Глава 38. Кошка всегда гуляет сама по себе

Мама и Аида Семеновна уехали домой на Сапсане, А мы с Соколом остались, чтобы проверить машину, закончить дела и закрыть квартиру.

Сиделку для Алексея я нашла довольно быстро. Моя сердобольная соседка Аглая Павловна,  у которой недавно от рака скончалась дочь, за умеренную плату согласилась  помогать Алексею.
Деньги я ей обязалась переводить на карту.

Сокол набрав колючей проволоки, оградил и обозначил место, отмеченное Алексеем, как зону с  табличками: "Опасно для жизни"  и "Стой! Стреляю без предупреждения". Он говорил, что это его гражданский долг.

Я добросовестно пыталась его отговорить от вывешивания этих табличек, говоря, что все равно люди полезут. Такова специфика нашего российского менталитета.

- Для русского человека две ваши таблички - это вызов, красная тряпка для быка - говорила я ему, - а из двух зол мы всегда выбираем оба. Сокол Гершевич, вы себя вспомните! Когда я Вам рассказала о Недогороде и потерянных днях, вы даже не задумались, опасно это или нет. У Вас загорелись глаза, и вы восторженно воскликнули: "Yes! When?" Забыли? А чего вы хотите от других наших с вами сограждан?

Сокол расхохотался и сказал мне тихонько на ухо:

- Романия, ты ведь об этом местечке напишешь, правда?

- А как же? - с дьявольской улыбочкой ответила я. -  Обязательно!

- У меня больше нет вопросов, - Зейдельберг пожал плечами. - Могла бы и не писать.

- Не могу, Сокол Гершевич. У меня тут же начнётся сезонное обострение синдрома недержания информации.

- Вот! - Сокол многозначительно поднял указательный палец вверх. - Что и требовалось доказать.

Дату отъезда назначили на любой, мало-мальски сухой день. Три дня ждали, потом  решили всё же выехать, несмотря на проливной дождь, щедро поливающий крыши старого Кронштадта.

В  дороге с Соколом спорили о политике и прошедших выборах в госдуму.

- Ты понимаешь, что ресурсов у америкосов осталось, если не на десяток лет? Потом всё! Хана Америке, - говорил Сокол. - Они войны развязывают вокруг России неспроста. Дело Магнитского помнишь?

Я кивнула.

- Так вот, - продолжал он, - с точки зрения здравого смысла, дело Магнитского и «закон Магнитского» имеют друг к другу очень опосредованное отношение. Звучит до ужаса цинично, я знаю. Но, к сожалению, цинизм был, есть и будет основой политической игры в любой стране мира. Страшная смерть Магнитского в российском СИЗО была использована США для продвижения своих геополитических интересов. Они вводят санкции - запрет на въезд а Америкосию для 60 чиновников. То же самое делает Европарламент.

- Но ведь хищение пяти с половиной миллиардов рублей из бюджета действительно имело место, - напомнила я. - Это еще назвали самым крупным единовременным хищением бюджетных средств в истории.

- Вот! Мы им дали возможность на нас давить. И Америка за неё ухватилась и трясёт нас санкциями со всех сторон. А...

- Сокол Гершевич, извините, перебью вас, - замотав головой, сказала я. - Нынешняя власть, тыкая пальцем на внешние, пусть и реальные, угрозы со стороны американцев, закрывается от угроз внутренних. Неужели этого никто не понимает? А внутренних угроз у нас очень и очень много. Это и чиновничья вертикаль, и бедность подавляющего большинства, и коррупция со мздоимством, и слабое образование, и плохое медицинское обслуживание, и нищая духовная культура... Перечислять можно до бесконечности. Чиновники сейчас защищают исключительно себя и свои интересы. И армию наращивают для защиты от нас с вами, в первую очередь, а потом уже от внешних угроз.  Пугая народ внешними угрозами, чинуши стараются сохранить свои нагретые годами сверхдоходные места. Опасность сейчас существует только для них. Они могут потерять всё и поэтому запугивают нас с вами оранжевыми революциями и мировой войной, чтобы как щитом загородиться людьми от надвигающейся угрозы потерять свою власть и супердоходы. А доверчивость нашего многострадального народа - результат нынешних выборов. Поэтому я на эти фарс-выборы и не пошла.

Сокол, остановив машину на автозаправке, с минуту смотрел на меня во все глаза, а потом изрёк:

- Выросла ведьма... Теперь понятно, почему ты от религий и церквей всяческих особняком держишься.

- Я - верующая, Сокол Гершевич. Но абсолютно бесцерковна - это да. Я - кошка, которая всегда гуляет сама по себе.

Продолжение следует.