Однажды в Дели

(научно-фантастический детектив по страницам журнала «Наука и жизнь»)

Однажды принц Лаоса со своим двором
Приехал в Дели, чтоб купить алмазы,
Подарки близким, для прислуги – стразы.
Я у него тогда служил секретарём.
           Старо-индийская огранка славилась всегда,
Она алмазы превращает в бриллианты.
Какие ювелиры там! Не мастера – таланты
И между тем бедны – не господа.
Они гранильщики, огранка – благородный труд,
Он требует огромного терпенья,
Секретов прадедов, таланта и уменья.
Тут не помогут деньги или кнут.
           Объездили мы с принцем Дели вдоль и поперёк,
Искали лучшее, что было в этом мире.
Что ценят женщины в мундире?
Хозяина? Им был Восток!
И принц по-княжески любимым покупал,
Что поражало женское воображенье:
Изделия и лучшие каменья –
Рубин, сапфир, агаты и опал.
           Потом мой принц отправился в центральный магазин,
Сравнимый по богатству лишь с пещерой
Али-Бабы, со сказочной химерой,
Где в сундуках хранилось золото, алмазы и рубин.
Принц был беспечен и богат,
Был щедр и тратил миллионы
И накупил любовницам кулоны,
И множество иных наград.
Он уложил покупки в чемодан
Из крокодиловой блестящей кожи,
И так как я был всех моложе,
То отдал мне, чтоб не позорить сан.
Теперь я шёл за ним буквально по пятам,
Неся в руке злосчастный чемоданчик
Он был под пломбами, с запорами как ящик,
Хранящий бури и ветра – погибель морякам.
             Мы вышли, сели в лимузин.
И отбыли в отель, где принц остановился.
Я проводил его, простился,
Затем пошёл к себе и проклял магазин.
Он превратил меня в сторожевого пса,
Я стал охранником не своего богатства,
Причём не смел им даже любоваться –
Алмазным блеском радовать глаза.
            Я запер чемоданчик в сейф,
Набрав лишь мне известный номер,
Лёг отдохнуть и точно умер –
Ушёл в небытие, забыв про кейс.
            Проснулся в полночь я, болела голова,
Я этой болью был разбужен.
Хотелось есть, но я проспал свой ужин.
Я был разбит и двигался едва.
День трудным был и я устал,
При этом что-то мне мешало.
Спокойствия мне явно не хватало,
Я нервничал и это понимал.
Я принял ванну перед сном,
Но так без сна и провалялся
И лишь под утро догадался,
Что вся причина в сейфе, только в нём.
Вмещал он множество того,
Что всех на свете привлекало,
И я, откинув одеяло,
С постели встал, чтобы открыть его.
И что за чёрт, я весь дрожал.
Предчувствие беды меня не покидало,
Оно меня предупреждало,
Что кейс исчез. Теперь я это знал.
Я отпер сейф и, как и ожидал,
Он был пустым и я не удивился.
Мой чемоданчик испарился,
Меня же смерть ждала, а не скандал.
Я был покойником. Принц был жесток.
Что мог сказать я в оправданье?
Убийством будет наказанье,
Тут был не Запад, был Восток.
«Теперь мне нечего терять, –
Сказал себе я. – Успокойся,
Не расслабляйся и не бойся.
Начнём с судьбою воевать.
Здесь в Дели у тебя друзья.
Ты обратись к ним за советом.
Предельно вежлив будь при этом,
Тут важничать особенно нельзя.
О краже следует молчать,
Пусть принц не знает о пропаже.
Скажись больным и будь на страже,
Смени бельё, постель, кровать.
Ты что-то слишком крепко спал,
И это вызывает подозренье.
Ты был отравлен? Это мненье
Ведь  ты ещё не проверял.
В подушке, видно, был дурман
И это сразу усыпило.
И хорошо, что не убило –
Ты просто был мертвецки пьян.
Полицию о краже извести,
Но на неё особо не надейся.
Тут мегаполис, как ни бейся,
Но быстро вора не найти.
Он осторожен и умён,
И действует со знаньем дела,
Не дерзко, но предельно смело,
Возможно, был вооружен.
Он вычислил у сейфа код,
Искусно справился с защёлкой –
Дверной задвижкой, сверхнадёжной,
Причём без видимых хлопот.
Но всё же как он отпер дверь?
Ключа задвижка не имеет.
Он что, способностью владеет
Входить свободно через щель?
Так значит в номере он был
И здесь всё время оставался.
Как я уютом наслаждался
И сейф ограбить не забыл.
А позже вышел вслед за мной
И запер дверь ключом-отмычкой,
Что было для него привычкой,
Причём нигде не наследил.
Но лучше б он меня убил.
Я мог уснуть и не проснуться,
А это значит, не коснуться
Того, чего не заслужил.

* * *

Прогноз друзей моих был плох:
Поймать вора в трущобах Дели
Труднее, чем ловить в постели
Ретиво прыгающих блох.
Полиция бессильна мне помочь.
Тут действовал бандит высокого полёта,
Полиция же – жалкая пехота,
Под каждый кустиком готовая прилечь.
«А может быть, ты кейс не запирал, –
Вдруг неожиданно предположил приятель.–
Твой вор – не вор, скорей, грабитель,
Тебя в дороге обобрал.
Ты слышал байки про гипноз?
Здесь, в Индии, им многие владеют.
Одни, как йоги, душу греют:
Снимают порчу, сглаз и стресс.
Другие банки потрошат:
С чужих счетов снимают вклады,
Воруют кольца и наряды,
Воруют всё, что захотят.
Им нет преград, они, как тень,
Идут за жертвой твёрдым шагом.
Когда потребуется – рядом.
Гипноз их – высшая ступень,
Им добровольно деньги отдают,
Не помня ничего при этом,
А ты не торопись с ответом,
Припомни свой вчерашний путь.
Детали в мыслях воскреси.
Путь должен где-нибудь прерваться:
Вот принц велел его дождаться,
Вот отдал кейс, сказал: «Держи».
           Приятель странно посмотрел
И я послушно, шаг за шагом,
Ведомый этим властным взглядом,
По тропкам памяти пошёл.
Я вспомнил золото витрин,
В алмазах кольца и браслеты,
Как я их складывал в пакеты –
На день их раб и господин.
Клерк кейс шнурком перевязал,
Залил сургуч, навесил пломбы
Так, словно это были бомбы –
Не повредив печать их и овал.
Клерк поднял кейс, сказав: «о’кей!»,
Принц взял его и улыбнулся,
Потом любезно обернулся
И мне вручил злосчастный кейс.
              Мы вышли, это помнил я.
Телохранитель шёл за мною,
А дальше… что-то с головою,
Видать стряслося у меня.
Был дальше в памяти провал,
Я больше ничего не помнил.
Я вспомнил лишь, что кофе допил
И лёг в постель, и… в полночь встал.

* * *

«Кто одолжит мне пистолет? –
Спросил друзей я. – Нет решенья
Моей задаче и терпенья
Ждать наказанья тоже нет.
Мне не поможет детектив.
Себя мой принц не опозорит.
«Вор в вашей свите? – пресса спросит, –
Какой чудесный лейтмотив».
И станет грязью обливать
И принца, двор его и свиту,
Там, мол, чудесно только с виду,
Умеют, черти, воровать!
Поэтому меня охрана уберёт –
Убьёт, чтоб не писать про кражу,
А заодно заменят стражу.
Принц дело попросту замнёт».
      «Оружия тебе не избежать, –
Друзья сказали, в окна глядя, –
Но торопиться с ним не надо,
Мы не привыкли отступать.
Ты в Индии, в стране чудес,
Но чудеса у нас земные,
Вполне понятные, людские,
Хоть не без помощи небес.
Здесь, на задворках городов,
В пещерах молятся святые.
Им чужды прелести земные,
Они сыны иных миров.
Они небесные жрецы,
Их образ жизни нам не ясен.
Их мир чудесен и прекрасен.
Они бесстрашны и добры.
Когда мы боремся со злом,
Когда не видим мы дорогу,
Которая ведёт нас к Богу,
Мы к ним за помощью идём.
Ступай и ты. Невдалеке
В пещере там живёт отшельник,
Святой старик – седой келейник.
Твоя судьба – в его руке».

* * *

Глаза, смотрящие в тебя.
Нет, не насквозь, не в тело – в душу.
Так смотрится зимою, в стужу,
На пляску пламени огня.
            Старик мой выслушал рассказ,
Не проронив при том ни слова,
Как-будто роль играл немого,
Не отведя ни разу глаз.
«Всё было так, – сказал старик,–
Вы только правду мне сказали,
Вы не виновны, вы не крали,
А потому я ваш должник.
Я помогу вам. Эту ночь
Я буду небесам молиться.
За вас мне нечего стыдиться,
Возможно, я смогу помочь.
Придите завтра, в тот же час,
Я вам скажу, что мне явилось,
Какая истина открылась,
Благословит ли небо вас».
          Мы вышли, грустно было мне.
Чем мог помочь старик безумный?
Своей молитвой ночью лунной?
Тем, что приснилося во сне?
           Я с уваженьем отношусь
К гадалкам, ведьмам, ясновидцам,
Читающим судьбу по лицам,
Но верить им не тороплюсь.
          Я это всё сказал друзьям,
Но те лишь криво усмехнулись,
Затем, смеясь, переглянулись,
Сказав, что верят колдунам.

* * *

«Я стар, мне очень много лет
И всё же я всю ночь молился.
Я немощи своей стыдился,
Просил, чтоб дали мне совет.
И вот явилось мне виденье:
Миль пять к востоку от пещер
Увидел я одно строенье
Из брёвен, на запоре дверь.
Невдалеке проходил полотно –
Там тянется железная дорога.
В строении горит окно,
В нём комнат две, всё бедно и убого.
В одной из комнат длинный стол,
Два стула, лампа с абажуром,
Посылками завален пол,
Там кейс валяется под стулом.
Все пломбы целы. Он шнурком,
Как вы сказали, перевязан.
Так он виденьем был показан
И всё что было, цело в нём.
Вот всё, чем я могу помочь.
Возможно, этого и мало,
Но есть хорошее начало.
Спешите, наступает ночь».

* * *

Мы поклонились и гуськом
На воздух вышли из пещеры.
Я знал и худшие примеры,
Как шутят нынче с дураком,
Но всё же скверно так шутить.
Старик убог, в том нет сомненья,
Отсюда все его виденья,
Желанье людям угодить.
А вот друзья… ведь это «знать»!
Они умны и благородны.
Тут злые шутки невозможны,
Но как их действия понять?
А, впрочем, в мире много есть
Того, что ныне непонятно.
Об этом и твердят невнятно
Ученый мир – благая весть.
        «А прав старик! Здесь мили три
От нас железная дорога.
А от неё совсем немного –
Почтовый домик, чёрт возьми! –
Вдруг заявил индус-шофёр, –
И это всё не так далёко.
Туда отличная дорога,
Вся по равнине, между гор».
       Мы сели в джип, нас гнал азарт.
Был поздний час, уж вечерело,
Во мне же всё заледенело,
Я ничему уж был не рад.

* * *

Шофер был прав, как и старик.
На полустанке, возле стрелки,
Стоял наш домик для приемки
Газет, мешков, посылок, книг.
Здесь поезд мимо проходил,
Минуя город и вокзалы.
Отсюда в нужные кварталы
Автобус почту развозил.
         Мои друзья – их было пять –
Вошли в почтовый дом без стука.
Их ранг был выше, чем порука,
Таким не стоит возражать.
           «Я вас могу арестовать:
В той комнате, среди посылок
Лежит мой кейс. Как свой поступок
Вы будете присяжным объяснять?» –
Сказал один из них тому,
Кто встретил нас, вскочив со стула,
Как-будто револьвера дуло
Вдруг померещилось ему.
«Не понимаю, что за кейс?
Здесь дом почтового начальства,
Тут всё – почтовое хозяйство,
Мешки, посылки тоже здесь.
Я тут служу секретарём,
Я почту лично принимаю,
А на ночь двери запираю
И пломбы вешаю при том, –
Ответил клерк. – Я точно знаю,
Что кейс не может тут лежать.
Хотите домик обыскать?
Ищите, я не возражаю.
Мы в комнату вошли, тут был порядок:
Посылки, ящики, мешки…
На всём сургуч и ярлыки.
В дальнейшем буду я предельно краток.
              На полке, как бы напоказ, среди пакетов и посылок,
Лежал мой кейс. Я взял его дрожащею рукой
И тотчас тело охватил покой:
Победой завершился мой с судьбою поединок.
«Как этот кейс сюда попал?» –
Спросил мой друг, взглянув на служащего строго.
Тот помолчал в смущении немного,
Потом уверенно сказал:
«Я кейс ни от кого не принимал
И он не числится нигде в реестре,
Он ваш – тогда он, значит, не на месте,
Но я его сюда не клал».
        На кейсе пломбы были целы,
Блестел печаточный сургуч.
«Спасибо Богу, – я сказал, – Ты всемогущ.
Ты спас меня и милости твоей не вижу я предела».

* * *

Я отдал принцу кейс и протянул своё прошенье,
В котором я писал, что счастлив быть его секретарём,
Что мне завидуют кругом,
Но это выше моего терпенья.
Моя же скромность слишком велика,
Что тяготит меня такое званье,
Что будет велико моё признанье,
Когда освободит меня его рука.
            Принц подписал моё прошенье,
На память перстень подарил,
Ещё чего-то говорил,
По-моему мне в утешенье.

* * *

«Цивилизация нам принесла беду.
Мы многое и много потеряли,
Мы интуицию не развивали,
Её загнали внутрь, в глубину»..–
            Мой друг на время замолчал,
Раскуривая длинную сигару.
«Я незаслуженную кару
По воле Бога избежал, –
Промолвил я, – но всё же как
Старик мог видеть из пещеры.
Он хоть служитель некой веры,
Но всё же не волшебный маг».
«А волшебства в природе нет.
Всё это сказки недалёких,
Обманщиков, жрецов убогих.
Они и мутят белый свет»,–
         Мой друг немного помолчал,
Его лицо серьёзным стало.
«Ну что ж, хорошее начало»,–
Подумал я. Он продолжал:
«Когда-то обходились мы без слов,
Без слов друг друга понимали.
Знакомились, любили и рожали,
Охотились на тигров и слонов.
Предчувствовали скорую беду,
Опасность ощущали и разлуку,
Без слов за помощью протягивали руку,
Кого-то видели в бреду.
Наш мозг работал как радар,
Как совершеннейший локатор,
Как волн чудесный генератор.
Мы потеряли этот дар.
           Старик молился. Это транс.
Он пробудил в себе былое,
Отбросил накипь, всё плохое,
Восстановил утерянный баланс.
И мозг его заговорил,
Он действовал как излучатель.
Хвала Всевышнему, создатель
Нас этим свойством наделил.
Теперь он видел всё вокруг.
Всё дальше, дальше, всё яснее,
Всё глубже, ярче, всё точнее.
Взгляд проникал в предметы, вглубь.
Теперь он видел дом и кейс,
Заброшенный туда для передачи.
А как же объяснить иначе
Подобное творение чудес?
Подобное, конечно, выше нас,
Мы даже не достойны йоги.
И что же видим мы в итоге?
А впрочем, я, похоже, пас».
           февраль 2008 г.