Взлетали в небо журавли

Сколько лет прошло и зим.
Стороною не ходили,
Беды, горе… Выстоим!
Лишь бы помнили родные.

Началось все там, с восходом.
На востоке у зори.
Правым берегом поселок
У игривой Архары.

Лед схватился. Снег сдувает,
Ветер седину вершин.
А на улочке у края…
С пополнением семьи.

В честь супруги Николая
Александры Федровны,
Нарекли дитятю малу.
Уложили на печи.

Был четверг. Мороз. В тулупе.
Вышел, стоя у крыльца.
Задымить махоркой вкупе.
Под созвездием стрельца.

В тот же год Островский Коля
Показал «Как закалялась сталь».
Вновь в семье другое горе.
Шура потеряла мать.

Что же было? Как случилось?
Коим ветром привели.
К Софье подвиги Трофима,
Ко пристанку Журавли.

Дед Захар источник рода.
В селе Липово Ручья
Был рожден. Куда вела дорога?
О чем так маялась свеча?

То пламя будто потухало,
То оживало искрой вновь.
Извилистое пыльное начало
Клубилось. В жилах закипала кровь.

Из Могилёвской в Гомельский. Покаты.
Емели братья – Васька и Володя.
Вдали леса горели вновь закатом.
И расходилися пути-дороги.

Они шли на войну, на запад.
Участьем в первой мировой.
До девятнадцатого градом
Палили пушки над главой.

Трофим последний оставался дома.
Отцу Захару на подмог.
Василий и Владимир с богом…
Пропали без вести. Порог…

Увидеть мать. Родные стены.
За что же биться на измок?
Коль выбрались из вражеского плена.
Домой нельзя. Теперь уж наутек.

Зимой пятнадцатого выбились из строя.
Шагали с шашкой, сжав кресты.
К Варшаве, к Праснышу. На поле боя.
Загнали в плен во мраке темноты.

Тайком в ночи по принципу Де Голля.
Покинули обтянутый забор
Колючей проволкой, цепляяся до крови.
Дорогой на восток чрез транссибирский коридор.

Взлетали в небо журавли.
До станции колеса не спешили.
За горизонт, где зори Архары.
Вновь в памяти у бабушки ожили.

И будто в дымке, сне глубоком
Увидела вновь маму и отца –
Трофима и Софию в платьице широком,
Стоящих летом у крыльца.

Посвещается моей бабушке.