Бывает
что ему ни скажешь—
Всё "люблю"—
и только.
Горькое
послевкусие,
как от кражи.
Горько,
как вода с сажей,
И зябко
сразу,
и неловко.
Бывает,
как на него ни смотришь,
Всё пристально,
как на плаху.
Только не плакать,
не рыдать больше,
Не легче же,
просто чуть ближе
к краху.
Бывает,
как от него ни ждёшь
чего-то,
Лишь зуботычина
по идеалам.
Мало,
наверное, жила
болотом,
Давала оплеухи
идиотам
И зря, его увидев,
выбросила жало.
Бывает,
в одиночестве гуляешь,
Теряешь
самобытную окраску,
Самоуверенно уже
не доверяешь,
Не знаешь,
что теперь теряешь,
И глубже,
прям под зелень ряски!
И что теперь?
Так до конца,
лет сорок?
Курок давно взведён —
не надо лишку.
Закрою книжку,
отложу её вообще
на пыльность полок,
Я точно знаю,
где хранится порох,
Я точно знаю,
почему
не вышло.
Мне слишком
много из меня
даётся,
Всё вьются
мыслечувства,
всё стремятся.
Мне улыбаться?
А по швам порвётся
Душа— Неймётся
ей, и, кажется,
прорвётся,
А нет! Осталась только
роль паяца.
И делать вид живой,
дышать и изменяться,
Как будто ничего и нет
в тебе к нему такого.
Простого
слова
больше не бояться,
Справляться,
не вгрызаться в пальцы
И знать,
что не дано тебе,
вообще-то,
никого другого.
Свидетельство о публикации №116100401761