашку
не сердись. Давай ему звонить …

А Сашка, Александр Беленький,
феноменальный плут и озорник,
в аллее той припомнился: парит
над Летним садом совершенством
танца твоя невоплощенная мечта:
врач запретит балетом заниматься:
- Порок сердечный, не рожать вам.
Но ты нас с братом родила!

Ты вызвала в семье волну такой
любви к искусству, что до сих пор
стоят в глазах и бьются в ритмах
чувства: герои, реплики, спектакли.
Ты любила часто повторять нам про
театр жизни. А я вспять пошла: мне
виделся обман в твоих словах, мой
максимализм ураганом ссорил нас .

Мама, конечно ты была права,
конечно передать хотела мудрость,
не верить декорациям побед.
Но нужно было выпить горечь бед,
чтобы очнуться от позора лжи,
и, так любя твои аллеи чистоты,
бежать из повседневности страны,
в которой струны памяти слышны.


04.10.2016 - Зальцбург