Вышел Сеятель сеять

Вышел Сеятель сеять. Удивительно, щедро, искусно:
На дороги на камни и в тернии падает снег.
Моей скромной души как смогло Твое Слово коснуться?
Как без слов Твоих может прожить на земле человек?

Белоснежною вязью от Тебя, из Родимой Отчизны
Кротко сходит любовь, не препятствует ей ничего.
Как хочу я ответить на все Твои светлые  письма.
Что же есть человек, раз Ты вновь посещаешь его?

Облачилась земное не в пурпур, не в золото - в белый.
В Твой хитон из виссона без единой застежки и шва...
Как мне грустно, мой Боже, что не те я преследую цели,
Что одежда души моей - щебень дорожный, трава.


Макс: —  И вот, у нас в книге поздняя осень, снег...Но почему снег сыплется "из Родимой Отчизны",  а не на неё ?

Полина: —  Здесь я имею ввиду Отчизну Небесную. Потому что христианин определяется не столько своим местом происхождения, сколько  намерением "где быть после".

Макс: — Ты нашла для себя неисчерпаемую тему - моменты из Евангелия. Но хочется спросить: разве ты открываешь нечто новое?

Полина: — Нового я не открываю, у искусства и нет такой задачи. Можно вполне состояться, открывая только старое.
Я готова назвать не меньше десятка имен поэтов, вдохновляющих меня писать именно в этом ключе. Древнеславянский язык очень богат, и его в своей поэзии использовал и Пушкин, и Лермонтов, и Блок. Так что я не первооткрыватель. Христианские темы есть у  Мандельштама, у Цветаевой, у Ахматовой (я особенно выделяю стихотворение "Лотова жена"). Процитирую Пастернака "Гефсиманский сад", где он использовал самые, пожалуй, горькие слова Христа:
«Душа скорбит смертельно. Побудьте здесь, и бодрствуйте со Мной…»
Был в нашей домашней библиотеке  сборник стихов Иосифа Бродского, полностью посвященный теме Рождества. Но сильнейшим толчком для моего творчества явился австрийский поэт-модернист ХХ века - Райнер Мария Рильке,  у него я нашла целый кладезь стихов, посвященных жизни Пречистой Богородицы, а впрочем и другим библейским сюжетам, что явилось настоящим откровением для меня.

Макс: —  Ты  как бы пытаешься  нащупать грани искусства: где заканчивается живопись и начинается икона, а где заканчивается поэзия и начинается Священный текст…

Полина: —  Скорее, стираю эти грани. Или создаю промежуточную ступень к познанию Священного Писания, заимствуя его поэтические образы. Когда передо мною  богослужебные книги, к примеру, Четьи Минеи праздничные, то - для меня раскрывается Высшая поэзия - Церковная.

Макс: —  Как думаешь: Говорить о Боге перед Богом, да ещё и перед людьми - это не перебор? Нет ли здесь лицемерия, ведь Бог нас и так видит и всё о нас знает? Ты в стихах смело исповедуешься со слезами. Читатель может испытывать некий конфуз, став свидетелем твоих переживаний.

Полина: —  Да, признаюсь, у некоторых моих друзей было и такое мнение, что я, мол занимаюсь самолюбованием своей «грешностью» и «покаянием». А что тогда можно сказать о книгах «Несвятые Святые» Или «Пасха Красная» Читая их плачешь над собой. Ведь где сокровище ваше - там и сердце ваше. Каждый говорит о том, что ему дорого, о том, на что откликается душа. Мне кажется лицемерием — что-либо делать напоказ.  Моя поэзия - это созерцания, стремления и размышления личного характера. 

Макс: —  У тебя слишком много евангельских тем, и зачем переписывать Библию?

Полина: — Нет-нет, я не переписываю Писание. Более того, я считаю такой труд бессмысленным. Что может быть выше языка Святого Писания?  Зачем писать иконы? Делать списки с древних?  Икона являет нам мир до грехопадения, горний. Или скажем иначе — воспринявший благую весть.  Вот и я,  пишу о том, что самое главное событие в  жизни каждого человека произошло более 2000 лет назад и оно воспринято чуткой душой и человечеством!

Макс:- Скептики ссылаются на Пушкина - Если верить классику, то цель поэзии - сама поэзия, разве этого мало?

Полина: —  Не стану тут спорить. Но чувствую необходимость дополнить мысль. Поэту не достаточно лишь в совершенстве овладеть стихоплетением - сегодня много таких графоманов, да только зачастую в погоне за мастерством слога страдает идея.

Макс: —  Бытует мнение, что искусство должно отражать свое время.

Полина: — Чаще оно и заканчивается на самом разнообразном самовыражении авторов! Мне ближе цветаевский взгляд: «Современник - это не тот, кто отражает  свое время, а тот кто его творит.»
В юности я участвовала в Литературной конференции "Молодость. Творчество. Современность." То была встреча юных дарований Иркутской Области, где я впервые стала лауреатом.

Макс: — И что, ты почувствовала ли дух своего времени?

Полина: — Дарования были очень разношерстными. На меня глубокое впечатление произвели слова организатора этой конференции, Иркутского поэта и публициста Василия Васильевича Козлова. Замечая у многих участников виртуозность стихосложения, игру ритмов и упивание собственным слогом, в ущерб содержанию, подчеркнул: "-Слово - это не просто колебание звуков, у каждого слова есть смысл, предназначение и историческая нагрузка."  Во мне тогда эта мысль сильно отозвалась, и я могу сказать, что с тех пор для меня Слово стало писаться с большой буквы, как воспевание Слова Божьего.