9. Латинский квадрат

Из поэмы «В Центр, Юстасу»

Пока быть добрым позволяет эго,
меня подробно повторяет эхо,
но для него, бесполого растенья,
равны – условно – альфа и омега.
Не доверяй подробностям окольным,
в особенности если ты спокоен.
Слова – за исключением молитвы –
не созревают засветло, поскольку
    отвага ушла из тела,
    свобода в словах истлела.
    Но сам-для-себя-полковник
    опять избежал расстрела.
    Вода подступает к окнам,
    мы пишем слова на мокром,
    пока не снесет отливом –
    волоком по осколкам.
    Тайком отцветает липа,
    что-то крадется мимо –
    осведомитель либо
    шелест дождя в оливах.

Река рябит и глохнет от озноба.
Она уйдет, чтоб возвратиться снова.
Так эхо возвращается, чтоб крикнуть
ей на ухо пропущенное слово.
А ты молчи в потемках ночи, ибо
тайком от солнца созревает слива.
Не вздумай называть себя на окрик –
все рикошеты не проходят мимо.
    За дверью любой квартиры
    скрываются дезертиры.
    И бродит патруль голодный –
    юродивые кретины.
    Со зла обдирают клены,
    к земле пригибают кроны.
    И ночи мужская особь
    стучит кулаком каленым.
    Ворвется – и сразу спросит.
    И сразу наступит осень.
    И сразу – двойник Лаэрта
    сознается: «Поздно, Озрик.
    Увы, миновало лето,
    каштаны гудят от ветра…»
    Но сам-для-себя-полковник
    не спрашивает ответа.

Не принимает правила игры
астматик, обживающий углы.

*
Нетронутыми на пороге
истлеют принесенные дары.

8.08.01