Ласты по целлофановой плёнке

 

Словно режут волну.
Ветви схлынут –
Ропот листьев подёрнется нервною дрожью,
Их быстрей зазвучат голоса.
Шорох сухого прибоя.
Всё тревожнее передаётся.
В лёгких то же, что за бортом.
Лодка делает крен и черпает звон листьев:
Пощёчины и поцелуи, овации аплодисментов;
Сменный апломб, смешанный с брызгами ночи.
Сухой шорох катящейся долго копны
И листвы кукурузы.
Словно кошки идут по соломе.
Мышь скребётся в подполье.
О, как много мышей!
Зубы съели луну,
Что стучат деревяшками дроби,
Обдирающие листья с веток
В льющийся шёпот волн.
Сыплются спичечные коробки;
Кто-то пересыпает лопатою спички;
Ни огня, ни единой звезды.
Душная суета насекомых в ворохе макулатуры,
Высыпанной под окном –
Заспанным шелестом ссохшихся губ:
То шуршат речи их, то стихают.
Кажется будто случится беда,
Что заявится неожиданно и незнакомо,
Сонмом призраков в сетях деревьев.
Словно трутся в степи провода
На столбах телеграфного бора:
Провисая, качаясь, касаясь, шатаясь, клянясь и пугаясь
Не столько внезапного, сколько чужого.
Что бутылка с покатым стеклом опрокинута дном;
Теребят, перебирают записку.
И гребки слышны вёсел потрескавшихся о барханы.
Это льётся дождём в желобах листового железа песок.
То секунды скрипят в надкрылиях туч саранчовых,
Перемалывающих челюстями засохшие стебли.
Влажны жадные всхлипы тоски.
Иногда они перемежаются цокотом языков тополей, лип и клёнов.
Как с шипеньем откатится пеной волна.
И нахлынет опять.
Так всю ночь.




  15 сентября 2016 в 00:30