Поэма о Путешественнике

Он не знал, что искал, где дорога,
потому и не мог он найти.
Он не ведал, где будет в итоге,
и куда же здесь надо идти.

Рано утром однажды проснулся.
Очень рано пришлось ему встать.
В зеркалах он глазам ужаснулся,
а потом захотелось принять.

Захотел мир принять, не раздевшись,
и в дорогах себя искупать.
Лишь на ноги свои оперевшись,
где-то там всё по новой начать.

Он так молод, всё лишь начинается.
В мир иной не открыто окно.
"Пусть в дороге мой путь продолжается.
Я шагами создам ремесло!".

"Что-то поздно дорога мной понята." -
так он сам почему-то считал.
"Вот бы раньше душою ты тронута,
 я бы пышно тебя начинал!".

Но ведь лоска не надо дороге,
ей бы, чтобы блестели глаза,
чтобы силушки в нём было много,
чтоб хранили его небеса.

Он был падшим, но часто молился, -
"Раз ты в ангелов веришь, молись!"
Он их тысячи звал появиться,
и вокруг все они собрались.

Силу-силушку вдруг он почуял,
вдохновение он ощутил,
и волну, невозможно святую,
через косточки все пропустил.

Он не знал, куда брёл без усталостей
и куда несомненно придёт.
Незнакомые лица без радости,
да и счастье нигде их не ждёт.

Кто торгует, кто стал покупателем.
Кто-то скуп, не считая, что грех.
Кто-то верный под руку с предателем,
кто-то в пакостях видит свой смех.

Дальше шёл, где одни ослеплённые,
но так гордо не смотрят в глаза.
Их гордыня в свой образ влюблённая,
а не в то, что дают небеса.

Месяц шёл по местам, где всё бедно,
но ему отдавали там всё:
и тепло, и уют, и обеды.
В бедняках он увидел добро.

Но продолжил своё путешествие.
Здесь у каждого две стороны,
и у каждого нет равновесия,
хоть и Господом одарены.

От воров он бежал, сломя голову.
Их гармония в том, чтоб отнять,
и не важно, умрёшь ли ты с голода,
или все здесь умрут, им плевать!

Но смотрел он на них не без жалости.
Видел, как одинаков их путь.
Всё отнимут они без усталости,
и растащится всё, как умрут.

Целый круг, и без капелек выбора,
позади песни льёт океан,
впереди в снежных горах бессилие,
на штанине дырявый карман.

За горами все люди, как роботы,
их назвал: "Самый странный народ".
Их не греет тепло то, что обнято,
счетоводство им спать не даёт.

Не душа, а одни вычисления,
не сердечко, а просто лишь стук.
Не посмотрят на солнца затмение,
калькулятор не выпустив с рук.

"Мне на юг!" - он сказал и поехал.
Там кружился безжалостный нрав,
безопасней идти там в доспехах
даже, если во всём ты был прав.

Оглянулся, домой захотелось,
вспомнил сад и родную постель,
вспомнил, как озадачила зрелость,
как он вызвал её на дуэль.

И вернулся, и снова проснулся.
Жизнь теперь не похожа на сон,
Зеркалам от души улыбнулся,
как увидел, что стал он силён.

Он нашёл свою суть и призванье.
Как искать, подсказали шаги,
а бессмысленности на прощанье,
он лишь тихо сказал: "Уходи".

              30.09.2016