гундяев и трава

мои окна на главную улицу
поэтому я дворников в лицо знаю - сколько поменялось
тоже тебе - зеркало русской жизни
один мусор на газон заметает другая носится как электровеник третий чево то всегда в карман подбирает четвертый прибухивает без отрыва
пятая  кричит чтоб голубям не давали..
щяс опять новую прислали - ничо так аккуратная

разные разные а метут только в будни а в субботу - нет

в субботу наверное дома чай пьют или в гостях вотку а может тоже метут но на личных подсобных участках
короче нету их с шабата до монтага и это усиливает тайные кошерные мысли о  теорие всемирного заговора

и то если они шуршат под балконом к примеру понедельник или пятница к десяти  их смывает отливом и до след. утра они где то прячутся - короче живут как артисты два часа в день

малина!

эти еще бывают травогубы но не с косами а сумашедшими  бензомоторами первого поколения
от них разве огуречный лосьон и ацкей тарахтеж бешеных триммеров - и тоже до обеда испаряются

но эти ваще солисты раза два-три в год..

еще байкеры мотаются под  мат населения как стемнеет но и эти к полночи затихают

еще кака запоздалая тачка проедет глубоко за - скорее домой!

или собутыльники и ихние смелые бабцы что то громко шумят с последнего налива и будут долго затихать их возгласы и шаги в удаляющейся мгле

но эти уже ближе к утру - считай как дворники

а так - тихо

но рассказ  не про них а субботу

в субботу было поздно и я про дворников не думал а медленно дремал  под культурную передачу и хотел чтоб дали чаю
 дать было некому и это волновало - хочу ли я чай или это сибаритство?

вдруг постепенно но неумолимо мой вялый самоанализ оборвал далёкий гнетуший гул с высоких перистых облаков неба

я глянул в окно но там было видно только обычную темноту

зато там шел звук  - невидимый звук стратегической дальней авиации в ночной темно-синей бездне высоты был тяжелым и неумолимым как копье судьбы

я увидел за плафоном командора в шлемофоне консервах и собачьих унтах искоса поглядывающего  своими серыми ястребиными глазами  вниз на рой огней земной жизни и с большим пальцем матовых варежек на кнопке пуш

правда изза клюва правый глаз не просматривался но и левого хватало
он не предвещал ничего хорошего
лицом летчек был точь в точь вылитый рогатый гауптманн крестоносцев на рыхлом чудском льду
 или пенальтист вражеских послов доброй воли из вратаря

горло пересохло: не то чтобы сильно захотелось жить но и гибель от осколков в сегодняшний план  не входила

а в гостиной все гудел и гудел и приближался к уху алюминиевый шмель  - надо - думаю - встать - счяс - думаю - уже першинги пойдут

какой то незнакомый орган внутри тела дрогнул глотнул воздуха и незаметно начал свою автономную жизнь

 из подслеповатого эфира неподвижной квартиры родилась нехорошая догадка - как в 41-ом наверное было..

гул нарастал но не силой а низами и становился совсем зловещим - аж я встал и забыв о чае и вотке пошел куда глаза глядят - в туалет

когда курение не помогло а вой повис прям над нашей крышей я заглянул к своим - проститься

 простился визуально тк они спали и я решил  не будить их в столь грозный час  преддверия третьей мировой - решил - пусть во сне погибнут счастливые

ну  счяс будет нам кердык - уже подлетное время пришло - свысока подумал я оставшие мгновенья  глядя на застывшую капельку слюны в спящем уголке губ  ребенка-девочки

постоял секунду с закрытыми глазами ожидая что перед ними  будет пробегать вся моя прожитая жизнь с досубботы но жизнь  не пробегала а отражалась в трюмо  в трусах  на босу ногу

тогда я начал прощаться с бодрствовавшими:  с зеркалом вешалкой репродукцией подсолнухов холодильником  телевизором и остальной одухотворенной бытовой техникой - тостером и стиральной машиной элджи

они скорбно молчали не зная чем помочь

 уже  перед самой самой смертью за секунду до пробуждения когда я решил проститься еще и с мирным видом заоконной знакомой улицы  в темном прямоугольнике окна  неожиданно  замаячил какой то нервный неупорядоченныйц свет

я припал бровями к прохладному стеклу

внизу в кромешной летней тьме  по газону прям под  линденами  наступали  шесть 7 или восемь газонокосильщиков с ихними семью-восмью визжащими как черти на сковородке безбожными косами в руке и фонариком во лбу как у стаханова и других знатных хлеборобов

они там дружно и споро херачили ночную траву идя на нее тугим косяком как журавли  в фильме летят журавли
они наступали на нее как тигры и пантеры на курскую дугу в киноэпопее освобождение

и еще это было похоже на визгливый кавалерийский  наскок мадьярских усташей на мирно спящий у костра  лагерь османских сельджуков в тюрбанах

короче это была  грязная лютая бойня это была липкая резня это было  самое настоящее проклятое чертово побоище но в мирное гуманитарное  время

вот оно - чудесное спасение на краю пропасти в пасти  льва в объятиях цунами..


ну теперь то мне все совершенно  ясно - это не ночное  начало бомбардировки

а что? - продолжал тупить я от неожиданно счастливой развязки
 
- да приедет кто то - вот что!
- кто?
- кто кто? путин на авианосце или медведев на ту стопятьсот!
- а!

а почему они - спросил я себя
ну ты тупой - ответил я ему - кому еще будут в ночное стричь траву?
 лошадям штоли?!

утром моя ночная версия дополнилась свежими уликами - знакомыми  рожами заспанных дворников под косым солнцем
 
 они приперлись в свой священный нерабочий субботний пурим прямо в шесть утра  всем своим мощным коллективом и к семи смели всю поруганную траву с лица земли  за самую  дальнюю межпланетную орбиту

а после обеда в окне и  обрамлении фараонов  просвистело туда-обратно  несколько черных как вальпургиева ночь членовозов на скорости формула один в монако - не они траву не она их  просто не успели

а вечером сказали - приезжал гундяев