Инвентаризация

Ночь, тишина, лишь уличный фонарь
Скрипит уныло, на ветру повешен,
Тоскливо нам сигналит, как звонарь
Размерным жестом божьего повесы.

В громадном доме свет погас не зря:
Чтоб каждый звук в нас отдавался взрывом…
На стенах - отраженье фонаря
И ржавый скрип - простуженным надрывом.

Ушел колодец-двор весь в полумрак
И свет луны над ним как преисподней,
По дну его мелькают тени - враг
Проник в наш дом и нам готовит подлость.

Под весом тени лестница скрипит
И отдается жутью в сердце каждом,
За дверью притаившись - будто, спит
И отложить смерть на день очень важно.

Сначала постучались к нам: «Забрать!»
-«Кого забрать? Вы наших всех забрали!»
-«А-а, это, что? Квартира номер пять?
Смотрите, детки, если нам соврали!»

Сосед-юрист решил, что пронесло -
Он, слава Богу, не с таким доходом,
Что эти, рядом - думать понесло,
Как вдруг набатом гром звонка у входа.

Старуха-мать… жена стоит столбом.
-«Оденьтесь», - говорит чекист устало.
Он обнял их, уткнувшись в женщин лбом…
Сорвав платок, Фемида хохотала.

И снова тишь ночного городка.
Крадучись, вдаль те удалялись трое.
Лишь где-то хлопнула дверь «воронка» -
Мы больше не видали дядю Роя.

Потом пришли за нами, за детьми,
Конфисковали у родных нас бабок
И - в интернат - нет, били не плетьми,
Родителями били и вдобавок

Хвалить велели Родину, людей
Любить, которых мы не уважали,
Использовали коих, как ****ей,
Как стукачей… Их тоже расстреляли.

Страна так оприходовала нас,
Лишив всего сначала - дома, быта,
И выделила всем на хлеб и квас,
Чтоб помнили, как в детстве были сыты.

Так инвентаризировав страну
И реквизировав всех, кто был перспективен,
Власть помнила, что гражданин в гробу,
Не может быть ни страшен, ни противен.

Жаль, что не успел тогда глаз завязать
Юрист Фемиде - было б лучше, точно:
И с совестью б не торговался зять,
И дочери бы не было так тошно.