Stalingrad

Меня только распределили в местный наркодиспансер, только выдали кабинет, только мы отметили пиццей с морепродуктами начало моей трудовой деятельности, как пришёл Он.
То есть не совсем чтобы пришёл: пару дней я провела в режиме привыкания - и вот, открывается дверь. Первый пациент.

Разумеется, иллюзий по поводу контингента у меня не наблюдалось, но всё же: всунувшееся после робкого стука в дверь лицо напоминало если не морду, то харю безусловно. Как говорил мальчишка у Чехонте: и стала ейной мордой мне в харю тыкать.  Мы, детишки, воспитанные на другой словарной базе, не понимали прикола. Чем это "харя" лучше "морды"?

Тем временем больной внимательно уставился на специалиста по его профилю. После минутного  молчания сипатый голос уточнил:

- Где, сестричка, врач?

- Я врач, - мне показалось, что произнесла я свою реплику несколько неуверенно.

Больному, вероятно, в голову пришло то же самое.

- Нужен Залман, - уточнил пациент, так и не прикрыв за собой дверь, словно ещё не решил: не спуститься ли вниз в регистратуру и побазарить за такие шутки.

- Я и есть Залман, - собственно не исключено, что случай столь ординарный, сколь ординарны в своём большинстве люди скатившиеся ниже социального минимума.

Мужчина как-то боком протиснулся в дверь, не выдавив больше ни слова.

Минут сколько было тихо. Солнечный зайчик скакал по затертым временем корешкам книг по психиатрии. Обычный забулдыга не нашёл во мне целителя своей замученной зеленым змием души. Психиатрия была для меня случайным выбором, между селом и городом. "Пусть будет город", - вновь решила я и на очередной стук в дверь добавила вслух:

- Входите!

Более решительно, чем несколько минут назад, распахнутая дверь явила в своем проеме прежнего посетителя.

- Залман? - коротко осведомился пациент.

- Ни минуты сомнения, - дружелюбно кивнула я.

Словно смирившись с неудачно разыгранной комбинацией в вопросе медпомощи, мужчина всё же вошел в кабинет и примостился у края стола.

- Нужно что-то делать, - уверенно начал тип, чем опроверг первое впечатление о себе, как натуре нерешительной и закомплексованной.

- С кем? - невольно уточнила я.

- Со мной, - ничуть не удивившись заметил больной.

- Вы часто впадаете в запой?

Мужчина посмотрел на бирку халата, на стопку ещё чистых бланков рецептов, на свои руки, которые слега подрагивали, выдавая своего хозяина с головой, и несколько неожиданно ответил:

- Дело в том, что запой, как вы говорите только реакция на внешний раздражитель.

- Жена, - догадалась я.

Пациент, криво ухмыльнувшись, отрицательно качнул головой. Жест мог быть расценен как угодно. Мне показалось: всё бабы дуры.

- Геббельс.

- Шутка? - мое подсознание отреагировало не на звук, а на жест.

- Уже несколько лет не дают покоя голоса... то есть не совсем они... Короче все вместе.

- Всё это странно, - возразила я, - обычно бывает наоборот. Сначала впадение в запои, а потом расстройство психики.

- У кого? - не понял уставившийся в упор на бирку халата с моей фамилией пациент.

- Думаю, не у Геббельса, - я решила вести себя  согласно рекомендаций сгруппировавшихся на полке напротив книг.

Повисла минута молчания.

- Хочу уточнить. Алкоголь тут не причём.

"Тогда тебе не сюда", - подмывало заметить подсознание.

- Нет, именно к Вам, - словно вступив во внутренний диалог, настойчиво прокомментировал происходящее  больной, - конкурирующая фирма.

- Простите с кем конкуренция?

- У них  с вами.

Разумеется, производи этот субъект более достойное впечатление, я бы заинтересовалась. Но бредовые идейки были сродни сознанию ими оккупированному.

- Приступим к лечению? - уточнила я.

- У вас есть выбор? - пожал плечом, словно вновь насмехаясь над моей профпригодностью посетитель.

- Речь не обо мне, - напоминать приходилось элементарные истины.

Я уже готовилась к долгому и нудному словоизлиянию, как неожиданно пациент согласился:

- Разумеется. О нём...

"Геббельсе" - закончил за него фразу мой внутренний голос. Тип кивнул.

- Предлагаете лечить его?

Казалось, мужчина благодарно вздохнул: его наконец-то поняли.

- Недоволен.

Пусть будут такие правила игры: с чего-то стило начинать.

- Чем же на этот раз?

- Экранизацией, - слово далось типу с трудом.

Я решила подождать. Чего вытягивать каждое слово - тратить свою энергию на пустопорожний диалог.

- Сталинград, - добавил мучимый видениями алкаш.

Я внутренне ухмыльнулась, но так чтобы не поднять волну негатива у больного:

- Хотят взять реванш?

Кроме нас в кабинете никого не было: но где-то боковым зрением я наблюдала странное свечение в углу у двери. Когда возникло это ощущение присутствия постороннего интеллекта - подсознание не отметило, но теперь это начало впечатлять и отвлекать внимание от темы разговора.

- Хотят снять фильм. Кино... Про их Сталинград...

- Что мешает?

- Всякие еврейские мелодии...

- Антисимиты?

- Иллюминаты... опередели... сняли уже... рекламируют на каждом углу...

- Стоит ли так глубоко копать? - свечение стало как будто ярче.

Пациент словно потерял желание пояснять причину визита - я разочаровала его на всех уровнях, это было бесспорным.

- Мы не можем ему помочь? Этому... как его... автору Сталинграда...

- Ни коим образом, - согласилась я. Свечение сникло.

- Где же ваша солидарность? - с этими словами пациент последний раз внимательно рассмотрел мою табличку, словно желая удостовериться, что ничего не напутал: перед ним действительно  Залман.

- Навязчивое состояние можно лечить гипнозом, - попыталась я всё же  оказать посильную помощь первому пациенту.

- Какому Гебельсу это поможет? - махнул рукой тип: ну и хер с ним - со Сталинградом.

Уже от двери прозвучало:

- Честь имею.

Сияние погасло напрочь.

 


2013
Свидетельство о публикации №113101003349