Подвиг в рассоле

Первый подвиг совершить легко. Потому что никогда не знаешь, что дело к подвигу идет. Не готовишься к нему, просто совершаешь, и все тут. Вот второй, третий и так далее - это уже организационно посложнее. Тут нужно сообразить, в чем подвиг должен заключаться, затем создать подходящую обстановку, организовать свидетелей, включить софиты и... А уж там... В общем, при правильной постановке дела славы не оберешься.

Риск в такого рода делах всегда высок: а если никто не заметит? А если и заметят, но не оценят? Молодец, скажут, и все? Или вообще ничего не скажут? Тем более обидно, если подвиг - со смертельным исходом. Лежишь себе в морге, губы поджал, нос заострил... Обидно. Не поняли. Не оценили...

Где самое место первому подвигу? Конечно, в армии, причем в мирное время. Там всегда место и дурная голова для подвига найдутся.

Героизм я проявил, будучи курсантом сержантской школы войск ПВО Московского округа. Там-то и подстерег меня подвиг, на удивление без летального исхода. Как бы и не подвиг вовсе. Ибо любят все-таки у нас на Руси мертвецов. Коль не помер - стал быть, и не герой.

И все же - был мой подвиг очень даже ратный. Хотя и не в бою совершен, но – явно ради жизни на земле.

Момент для подвига неумолимо приближался, хотя я не имел ни малейшего понятия о судьбоносности момента и моем собственном историческом предначертании. Не знал. Не готовился. Просто мирно собирался на боевое задание - в наряд на кухню, где всем распоряжался начальник наряда старший сержант Кувыркайло. Коли знать, что на подвиг иду, попросил бы редакцию армейской газеты "На Боевом Посту" спецкора прислать с фоторепортером. Чтоб поперек страницы жирно хлестануть заголовком типа: "ЦЕНОЮ ЖИЗНИ" или: "ЗАПОМНИМ ЕГО". В общем, как пелось в одной геройской песне, "Готовься к великой цели, а слава тебя найдет". Неправильные слова: слава меня не нашла, хотя подвиг - был.

Кухонно-нарядная ночь подходила к концу. Казалось бы, мыть и начищать уже нечего, как вдруг... старшой Кувыркайло, гроза и гордость наряда, приказал мне – лично! - добыть два черпака квашеной капусты.
Делов то... Капусту достать - это как пареная репа, очень даже понятно. Только вот как достать ее, горемычную, если она - на дне круглой забетонированной ямы глубиной и диаметром в несколько метров? Дотошный технарь наверняка спросит: а глубина слоя капусты-то какая была? Отвечу с негодованием: когда дело идет к подвигу, циничным подсчетам тут не место. Ведь подвиг – это когда не думаешь а – ррраз и... Тем более, если объем квашеной капусты в квасильной яме – военная тайна. Ведь так и, не дай бог, вдумчивые аналитики ЦРУ о численности личного состава узнать могут...

Роста я среднего, черпак – тоже не велик; и так, и сяк пробовал, не зачерпывается. Видать, уж очень много выели за зиму: поди, изголодались воины, глубоко капусточка залегает... Тут-то Кувыркайло и отдал свой бессмертный приказ: «Прыгай, - говорит, - мать ее так!». «Куда?», - уточняю я тупо. «Туда!», - орет Кувыркайло и пальцем в капусту тычет.

Ну, иной воин, к ратному подвигу морально не готовый, возражать бы начал. Дескать, не по уставу это... Ну а мы же в армию не думать или уставы штудировать пришли! Коли на то приказ...

Летел я в капусту, казалось, долго. Рассчитывал по прилете ступить, как полагается, на дно. Но не вышло. Не всю, стал быть, выели: всего лишь верхние 2-3 метра, а сколько там еще осталось... Еще пока летел, возникло предчувствие: как бы лечу в герои. Но не так все просто; пришлось поработать. Поплавать, то-есть.

Приходилось ли вам плавать в квашеной капусте – в форме, сапогах и с черпаком в руке? Если нет, попробуйте. Тут требуются не только большая любовь к кислым щам, но и знание российской литературы, а именно: притчи о двух лягушках в бидоне с молоком. И еще: пока брассом рассекаешь рассол, важно думать о чем-то важном и отвлеченном, чтобы ужас от нелепости происходящего не сковал. Доплыть чтоб до стенки. И обратно. А стенки-то - гладкие, ухватиться не за что... В такой геройский момент о подвиге как-то не думается. Зато почему-то забавляла мысль: если наиболее стойкой лягушке удалось сбить масло из молока, то что же собью я из квашеной капусты? Или еще о теле, погруженном в жидкость... Ну, не в жидкость, а в некоторую жижеобразную и вязкую субстанцию, известную в народе как квашеная капуста с рассолом. Такого Архимед при всей своей фантазии и предположить не мог...

Согласно уставу о строевой службе, в случае невозможности выполнить приказ военнослужащий обязан доложить об этом вышестоящему начальнику. Правда, это трудно сделать, когда плаваешь в капусте один, а вокруг – никого. Спасибо старшему сержанту: прибежав на призыв о помощи, он поначалу погрузился в раздумья. Поистине, отдать приказ занимает меньше времени, чем обдумать его последствия...

Чем дольше старшой размышлял, тем активнее я думал о лягушке и масле. Наконец, Кувыркайло постигла идея. «Ты поплавай тут чуток, а я сбегаю за веревкой», предложил он. Выбирать мне было не из чего, хотя и было понятно: ведь речь шла не о парашютной или альпинистской школе, а о ракетной. Это только в голливудских фильмах русские мужики запускали ракеты с помощью веревок (на самом деле, все делалось вручную). Но, повторюсь, выбирать не приходилось: я остался предоставлен сам себе. И квашеной капусте. Оставалось надеяться на чудо.

Не знаю, где уж старшего сержанта носило в поисках веревки, но плавать в одиночку было невесело. Спасало то, что я увлекся расчетами длины окружности и диаметра чана, в котором совершал подвиг. Не могучий ли это призыв хорошо учиться до армии? Ведь не знай я премудростей 2;R и ;R;, смог ли бы я продержаться до спасительной веревки?

Но, как говорят, сколь веревочке ни виться... или сколь в капусте ни плавай... К моменту, когда употевший Кувыркайло прибежал с веревкой, я уже решил все геометрические задачи и обдумывал, как родителям сообщат о моем подвиге: ведь как-то все трагикомично... Перед глазами возник образ: строй воинов на вечерней поверке... мою фамилию выкликают первой, и лопоухий, тонкошеий, наголо стриженный солдатик звонко кричит в ответ: «Геройски погиб в квашеной капусте при исполнении...». Да и родителей жалко стало, как представил: «Понимаете, тут это... никто же не знал, что там глубоко...».

Нелепость гибели в чане с капустой – единственное, что в итоге удержало меня на плаву. Квашня втягивала, засасывала как снаружи, так и изнутри. Для ненависти к квашеной капусте или родному военкомату сил уже не было. А были бетонные округлые стены без сучка и задоринки да ровная капустная гладь. Ни волн, ни свиста ветра...

Вынимали меня из чана всем кухонным нарядом. Сапоги с портянками пришлось оставить в чане как ненужный балласт. Интересно, как солдаты отреагировали на такой гарнир... Струя из армейского водообмывщика помогла не сильно: стойкий рассольный дух преследовал меня почти до самого «дембеля». А чувство совершенного подвига не покидает до сих пор, хотя репортеров и оркестра не было. Медаль «За боевую закваску» то ли еще не придумали, то ли уже придумали, но представить меня к награде не сочли нужным. Сколько таких безвестных героев бродит по Руси...

Апрель 2015