Прощай

Прощай!
На этом берегу
я сделал всё, что мог.
Твой образ в седрце берегу,
в шкатулке - ноготок.

Терпений вызрел динамит,
скрипит металл, устав.
Висок волына холодит
и близится пиф-пафф.

Не чтя устав, поправ мораль,
лишь для себя я жил.
И чувства светлые марал
в мещанства вязкий ил.

Картина ясная ежу.
(а как нам без ежа!)
Но напоследок я скажу,
фактаж не искажа.

Любить меня не обязу
йся верная жена.
К высокой степени безу
мства восхожу я, на.

Как я любил - я пригубил,
был эгоист, дебил.
Тебя в фуршеты не водил
и норки не дарил.

У Норки - братовой жены -
их было целых две.
Крепила ты чепцы льняны
е к мёрзлой голове.

Ткала, ночами не спала
и не таила зла.
Вязала тёплый коленкор
и прятала топор.

(с тех пор как был ужасный сон,
а я в нём - Родион,
в тебя вселился страхамрак -
ты Анна, как-никак)

Пока твой лоб трудами мок,
как мёдом - бочки сот,
осадок рыб я клал в садок
и пил свои пятьсот.

А то на поиски опят
по склонам ближних гор
я сопкой хаживал, сопя.
Ты правила забор.

Хозяйство всё держа собой,
ты падала безсил.
Я пищу ел, как на убой,
и всем тебя бесил:

и детским радостным "огу!",
и позою орла...
Ты, крикнув: "Больше не м огу!",
в речушке померла.

Лежишь теперь на мокром дне,
луча счастливый взор.
Вся правда вдруг открылась мне.
Меня покрыл позор.

Под ветром гнусь. И жизни гнусь -
не в радость и не впрок.
Швырнув окурок, обопрусь
я пальцем о курок.