Высшая мера

Ефетов неподвижно стоял в самом центре просторного кабинета, уперевшись взглядом в жирную фиолетовую муху, усевшуюся на одну из чаш весов миниатюрной бронзовой Фемиды. Столь миниатюрной, что даже эта непрошенная гостья нарушила их ненадёжное равновесие.

-- Ты понимаешь, что натворил, майор?! – бушевал генерал, нервно расхаживая перед ним. – Ты представляешь, ЧТО теперь будет?! Ты знаешь, ЧЕЙ это сын?!
-- Знаю, -- нарушил молчание Ефетов. – Конечно, знаю! Узнал его сразу, иначе ничего бы не было.
-- Это сын Аграновского! А-гра-нов-ско-го!!! Ты осознаёшь это?!
Ефетов промолчал.
-- Аграновского, который мог бы купить всё наше ГУВД на одни лишь карманные деньги, которые он давал своему щенку! У которого в Москве такие связи, что тебя попросту уничтожат, и всех нас вместе с тобой!

Молча сидевший в углу полковник Осипов, непосредственный начальник опера Ефетова, вздрогнул и побледнел.
Генерал опустился в кресло и промолвил, уже тише:
-- Даниил, ты начинал у меня в отделе, когда я ещё сам был на оперативной работе. Я столько раз прикрывал тебя, отмазывал, когда ты решал, будто твоё имя* даёт право подменять собою суд. – Но на этот раз я ничего не смогу сделать. Даже не потому, что это был сын Аграновского. А потому, что ты, на самом деле, виноват. Бесспорно, безвариантно! Он не убегал, не сопротивлялся. Это видела куча народа! А ты не просто застрелил его, ты половину обоймы в него выпустил! Ты должен был просто арестовать его. А-рес-то-вать, понимаешь?! А дальше всё решил бы суд!
-- Да, не убегал, не сопротивлялся… -- задумчиво подтвердил Ефетов. – Он просто стоял и нагло смотрел мне в глаза. «Мол, давай, мент, бери меня! Всё равно мне ничего не будет, как и в прошлый раз!»
-- Даниил, я прекрасно тебя понимаю. Тогда ты охотился за ним полгода, а суд оправдал его «за недоказанностью»… Но сейчас ты взял его на месте преступления, «на трупе» этой девочки! Ему бы не отвертеться…
-- Прошлый раз было почти то же самое… Только сел не Аграновский-младший, а Вася-Свищ, у которого не было выбора: либо взять всё на себя и отправиться на зону по позорной статье, либо сдохнуть.

Раздался зуммер интеркома, и генерал буркнул в трубку:
-- Да, пускай заходит!

Появившийся в дверях сотрудник в штатском почему-то издалека показал генералу несколько бумажных листков и тихо проговорил:
-- Товарищ генерал, вы приказали доложить вам лично, когда будет опознан труп той девочки…
-- Ну?
-- Очень непросто было идентифицировать. Тело настолько сильно искромсано… А прежде девчонку этот выродок минимум несколько раз зверски изнасиловал.
-- Знаю, знаю! Мы все сами видели тело! Не тяни!
-- Это…
-- Ну?!
-- Это дочь федерального судьи Решетова.
-- Решетова?!

На некоторое время в кабинете повисла тишина. Нарушил её Ефетов:
-- Вот уж, воистину, «время собирать камни»…

Никто не отозвался, комментарии были излишни: Решетов был тем самым судьёй, вынесшим оправдательный приговор Игорю Аграновскому, циничному беспринципному и бесконечно наглому мажору, ублюдку, всего полгода назад жестоко изнасиловавшего, а потом изуродовавшего до неузнаваемости и убившего пятнадцатилетнюю школьницу. Сразу после суда её мать пыталась вскрыть вены, а потом угодила в «психушку», откуда, по-видимому, никогда уже не выйдет. А отец всего за несколько месяцев спился, и однажды угодил под трамвай, отрезавший ему обе ноги выше коленей.

***
Федеральный судья Решетов открыл сейф, вмонтированный в стену домашнего кабинета, и задумчиво остановил взгляд на лежащих в нём пачках фиолетовых купюр. Полтора миллиона… Тридцать плотных пачек, перехваченных серебристыми лентами. Цена вынесенного полгода назад оправдательного приговора.

Судья невесело усмехнулся. Какое ему тогда было дело до какой-то девчонки, какое дело до её почерневших от горя родителей – каких-то простых школьной учительницы и водителя-дальнобойщика. Совесть, честь – не столь уж великая жертва ради полутора миллионов. Если бы знать тогда подлинную цену своего деяния…

Медленно достав из сейфа лежавший рядом с деньгами пистолет, Решетов опустился на пол и изо всех сил стиснул зубами горький от застаревшей смазки ствол…

_____________________________________

*Даниил нередко переводится, как «судья»; эфет (ефет) – член апелляционного суда в древних Афинах.


27.09.16 г