Из Коктебеля

Сердце полыни, глаза полыни —
Тропы, крещеные милым именем.

Бегу к кораблю — мальчишка с пирса,
Отвернувшись, так же, как все грешат,
Полынью мне пожелал напиться —
Самая горькая на свете душа!

Красотой и оторопью скал и ущелий
Зарастает, трескается монолит.
Да и я — не камень, я — еле-еле,
У меня в душе от тебя горчит...

А по этим холмам гуляли художники,
Здесь стихи слагала неродная сестра,
И в венках из терна и подорожника
Мы все ждали, ждали, молясь, утра…

Но ведь жизнь прекрасна — до слез, до боли,
До полынной горечи хороша,
Как дитя, отпущенное на волю —
Самая тяжкая на свете душа!

И я все прощу, и у моря лягу,
Все пройдет — и я буду в темноте,
Соберу всю дерзость и всю отвагу,
Чтобы жить в этой горечи - прямоте,

Пить морскую воду, петь нежеланное,
Горький запах твой, словно дар даров,
Принимать за радости долгожданные,
За скупые искры истлевших дров...

Очи полыни, душа полыни,
Тропы, окрещенные милым именем,
Волны зеленые, скалы черные,
Мы — в этом острове заключенные,

В дебрях полыни. Вьются над ними
Тысячи троп с именами чужими.