О бессмертии

«Точно так же определением того отношения к другим трудам, посвященным тому же предмету, какое рассчитывает занять философское произведение, привносится чуждый интерес и затемняется то, что важно при познании истины. Противоположность истинного и ложного так укоренилась в общем мнении, что последнее обычно ожидает или одобрения какой-либо имеющейся философской системы, или несогласия с ней, а при объяснении ее видит лишь либо то, либо другое. Общее мнение не столько понимает различие философских систем как прогрессирующее развитие истины, сколько усматривает в различии только противоречие. Почка исчезает, когда распускается цветок, и можно было бы сказать, что она опровергается цветком; точно так же при появлении плода цветок признается ложным наличным бытием растения, а в качестве его истины вместо цветка выступает плод. Эти формы не только различаются между собой, но и вытесняют друг друга как несовместимые. Однако их текучая природа делает их в то же время моментами органического единства, в котором они не только не противоречат друг другу, но один так же необходим, как и другой; и только эта одинаковая необходимость и составляет жизнь целого. Но, с одной стороны, по отношению к философской системе противоречие обычно понимает себя само не так, а с другой стороны, постигающее сознание сплошь и рядом не умеет освободить его от его односторонности или
сохранить его свободными от последней и признать взаимно необходимые моменты в том, что кажется борющимся и противоречащим себе» - Г. Гегель «Феноменология духа»

Значение того абзаца из работы Г. Гегеля, который приведён, как эпиграф к ниже следующему тексту, – невозможно переоценить. Тут видно многое, и, особенное, что мы хотим использовать в христианской религии. Так, рассуждая о бессмертии души человека, мы должны полагать, что душа и тело во временной жизни опровергаются состоянием упокоения человека, когда, как мы говорим, душа оставляет тело, а сама переходит в вечность. Задача дальнейшего – обрести новое тело, когда наступают решающие времена Страшного Суда. В целом, это всё единое в сути бытия человека.

Итак, Г. Гегель своей философией оправдал религию, но он применял логику, как форму знания, к содержанию разума человека. К разуму, который возвышал до Бога. Бог Г. Гегеля – разум. Но это есть его понятие Бога, истина же есть ещё что-то, кроме понятия о Боге. В целом мы обязаны видеть неизбежность «ошибки» Г. Гегеля. Нельзя отождествлять разум и Бога, как бы разум ни был совершенным. Необходимо Г. Гегеля оправдать тем, что он был первым (и пока единственным), кто увидел органическое значение в религии. Всякие опровергатели Г. Гегеля, в обсуждаемом аспекте его философии, заведомо не правы, потому что философия Гегеля – это момент развития её, и даёт право последователям стать ещё на голову выше Гегеля, что невозможно переоценить.

Таким образом, наше замечание – важное, его мы не встретили пока ни у одного богословствующего мудреца.