Поколение

Незванно, непрошено...
Запорошено, запорошено —
то ли снегами, то ли песками —
то ли в жизни с тобой искали?
Нас встречала осень — дождями, лужами,
мы казались сами себе ненужными,
никому не нужными, неизвестными,
лишними, чуждыми и не местными — 
мы считали навеки себя нездешними,
от рожденья порочными, злыми, грешными,
мы казались сами себе бастардами,
мысли, чувства, мечты были стадными,
мы ощущали навеки себя сиротами,
звали нас шпаной, обормотами,
а когда вырастали — мы шли на заводы,
строили нас в батальоны и взводы,
нас в «учебках» гоняли «деды» бушлатами,
в подворотнях гитарой звенели Булатом мы,
безнадежно лишенные голоса, слуха,
согревала в парадных нас бормотуха,
нас ловили повсюду менты, дружинники,
лишь за то, что не винтики, не пружинки мы
той великой державы, и той системы,
нам давали задаром подруги — стервы...
Но потом мы брались за ум — примерами
нас убеждали, и — инженерами
становились и аспирантами,
мы шагали по площади с транспарантами,
мы портреты вождей несли и лозунги,
мы женились, стирали пеленки, ползунки,
протирали штаны в конторах, КБ и НИИ,
мы держались курса, партийной линии,
получали награды, звания, вымпелы,
и изжога нас мучила — что б ни выпили,
мы гордились «копейками» и «хрущобами»
и мечтали о том, что купить еще бы мы...
Подрастали потомки у нас прыщавые,
а подонки всё рвались рулить державою –
оттого-то она развалилась быстренько,
и она обрыдла нам, так же искренне,
как дотоль нам отчизной была любимою,
хоть Таганка была тогда без Любимова,
но просторы казались не столь уж милыми, —
простояв в длинной очереди за мылом, мы
понимали: пространства сии огромные
очень скоро станут для нас погромными –
как бывало уже не раз в истории,
и не время нам пребывать в истоме – и
чемоданы пакуя, баулы, ящики
мы писали письма в Израиль Яшеньке,
как, мол, там — в палестинах родненьких,
и годятся ль они нам для новой родины,
штурмовали ОВИРы за полу-визами,
а потом разлетелись по нью-отчизнам мы,
где встречала зима нас — дождем и лужами,
где оказались совсем ненужными, —
никому не нужными, неизвестными,
лишними, чуждыми и не местными — 
мы оказались навек нездешними,
пришлыми, ушлыми, злыми, грешными,
вновь ощутили себя бастардами,
отщепенцами, быдлом, изгоями, стадом – мы
остались на вечные веки сиротами –
у преддверия рая, за его воротами…

11.9.2016, Лод