Удивительные приключения Билла Грэлли. 6 глава

Карета едет, громыхая,
Вся сотрясаясь от езды
И на дороге оставляя
Две рыхлых узких борозды.
Ведет далекий путь лесами,
Лугами, рощами, полями.
Роскошный у кареты вид –
Она вся золотом блестит,
Изящна очень. А за нею
Солдаты едут на конях,
Стальными латами синея,
С красивым гербом на щитах,
Что, полукруглые, стальною
Обшивкой кованой блестят.
Качаясь, копья за спиною
С седлом скрепленные торчат.
Могучий рыцарь возглавляет
Телохранителей отряд.
Из-под забрала он кидает
Вперед суровый смелый взгляд.
То рыцарь самый знаменитый –
Непобедимый Ломбер Дгом,
С большим копьем, с большим мечом,
Бронею полностью закрытый,
С таким же резаным лицом,
Как весь доспех его избитый,
И в шлеме с пышным султаном.
Нарядно выглядит и броско
Богатый выезд, но повозка
Простая портит ему вид.
А в ней сундук большой стоит,
Что тканью плотного навеса
От посторонних глаз закрыт.
В себе приданое принцессы
Он, дар отца ее, хранит.
Немало путников встречалось.
И вот еще один в дали –
Шагов четыреста осталось.
Расслышать скоро все смогли,
Что он, как будто причитает.
Доносит ветер его крик.
Вот руки к небу поднимает,
Вот головой к земле приник
И снова руки воздевает,
И снова делает поклон –
Молитву, видно, совершает.
Все ближе, все виднее он,
И крик становится слышнее.
Стоит, сутаною чернея.
Уже понятно это кто,
Хоть до него и метров сто.
Еще подъехав, убедились,
Что, в самом деле, то – чернец.
Вблизи него остановились,
Спросили: «Чем, святой отец,
Вы так расстроены ужасно?»
«О, значит, значит, не напрасно
Молюсь я Богу целый час,
Раз посылает мне Он вас!» –
Монах ответил, продолжая
Еще отчаянно рыдать.
Руками слезы утирая,
Не мог от глаз он их отнять.
Не в силах был, как ни старался,
Унять рыданий горьких он.
И в такт рыданьям сотрясался
Его измятый капюшон.
«Вас что, ограбили, избили,
Скажите ж нам вы наконец?» –
Монаха воины спросили.
«Купец, безбожник и подлец,
Меня предал так бессердечно!
В его обозе я три дня
Без страха ехал и беспечно,
Но он ссадил, наглец, меня,
Узнав, что много не сумею
Ему за это заплатить.
Лишь в Бога веру не имея,
Он мог со мной так поступить.
А здесь опасная дорога –
Такие встретятся мне тут,
Что и совсем забыли Бога.
Они ограбят и убьют».
«Куда, святой отец, вам надо?» –
Спросил монаха Ломбер Дгом.
«В тот монастырь, что возле Рхада.
Там мой родимый, милый дом!»
«Тогда вы с нами поезжайте,
Ведь в эту сторону и нам.
Вон, в ту повозку полезайте –
У нас есть место только там».
«Дай Бог тебе всех благ желанных
И Бог всегда тебя храни
Во всех деяньях твоих бранных!
Пусть будут долги твои дни,
Один другого веселее!» –
Сказал монах и побыстрее
Пошел к повозке, но его
Принцесса вдруг остановила.
Она кареты дверь открыла,
Сказала: «Нет, еще чего!
Не место там отцу святому!
Садитесь вы ко мне сюда.
Сейчас попутчику такому
Я рада так, как никогда,
Ведь лишь в молитвах остается
Теперь спасенье мне искать,
И с вами, думаю, найдется
Чем нас в пути себя занять».
С великой радостью уселся
Монах в карету, дверь закрыл
И в сумрак пристально вгляделся.
С почтеньем в голосе спросил
Кому обязан он такою
Нежданной милостью большою,
Сказал, что очень хочет знать
Как эту даму величать.
Карета тронулась, и дали
Поплыли снова за окном.
Внизу колеса застучали,
И задрожало все кругом.
И Изабелла лишь потом,
Смеясь, сказала: «Не пора ли
Тебе из роли выходить?
Иль, я не знаю, может быть,
Считаешь ты, что не узнала
Тебя я снова, милый друг?
О, я никак не ожидала,
Что ты окажешься здесь вдруг.
Хоть ты орал, как оглашенный
И капюшоном хоть закрыл
Глаза почти что совершенно,
Ты сразу узнан мною был.
Он капюшон тогда снимает.
«Ах, Боже, это рыцарь Билл! –
Служанка Бэрта восклицает.
Однако сразу же рукой
Принцесса рот ей закрывает,
И в знак того, что понимает
Та закивала головой.
Потом влюбленные обнялись,
Но в тот же миг и испугались
Неосторожности своей
И сели снова поскорей,
В окно с опаскою взглянули
И с чувством горестным вздохнули.
Билл произносит: «Ну, не плачь.
Запомни, что от неудач
Спасаться надо не словами,
А только смелыми делами».
«Ах дура, дура я! – сказала
Его любимая. – Себя
Сама же я и наказала
Да заодно еще тебя.
И как твои я уговоры
Услышать, милый, не могла
И что вернусь обратно скоро,
Я так уверена была?!
Ох, дура, дура я какая!»
«Ну, полно, полно, дорогая,
Ведь ты теперь опять со мной.
Прошу тебя, воспрянь душой
И вверь себя моим заботам.
Что до меня, то я привык
К судьбы нежданным поворотам.
Душой поэтому не сник.
Послушай, скоро мы приедем
В Эрконский этот страшный лес,
Где, говорят, на шабаш ведьм
Сзывает каждой ночью бес,
В чем я, однако, сомневаюсь,
Поскольку в нем, когда бывал,
Там от врагов своих скрываясь,
Ни ведьм, ни черта не видал.
Так вот, прекрасный будет случай
С тобою ночью нам бежать,
Ведь этот лес такой дремучий,
Что нас не смогут отыскать.
Они тропинки там не знают
И уж, конечно, заплутают,
А я там знаю все пути
И где убежище найти».
Принцесса сразу согласилась
И даже с радостью решилась.
На шаг отчаянный пойти.

С большим волненьем они ждали,
Когда Эрконский будет лес.
Солдаты тоже все мечтали,
Под зноем солнечных небес
Буквально заживо сгорая,
Скорей в лесную въехать тень,
Но неожиданность вторая
Еще ждала их в этот день
И не дала мечте их сбыться –
Лесной прохладой насладиться.
Они увидели отряд
Примерно в копий пятьдесят –
Отнюдь не маленькая сила.
Отряд скакал, не торопясь,
А пыль дорожная, клубясь
Из-под копыт, кружила,
Его окутавши, как дым.
Немало то насторожило,
Что герба не было над ним,
И даже не был он замечен
И на щите ни у кого.
Тревожно стало от того.
С готовностью сразиться встречен
Отряд был этот, но скакал
Поскольку он рысцой нескорой,
То вряд ли все же нападал.
А рыцарь, вел его который,
Хотя и близко подскакал,
Забрало все ж не опускал.
И Иоганнова вассала
В нем Ломбер Дгом легко узнал,
Не раз которого, бывало,
В турнирных схватках побеждал.
Поднял тот мощную десницу
И для пожатья протянул,
Когда поспешно рукавицу
С нее кольчужную стянул,
И Ломбер Дгом, проделав то же,
Пожал ее, спросил затем:
Ганолен Грэн, вы отчего же
Без гербов едете совсем?
Не так ли разве поступает,
Обычно тот, кто промышляет
В чужих владеньях грабежом
И быть неузнанным желает?»
«Ну что вы, что вы, Ломбер Дгом…, –
Ответил тот, но растерялся,
И видно было, испугался, –
Да что я тронутый умом?!
Зачем мне ссора с королем?!
Ведь здесь кругом его владенья.
Зачем же мне играть с судьбой –
Искать такие приключенья,
Каких чурается любой?»
Но вот охваченный волненьем
Ганолэн Грон в себя пришел,
Вздохнул с каким-то облегченьем,
Как будто что сказать нашел.
«Мы потому без герба едем, –
Воскликнул рыцарь, – чтобы этим
Себя от стычек уберечь!
Ведь может быть не мало встреч
В дороге с нашими врагами.
Сразиться мы не против сами,
В другой, однако, лучше раз.
Поскольку встретить я приказ
Ее высочество имею
И под охраною моею
До замка графа проводить.
Зачем же мне врагов дразнить?»
«Подмоги, впрочем, нам не надо,
Но раз заботлив так жених,
То мы, конечно, будем рады
Иметь попутчиков таких».

Смешались встречные отряды
И путь теперь один у них.
Еще не мало изнывают
Они под зноем и в пыли
И лишь под вечер замечают,
Что лес виднеется вдали.
Сейчас же Дгома Грон упрямо
С волненьем начал убеждать,
Что ехать им опасно прямо
И лес придется объезжать,
Поскольку шайка там гуляет
Лихих разбойников. Она
И грабит всех, и убивает,
И дерзка очень, и сильна.
Он говорил: «Когда скакали
По лесу мы, обоз видали.
Он весь разграблен и разбит,
А кто в нем ехал, тот убит.
Но Ломбер Дгом ответил гордо:
«Сходить с пути я не хочу,
Когда работа есть мечу».
Ганолэн Грон все так же твердо
Его, однако, убеждал.
Он рассудительно сказал:
«О нет, мой друг, не возражайте.
Послали нас не для того,
Чтоб рисковать – не забывайте
Везем в карете мы кого.
Уж вы-то знаете прекрасно,
Что есть такое смертный бой,
Когда от ярости ужасной
Владеть не могут все собой.
Принцессу нашу пожалейте,
Ведь что угодно может быть.
И то ввиду вы поимейте,
Что сил нам может не хватить.
Их там, я слышал, очень много.
Они к тому ж бунтовщики –
Боятся вряд ли даже Бога,
Не то что рыцарской руки!
И герб, конечно, королевский
Унять не сможет этот сброд,
Ведь сами знаете, народ,
Когда бунтует, очень дерзкий.
И если в лапы попадет
К ним наша милая принцесса,
То уж, поверьте мне, из леса
Она живою не уйдет».
И Дгом, подумавши немножко,
Велел налево повернуть
На чуть приметную дорожку,
Чтоб лес опасный обогнуть.
Принцесса в гневном изумленье
Велела тут же объяснить,
Зачем внезапно направленье
Так нужно сильно изменить?
И Дгом ей с Гроном объяснили,
Но та велела в лес скакать.
Ей стали снова объяснять,
Но чтобы ей ни говорили,
Она твердила им свое.
И спорить рыцари устали,
И слушать вовсе перестали,
Отъехав даже от нее.
В карете, словно в заточенье,
Влюбленным сделалось невмочь.
Сейчас же приняли решенье
Они бежать сегодня в ночь,
Считая, что она помочь
Своею может темнотою
Достичь им леса, а уж он
Деревьев мощною толпою
Укроет их со всех сторон.

И ночь желанная настала.
Раскинув звездный свой наряд,
Ночное небо заблистало.
Костры бивачные горят,
Вблизи которых часовые,
Борясь с сонливостью, сидят.
В траве росистой остальные
Солдаты крепко-крепко спят,
Не сняв оружие и брони,
А чуть поодаль взад-вперед
Бредут стреноженные кони,
И дремлет кто их стережет.
Герой меж ними наш крадется.
Вот аргамаку одному
Распутать ноги удается,
Не вызвав ржания, ему.
Затем узду он надевает.
Принцесса, стоя в стороне,
За милым в страхе наблюдает
И руки к сердцу прижимает,
Все четко видя при луне.
Уже Билл Грэлли на коне,
И к ней его он направляет.
Но что такое?! Вырастает
Какой-то воин перед ним.
Он за узду коня хватает,
Кричит, взывая к часовым.
Те к Биллу сразу подскочили,
В одно мгновение свалили
Умелой хваткою с коня,
К костру, ругаясь, подтащили
И в свете яркого огня
Его сейчас же все узнали,
Застыли все и замолчали
Затем сказал один солдат:
«Он не монах, а конокрад!»
Другой воскликнул: «Ну и штука!
Хитрец какой! Да ты чего ж,
Нас обмануть надумал, сука?!».
И снова поднялся галдеж.
«Держите руки его, руки! –
Из ножен вынул кто-то меч –
Всем конокрадам для науки
Положено ведь руки сечь!»
Его все сразу поддержали,
Хватать за руки Билла стали,
Стараясь тело удержать,
Чтоб экзекуцию начать.
К ним Ломбер Дгом в тот миг подходит.
Он грозным голосом кричит:
«А ну-ка, что здесь происходит?!»
И меч держащий говорит:
«Все было вот как. Я проснулся,
Когда проклятый этот вор
Мою уздечку тихо спер,
Но все ж меня слегка коснулся.
«Монах-то этот, словно тать, –
Подумал я, – постой зараза!»
Хотел схватить я вора сразу,
Но все ж не стал его хватать –
Решил за ним понаблюдать.
А он прямехонько подкрался
Туда вон, к нашим лошадям,
А сторож, видно дрыхнул там
Иль чем, не знаю, занимался,
Но вора как-то проглядел,
А этот быстро присмотрел
Себе хорошую конягу,
Взнуздал ее, а после сел
И дать уже собрался тягу,
Поехав прямо на меня,
Но я вскочил – и хвать коня!»
И рыцарь тоже разозлился,
Сказал сурово: «Ну и ну.
Тем, что в монаха нарядился,
Ухудшил ты свою вину.
Потом к солдатам обратился:
«Жесток к ворам у нас закон,
Но шел на что, ведь знал же он.
Ну ладно, что ж, тогда рубите –
Воров не следует щадить.
Потом его перевяжите,
Чтоб кровь ему остановить».
И рыцарь тут же отвернулся
И прочь отсюда зашагал.
Билл Грэлли вырвался и стал
Бороться снова. Ужаснулся
Тому, что сделать с ним хотят.
Со всех сторон в объятья взят.
Дерется, чтоб освободиться.
Однако воины сильны
И все желанием полны
Его мученьем насладиться.
Неужто это совершится
И прямо на глазах своих
Он рук, он рук сейчас лишится?!
Что будет делать он без них?!
Огнем костра клинок сверкает.
Сейчас меч будет занесен.
И Билл к Всевышнему взывает,
Пока взывать способен он.
Кругом солдаты, подбегая,
Что происходит, расспросив,
О сне мгновенно позабыв,
Стоят, толпясь и ожидая.
Но вдруг раздался властный крик.
Толпа сейчас же расступилась,
И в круге света через миг
Сама принцесса появилась.
По-царски взором повела,
Дрожа от ярости ужасной.
И в этом облике прекрасной
Она особенно была.
Толпа вся сразу присмирела
И, как принцесса повелела,
Билл тут же был освобожден
И конь был даже подведен
К нему тот самый, на котором
Однажды он уж побывал,
Из-за которого стал вором
И руки чуть не потерял.

Не сразу мастер поскакал,
Когда, пружинисто вскочивши,
На круп коня проворно сел.
Лицо к принцессе обративши,
Сказать ей что-то он хотел,
Увидев взгляд ее прощальный,
Но лишь с улыбкою печальной
В глаза любимой посмотрел
И зубы стиснул, как от боли.
Скакун, покорный его воле.
Пустился в бешенный галоп
И благо то, что в чистом поле
Искать не надо было троп.
Однако скоро темп он сбавил,
Поскольку яростный седок
Не гнал его и им не правил,
Хотя вначале был жесток.
Конь перешел на легкий скок
И в тот момент, когда Билл Грэлли
Прийти в себя от мыслей смог,
Он шел совсем уж ел-еле,
И щипля травку из-под ног.

Какие ж мысли столь владели
Умом наездника, что он
Был так раздумьем поглощен?
Вначале то, что с ним случилось,
В глазах вставало вновь и вновь,
Как будто в сне кошмарном снилось,
Но верх опять взяла любовь,
И то само собой забылось.
Билл думать стал, как убежать
Помочь принцессе, сочинять
С большим усердьем хитрость взялся,
Но как придумать ни старался,
Все, что решил он предпринять,
Так это лишь за ней скакать,
Держась подальше от охраны,
Надеясь все-таки, что рано
Иль поздно способ он найдет,
Которым милую спасет.
Уже светлеть заметно стало.
Собрался мастер ждать сначала,
Когда в путь тронутся они,
Однако, вспомнив, с какой дни
Жарою выдалися ныне,
Что в поле знойно, как в пустыне,
Решил продолжить лесом путь,
Где будет все-таки прохлада,
Ведь лес покуда обогнуть
И вновь на прежний путь свернуть
Успеют те, которых надо
Ему хоть как-то обмануть,
Чтоб быть с любимой снова вместе,
На том уже он будет месте,
Придумав, может, что-нибудь.
Вернулся Билл на прежний путь,
Дорогой той же скачет снова.
Въезжает скоро в темный лес,
Стеной таинственной сосновой
Встающий будто до небес.
Они становятся бледнее
Среди мохнатых черных крон.
И все рельефней и виднее –
Стволы, стволы со всех сторон.
В печали горькой и глубокой
Билл скачет просекой широкой.
В лесную глубь она ведет.
Уже на метров сто вперед
На ней все ясно различимо,
А там тумана пелена,
И все мутнеет, как средь дыма,
И уж дорога не видна.
Вдруг конь замедлил шаг пугливо
И уши сразу навострил,
И встала дыбом его грива.
И вот в тумане различил
Билл с небольшого расстоянья
Телег каких-то очертанья.
Вначале было он решил,
Что чей-то там обоз ночует.
Но что же конь так оробел,
Как будто мертвого он чует.
И в самом деле, разглядел
Билл у телег людей, лежащих,
Отнюдь, конечно же, не спящих,
Поскольку множество ворон
Увидел он на них сидящих.
Какой уж там, позвольте, сон?
И жуть в душе Билл ощущает.
Он к мертвым быстро подъезжает,
И сразу стая черных птиц
С зловещим карканьем взлетает.
И видит он гримасы лиц
Предсмертной болью искаженных,
Тела недвижные людей
С жестокой яростью сраженных
И в прах холодный превращенных.
Что может выглядеть страшней?
Лежат все в позах несуразных,
Обильно кровью залиты,
И на телах их безобразных
Оружья острого следы.
Внезапно стон протяжный слышит,
И видит мастер старика,
Еще не мертвого пока.
Страдает он и еле дышит.
Еще лежит его рука
На заряженном арбалете.
Когда б не мимика лица,
Старик в холодном мрачном свете
Похож бы был на мертвеца.
Он взгляда с мастера не сводит,
Губами еле шевелит.
Билл слез с коня, к нему подходит
И слышит, что он говорит:
«Кто б ни был ты, куда б ни мчался,
Во имя всех святых молю
Тебя о том, чтоб постарался
Ты просьбу выполнить мою.
Скачи скорее к королю
И сообщи что здесь творится:
Барон Свирепый Иоганн,
Как будто шайки атаман,
В его владеньях не боится
Разбоем диким промышлять –
Проезжих грабить, убивать».
Для речи силы напрягая,
Старик умолк, изнемогая,
Слегка порывисто вздохнул
И после будто бы уснул.
Понятно сразу стало Биллу,
Что смерть слетела в этот миг
И жизнь еще одну сгубила.
Челом над прахом он поник.
Затем предать земле решает
Останки тех, кто здесь лежит,
Глядит на трупы и не знает
Как все один осуществит.
Вдруг слышит дальний стук копыт.
«Мне эти путники помогут, –
Подумал Билл. – Как не помочь?
Что может быть угодно Богу,
Обычно сделать все не прочь».
Все громче звуки становились,
И вскоре двое на конях
Из мглы тумана появились,
Звеня броней, остановились
От Билла в нескольких шагах.
Доспехи тускло их блестели,
Слегка покрытые росой.
На Билла воины глядели,
Как будто с радостью, но той,
Глядят охотники с какой
На дичь добытую иль зверя,
Азартно взгляды в Билла вперя,
В которых был оттенок злой.
Его как раз Билл не заметил.
Воскликнул он: «О господа,
Как хорошо, что я вас встретил,
Что вы подъехали сюда!
Здесь мертвых много – оглядитесь!
Вам, может, надобно спешить,
Не знаю я, но согласитесь,
Что нужно их похоронить.
Наверно, будет нам под силу
Им вырыть братскую могилу!»
Солдаты спешились и вдруг
Бил Грэлли тут же оказался
В объятьях жестких цепких рук.
Он сильно очень испугался,
Конечно, вырваться старался
И даже вырваться сумел
И прочь помчался, но задел
О что-то твердое ногою
И так упал, что захрипел
И весь обмяк и онемел.
Потом увидел над собою
Со злыми лицами солдат.
Один из них воскликнул: «Гад!»
И больно пнул его с размаха.
И снова Билла окатил
Волной холодной приступ страха,
Когда тот меч свой обнажил
И острым кончиком приставил
Ему к груди и произнес:
«Ну что, расквасил себе нос?
Ты нас, однако, позабавил
Своею прытью. Хоть ее,
Мы убедились, ты имеешь,
Но дело гиблое твое –
От нас удрать ты не сумеешь.
Уже отбегался – уймись
И лучше Богу помолись.
Потом солдат сказал другому,
Широкоплечему, большому:
«А ты, и правда, угадал,
Когда впотьмах его искали,
И конский топот мы слыхали,
Что это он как раз скакал».
«Однако, Бэн, ты спорить стал!»    
«Поскольку, Холл, казалось, должен
Вор быть намного дальше – он же
Давно покинул бивуак»
«Да, в самом деле, это так».
Своей косматой головою
На Билла Холлу Бэн кивнул,
Глаза прищурив с хитрецою,
Затем на мастера взглянул.
«Так значит, очень беспокоит
Тебя, что трупы здесь гниют?
И ты считаешь, что нам стоит
Устроить им в земле приют? – 
Сказал он мастеру глумливо,
В усмешке сделав губы криво. –
Но если честно, согласись,
Что потому о них, мой милый,
Радеешь так, что сам могилой
Мечтаешь ты обзавестись.
Допустим, этих мы зароем,
Но почему считаешь ты,
Что с ними и тебя устроим?
Какие тщетные мечты!
А ты скажи, Холл, как считаешь?»
«Большая слишком будет честь.
К тому ж, я думаю, ты знаешь –
Воронам тоже надо есть».
Солдаты дружно рассмеялись
И «тонким» юмором своим,
Давясь от смеха, наслаждались
С довольным видом и тупым.
Буквально лопаясь от смеха,
Холл все же смог проговорить:
«Вот это, Бэн, была б потеха,
Когда б с тобою стали рыть
Мы жертвам всем своим могилы!
Да разве б нам хватило силы?!»
А Бэн присвистнул: «Ну и да!
Когда бы мы их хоронили,
То не солдатами тогда,
А мы могильщиками были.
Нет, мы не в этом мастера,
А в том, что сделали вчера.
Ведь это наша все работа
И наших братцев удалых,
А землю рыть, так то забота
Уже не наша, а других».
И Бэн с издевкою хихикнул,
А Холл внезапно громко вскрикнул:
«Ах, до меня теперь дошло!»
«Чего орешь, как обожгло?! –
От страха Бэн напряг все тело. –
Ведь разве что произошло?!»
«Ах, до меня теперь дошло
Зачем свернуть нам приказали
И лес объехать стороной.
Как, помнишь, мы вчера роптали?!»
«Еще бы, – был сильнейший зной».
«И как ужасно мы страдали,
И, вспомни ты, как мы мечтали
Скорей спастись в тени лесной».
«Какого ж, в самом деле беса
Велели командиры нам
Скакать вокруг большого леса,
Как будто ждет засада там?
Когда же Грона мы спросили
Зачем они так поступили,
Он нас послал ко всем чертям!»
«А что же делать оставалось,
Когда, к несчастью, оказалось,
Что вы глупы и не смогли
В чем дело сами догадаться
И чтобы в этом разобраться,
Другого средства не нашли,
Как лишь спросить его в то время,
Когда он ехал стремя в стремя
С самим слугою короля,
Как раз которого земля,
Где место нашего разбоя,
И ясно уж само собою,
Что он не мог вам отвечать».
«Да ты не хочешь ли сказать,
Что убедил нарочно Дгома
Он по пути скакать другому,
Чтоб только здесь не проезжать?»
«Конечно». «Что?! Ты забываешь,
Что он отнюдь не слабачок!
Как хладнокровен он ты знаешь!
Грон смалодушничать не мог!»
«Да ты опять не понимаешь.
Какой ты глупый, просто жуть!
Да разве мог когда-нибудь
Иметь ввиду такую чушь я!
Ганолен Грон так поступил
Не по причине малодушья.
Объехать лес он убедил,
Поскольку с падалью возиться,
Как мы, не любит и ему
Не просто было согласиться
Поехать прямо потому.
Принцесса разве бы сумела
Спокойно здесь проехать, и
Она бы разве не велела
Весь мусор этот согрести
И поместить в отхожей яме,
Как говорят, похоронить.
Ее ж велела б глубже рыть,
Как подобает, и мечами
Мы землю стали бы копать:
Откуда здесь лопаты взять?
Конечно, Грон не стал бы рыться,
Как мы в земле – он все же рыцарь,
Но был бы вынужден он ждать
И долго-долго наблюдать
За этой гнусною работой.
А может, то была забота
Его о нас и о мечах,
Нужней которые в боях».
«А ведь и прав ты, Холл, и верно,
Принцесса очень, говорят,
Благочестива, суеверна.
Увидев это все, навряд
Она проехала бы мимо:
Они ведь думают, ха-ха,
Кто опасается греха,
Что сделать так недопустимо,
Хотя все это чепуха.
Ты верно очень догадался
И все же, думаю, что Грон
Стать очевидцем опасался
Не только этих похорон.
Не раз уже нас поражала
Предусмотрительность его,
И роль немалую сыграло,
Наверно, вот еще чего.
Он, как бывалый воин, знает,
Что из убитых кто-нибудь
Начать не очень-то желает
Иль кончить свой последний путь.
Иной сейчас же оживает,
Едва утихнет только бой,
Но много времени, бывает,
Пройти успеет, как иной
Уже совсем не вызывает
Сомнений в том, что не живой,
А вдруг глаза приоткрывает
И стонет громче все и вот
Уже на помощь призывает.
Из них кто мало поживет,
А кто не скоро умирает,
А кто-то так и не умрет».
«Конечно, Бэн, такое часто
Бывает очень. Да, кому
Уж точно думаешь, что баста,
Вернуться может жизнь к тому
Всего-то только на мгновенье,
А может и на много лет:
Зависит все ведь от раненья –
В том удивительного нет.
Нередко просто принимаем
Мы за убитого того,
Лишь тяжко ранили кого,
И потому не добиваем,
Которых надо бы добить,
И средь убитых оставляем,
Которых надо бы лечить».
«И вот представь ты, что бы было,
Когда бы из лежащих тут,
Пускай на несколько минут,
Дар речи снова возвратило
Пришедшее сознанье вдруг
Кому-нибудь, когда вокруг
Принцессы люди находились.
В одно мгновенье из друзей
Мы во врагов бы превратились
И жизнью, может быть, своей
За это все бы поплатились».
«И точно, Бэн, ты прав, ей-ей!
И мы еще раз убедились,
Как поразительно умен
И прозорлив Ганолен Грон!
С ним можешь быть всегда уверен,
Что никогда не пропадешь:
Расчет его всегда был верен –
Стратега лучше не найдешь…
Ну ладно, Бэн, кончай-ка с этим, –
Пихнул Холл мастера ногой, –
Давай скорее, и поедем».
«Ты что рехнулся, дорогой?!
Не помнишь Грона повеленье?
Прикончить этого и сам
Я был бы рад, но, к сожаленью,
Его поручено ведь нам
Живым доставить к палачам.
Им нужно будет допытаться,
Не мог ли этот попытаться
С самой принцессою бежать.
Ее высочество, как знать,
Быть может, замуж не желает,
По ней ведь сразу же видать,
С какой тоской она страдает.
И очень надо бы узнать,
Они не в связи ли греховной,
А если так, то пусть верховный
Отец владыка у нее,
Жених решение свое
Еще, пожалуй, переменит,
Потом к обидчику применит
Ужасней смерти что-нибудь,
И будет нам на что взглянуть».
«С чего взял Грон, что между ними
Могла греховная быть связь?
Она со взглядами своими
Могла ль в такую влипнуть грязь?»
«Ну, если даже и монашка
Не прочь иная согрешить,
То разве юную милашку
Способно что остановить?
Да ведь и слухи же ходили,
Что уж была она грешна.
О том давненько говорили,
Когда совсем была юна.
А уж сейчас, пожалуй, пуще
Ее хотение берет».
«Да тот же грех ей был отпущен.
Об этом знает весь народ.
В ее том малом прегрешенье
Повинно было колдовство
И грех с нее был снят решеньем
Аж кардинала самого.
О том глашатаи вещали.
Они тогда же обещали,
Что казнь ужасная тех ждет,
Кто о принцессином разврате
Пускай хоть словом намекнет».
«А почему, любой поймет:
Король же пекся о возврате
Девичьей чести дочке, чтоб
Ее удачно выдать замуж
За коронованных особ.
Но коль прилип когда-то срам, уж
Он о себе всегда даст знать.
И раз вкусившую разврата
Всегда он будет привлекать.
Такая будет разве рада
Себя замужеством связать?»
«Заткнись, собака!» – возмутился,
Слегка поднявшись даже, Билл,
Но вновь пинок он получил.
Бэн снова к Холлу обратился.
Кивнув на Билла, он спросил:
«А ты видал, с каким участьем
Она вступилась за него?
Да просто, будто как несчастье
Большое сердца своего
Восприняв то, что с ним случилось».
«Пожалуй, это получилось
Непроизвольно у нее –
Такое мнение мое.
Ну, просто парня пожалела».
«А почему она велела
Ему дать лучшего коня?
Не потому ли, что хотела,
Чтоб он, быстрей его гоня,
Легко успел подальше смыться?»
«Почти уверил ты меня».
«Вот Грона что насторожиться
И нас заставило послать
Ублюдка этого догнать!»
«Ну, может быть. Но у принцессы
Служанка есть. Как ей не знать
Своей хозяйки интересы?
Так вот ее бы и пытать!»
«Какие все же есть балбесы!
Да как не можешь ты понять
Того, что важно чрезвычайно
Все от принцессы сделать тайно,
Чтоб ей возможности не дать
Ответных действий предпринять?!»
«Зачем же меч, который держишь,
Из ножен было вынимать,
Раз им не колешь и не режешь?»
«Да им его пощекотать,
Чтоб он послушным стал». «Видать
Тобою ум совсем утерян!
Ты что ж, его сопровождать
До замка самого намерен?
За ним ночами наблюдать?
От недосыпа мы устать
И так успели что уж бредем.
Иль ты считаешь, как приедем,
Дадут с тобою нам поспать?
Да черта с два. Скорей поставят
Нас стены замка охранять –
И дня на отдых не оставят.
Уж лучше в ад его послать».
У Бэна веский этот довод
Желанье все ж поколебал
Оставить Биллу жизнь и повод
Уйти в раздумие он дал.
И Бэн, подумав, согласился
И даже меч уж поднимал,
Но вдруг, как будто спохватился,
Удар смертельный задержал
И неуверенно сказал:
«Ты в самом деле, Холл, считаешь,
Что нам так стоит поступить?
Но ты, но ты не представляешь,
Как Грона может разозлить,
Что столь ответственное дело
Мы не осилили с тобой!
Ох, как бы нам не нагорело,
Ведь ты же знаешь он какой».
И Холл был очень озадачен
Словами этими и был
Теперь сомнением охвачен.
Не сразу он заговорил:
«Пожалуй, вот мы как поступим –
Ему мы бошку отсечем,
Потом за волосы возьмем
И вот об этот камень влупим
И влупим ею так причем,
Чтоб сильно все в ней проломилось,
И Грону это предъявим.
Он, может, сменит гнев на милость,
Когда ему мы объясним,
Что парня этого поймали,
Как он велел, и стерегли 
Его в пути, почти не спали,
Но то предвидеть не могли,
Что пыток страшных убоявшись,
Вблизи обрыва оказавшись,
Он вниз башкою сиганет
И счеты с жизнью так сведет».
«Идея эта неплохая.
Так мы и сделаем с тобой, –
Конечно, лучше, отдыхая,
Спокойно ехать нам домой», –
Сказал Бэн с радостью большою.
Затем на Билла он взглянул
Жестоким взглядом и ногою
С умелой ловкостью пихнул
Два раза с силою и злобно
И так его заставил лечь,
Как было более удобно
От тела голову отсечь.
И вот блестящий острый меч
Над Биллом снова нависает.
Попал он словно в страшный круг,
Фатальный круг, но ожидает
Потеря жизни, а не рук:
И вскрикнул громко Билл: «Не надо!
За что меня вы, гады, гады?!»
Но Бэну с Холлом этот крик
Принес одно лишь упоенье –
Им доставляло наслажденье
Его предсмертный видеть миг.
Еще меча не поднимает,
Но крепче Бэн его берет,
И Билл нутром всем ощущает,
Что все сейчас произойдет.
И понял он, что нету смысла
За жизнь цепляться, раз она
На волоске уже повисла,
Что натянулся как струна,
И будет порван, что ни делай.
И он решил свой краткий век
Окончить все-таки как смелый
И стойкий духом человек.
Пускай и видели убийцы
Его смятение сейчас,
Но это было только раз,
И больше им уж не добиться
Не только страха от него,
Но даже легкого смятенья,
А уж тем паче униженья.
Нет, пусть не ждут они того.
И мастер даже улыбнулся,
На них презрительно взглянул,
Потом с презреньем усмехнулся,
Побольше воздуха вдохнул,
И после самые плохие,
Какие только-только знал,
На них ругательства такие
Минуты две он изрыгал,
Что Бэн и Холл остолбенели
И в изумлении немом
Глазами круглыми смотрели
На обреченного. Потом
Бэн произнес: «Не плохо, право.
Ему знаком высокий слог.
Такие парни мне по нраву.
И я бы даже так не смог».
«Однако крыл он нас ужасно, –
Воскликнул Холл, – и он поймет,
Что это сделал он напрасно:
Теперь не просто гад умрет.
Давай-ка, мы его проучим
За то, что так нас оскорбил
И хорошенечко помучим,
Как он того и заслужил».
«Но у меня другое мненье –
Таких я бодреньких люблю.
И пусть умрет он без мученья –
Ему башку лишь отрублю».
Сказал Бэн Биллу: «Позабавил
Ты нас, приятель, и отправил,
Пожалуй, слишком далеко.
Тебе мы высказаться дали,
Хоть было, право, нелегко.
Но мы тебя еще подале
Пошлем – ты будешь высоко,
Коль повезет, за облаками,
А коли грешен, то с чертями,
В подземных недрах глубоко.
Ну, раз уж очередь за нами,
То мы, конечно, не словами
В такую даль тебя пошлем,
А острым этим вот мечом.
За то, что, парень, ты не хнычешь,
Башкою в ноги нам не тычешь,
В сравненье с многими конец
Встречаешь ты как молодец
(Иной, когда пощады просит,
Готов с земли всю грязь стереть,
От страха плачет и поносит –
Противно даже и смотреть),
За то, что ты не малодушен,
Тебе легко дам умереть.
Но только будь ты мне послушен.
Вначале руки убери –
Не надо ими закрываться.
Не стоит, кстати, и брыкаться.
Глаза закрой и не смотри.
Да не вбирай башку ты в плечи.
Чем я смогу попасть точней,
Тем ты умрешь быстрей и легче,
Иначе будет лишь больней».
Глаза его сужаться стали,
И понял Билл, что ищет он,
Куда удар направить стали,
Чтоб был он точно нанесен.
Клинок убийца поднимает.
В мгновенье это бедный Билл
Невольно сразу забывает
О том, как встретить смерть решил,
Лицо рукою закрывает
И в диком страхе отползает
Из-под удара. Меч над ним,
Блистая, небо отражает
Зеркальным лезвием своим,
И мастер сразу представляет,
Как он войдет в него и сколь
Его ужаснейшая боль
Неотвратимо ожидает.
В одно мгновенье успевает
Он ясно-ясно ощутить,
Как никогда не удавалось
Что есть такое жизнь и жить,
Хотя б ничтожнейшую малость
Ужасно хочет, хочет, но
Разит орудие злодейства
И драматическое действо
Замедлить даже не дано.
С большою силою толкнуло
Вдруг сзади Бэна что-то и
Кровавым кончиком блеснуло,
Немного выйдя из груди.
Назад от боли Бэн прогнулся
И хрипло вскрикнул, и качнулся.
И рядом с Биллом он упал.
Такой удачи тот не ждал.
Мгновенья этого хватило
Герою нашему, чтоб встать,
Затем упавший меч поднять.
Его, как будто подхватила
Ему неведомая сила.
А в этот миг другой солдат
Глядел испуганно назад,
Откуда смерть ему грозила.
Билл поднял меч и заорал.
Ни разу в жизни не кричал
Он так неистово и грозно.
К нему лицо Холл обратил
И меч мгновенно обнажил,
Хотел поднять, но было поздно.
Все силы Билл в удар вложил
И Холла насмерть поразил.
Увидеть мастер ожидает
Того, кто выручил его.
Повсюду взоры он кидает –
Нигде не видит никого.
Ни между ближними стволами,
Ни в зарешеченной ветвями
И глазу видимой глуши
Нет совершенно ни души.
И в обе стороны дорога
Совсем безлюдна. Отчего ж
Бен вскрикнул, будто от ожога
И пал, как будто в спину нож
Он получил. В недоуменье
Билл взгляд на Бэна опустил
И наблюдал в оцепененье
Как тот из жизни уходил,
Весь конвульсивно содрогаясь.
Когда же, мертвый, он застыл,
Билл в нерешительности был
Довольно долго, ужасаясь.
Однако все же овладел
С большим усилием собою
И труп, твердеющий, ногою
На грудь откинуть он сумел.
И видит вдруг от арбалета
Стрелу короткую в спине.
«О, Боже мой, откуда это?! –
Подумал Билл. – Прям как во сне!
Но только это же не снится».
Водил он взглядом по кустам,
Где мог стрелявший находиться,
Но вскоре понял, что и там,
Пожалуй, вряд ли кто таится.
Билл стер со лба холодный пот
И снова дико озирался
С минуту, может быть, но вот
Взглянуть поближе догадался,
И вздрогнул он, поскольку взгляд
Со взглядом пристальным столкнулся.
Слегка Билл даже отшатнулся,
Воскликнул в ужасе: «Свят-свят!»
Опять, опять глаза глядели
Полуживого старика,
Того, которого Билл Грелли
Уж мертвым счел наверняка!
Неужто жив?! Как, неужели?!
Вот чья стрела была метка!
И смотрит мастер: в самом деле –
Стрелы не видно в самостреле.
Удача, стало быть, пока
Послушна нашему герою.
Продолжу далее рассказ,
В котором он еще с игрою
Фортуны встретится не раз.

Усилье стоило немалой
Потери крови старику.
Теперь лежал он на боку,
И по груди, что тканью алой,
Покрыта мокрою была,
Струею свежей кровь текла.
Хотя в отверстии раненья
Она давно уж запеклась,
От совершенного движенья
Обильно снова полилась.
И Билл, рванув свою сутану,
К нему на помощь поспешил,
Стянул повязкой туго рану
И много раз благодарил.
Потом как звать его спросил.
«Я Хэнг из Рхада», – тот ответил.
«Как вы смогли так?!» – Билл сказал.
«Когда бы далее лежал,
То как бы я в него ни метил,
Наверно, вряд ли бы попал».
«Моим спасителем вы стали.
Я ваш должник и потому,
Чтоб тоже смерти избежали,
Все, что возможно предприму!»
«Оставь меня – почти что целый
И так я век уже прожил.
Скорее, парень, лучше сделай
Что сделать очень я просил».
«Когда спасу вас», – молвил Билл. –
У вас, скажите, есть родные?»
«Два сына есть, жена и дочь.
Они хорошие такие –
Возьмутся сразу мне помочь».
«Ну что ж, прекрасно. Я доставлю
Тогда домой вас поскорей
И там среди родных оставлю,
Найдя хороших лекарей».
Сказавши это, Билл в телегу
Коня могучего запряг.
Привыкший к вольному лишь бегу,
Тот мышцы яростно напряг
И, фыркнув очень недовольно,
Рванулся так, что стегануть
Его пришлось вожжами больно,
Чтоб вновь к покорности вернуть.
А кони воинов не дались.
Едва поймать их Билл хотел,
Они заржали и умчались,
О чем он очень пожалел,
Но вскоре понял, что напрасно:
Был этот конь как вихорь лих,
И Билл подумал, что прекрасно
Он обойдется и без них.