Защитить Ватикан. фрагмент

- Всегда недоумевала, почему Мария идет босиком, -  то ли спросила, то ли констатировала женщина.

- Знатные патрицианки любили ходить босиком, - неожиданно для себя вспомнил почерпнутые где-то сведения Виссарион.

- Правда, - обернулась к художнику женщина, в глазах которой Виссар не заметил к своему облегчению охотничьих искорок за противоположным полом, - и зачем бы они это делали? Хотели быть ближе к народу?

Виссарион улыбнулся  вбитому детям советской школы стереотипу, что быть ближе к народу хорошо, тогда как быть заносчивым и спесивым барчуком плохо.

- Нет, - разочаровал, судя по всему целомудренную, или, говоря современным языком, закомплексованную даму, уличный художник, - так они выставляли напоказ красоту своих ступней, что позволяло соблазнять мужчин.

- Никогда не слышала подобной чуши, - вспыхнула несогласием собеседница, - ей-то зачем?

- Это не её, а его взгляд на мир, - уточнил Виссарион.

- Чей? – не поняла, смутившаяся от своего резкого предыдущего замечания, дама.

- Рафаэля, полагаю, - Виссару всё больше нравилась эта абсолютно не примечательная ничем женщина.

Оба помолчали, глядя на картину.

- А хотите я покажу Вам другие свои работы? Здесь принято хвастаться фотографиями прошлых работ.

Они полистали небольшой фотоальбом, где автор по мере интереса к картинам давал небольшие комментарии. Сумерки в сквере постепенно разбавлялись светом неоновых фонарей, отчего Мадонна на холсте становилась еще более загадочной и призрачно-нереальной.

- Пожалуй, я куплю Вашу картину, - решила незнакомка.

- Добро, для такой поздней покупательницы сделаю скидку, - только теперь он и она заметили, что остались в этой части сквера в гордом одиночестве.

- Не стоит, - заупрямилась дама, - она мне принципиально нравится в силу таинственной монотонности. Как гостья из будущего.

- Скорее из пошлого, - хорошее расположение духа пробудило в Виссарионе тягу к общению, - Рассказывают, что одного аристократа, герцога, по имени  Альба, довольно  мрачного типа из средневековья, который будто бы изобрел  излюбленный всеми католическими инквизиторами «испанский сапог», вдохновил на это богоугодное дело  босоногий танец его любовницы Франчески.

- Мужские ассоциации иногда попахивают секс-бредом на уровне насилия, - вероятно, припомнив что-то из личной жизни, вздохнула женщина, - не находите?

- Нахожу, - согласился художник и неожиданно для себя представился, - Виссарион.

Пристальный взгляд, которым одарили его в ответ, не дал ошибиться: дама пыталась понять разыгрывает ли он её.

- Никогда не слышала, - наконец, сдалась она.

- Мамина прихоть, - привел обычный в таких случаях довод Виссар.

- Странные у неё были фантазии, - неожиданно подметила собеседница и так же представилась, - Анна.

- Приятно, менять статус, - подмигнул Виссарион, - только что мы были среднестатистические горожане, и , вдруг, перешли в разряд знакомых.

- Тогда на правах новой знакомой замечу: думаю, мысли Рафаэля были более целомудренными. Согласно еврейской традиции жёны пред мужьями ходили босыми. Смирение перед алтарём, на который Отец обрёк их общее дитя.

- Тогда вселенная по ту сторону, единственное, что у неё останется после смерти сына, - незаметно для себя втянулся в женские фантазии Виссар.

- Сакральная жертва,  проповедуемая многими религиями. Находите – хорошо?

- Нахожу, устаревшим. Слишком фанатично.

- А почему картина подписана аббревиатурой Рей? Это творческий псевдоним? Или детское прозвище?

Виссар уже  снял картину и стал упаковывать в плотную коричневую бумагу, забыв назвать цену, только сейчас он спохватился: сколько теперь сказать?  Ему, разумеется,  хотелось продать картину, но есть ли у неё мало-мальски приличная сумма?

- Прозвище когда-то было Белый, - сам того не замечая, Виссарион довольно близко подпустил к себе постороннюю женщину, - Рей от фамилии Рейнберг, - пояснил он, - «берг» часто встречающееся окончание немецких фамилий. А «рейн» звучало бы слишком помпезно.