Гранатовый компот

Начало учебного года. И я в выпускном классе – в одиннадцатом. Что это значит для меня? Для нас, класса? Что вообще есть школа для каждого человека? Тут мы встречаем друзей, обретаем врагов (особенно, будучи подростками), а некоторые находят здесь свою любовь. Любовь всей жизни. Любовь... Опять эта любовь!
- «…к началу сентября погода вдруг резко и совсем нежданно переменилась. Сразу наступили тихие безоблачные дни, такие ясные,  солнечные  и  теплые, каких не было даже в июле…» - перебила мои размышления учительница по литературе. Она нарочито выразительно читала отрывок из текста, я так понимаю начало, стараясь увлечь нас новой темой – Куприным и его «Гранатовым браслетом».
«Ох, просидеть бы урок!  - думала я, смотря в окно, - Как на улице хорошо».
- «…деревья бесшумно и покорно роняли желтые листья» - вторила моим мыслям учительница. Интересное совпадение!
Приободрившись на мгновения, я даже начала слушать ее чтение. Но я тут же отвлеклась: мой сосед черкал на полях тетрадки, а в его наушнике играла какая-то неизвестная мне песня.
«Вот человек! Сидит себе, сидит. И не пригодиться ему эта литература. Да и мне тоже…»
- Так, на третьем ряду вторая парта! – раздался голос от доски – Не слушаем! А между прочим Александру Ивановичу в этом году юбилей – 145 лет. И это очень символично в год Литературы…
- Мы слушаем вас, - попыталась оправдаться я.
- Я вижу, - ответила сухо учительница и продолжила чтение.
«Глупый Куприн со своим «циркониевым браслетом!» - злилась я потом про себя весь урок.
На дом было задано прочитать это произведение. Я даже не записала.

Настроение и так никакого нет, а еще и дежурство классное. Моя напарница сидела на столе и читала книжку.
- Что читаешь? – спросила я.
- «Гранатовый браслет». Ой, как интересно! Амуры всякие, письма, подарочки тайные, истории о любви, которые тут дедушка рассказывает…
- Понятно – отозвалась я, выжимая тряпку.
- Ты будешь читать?
- Не знаю, не очень-то хочется, нет настроения на такие штуки – о любви.
Она продолжала читать и, будто, не слышала меня. Ну и ладно.
Я пришла домой. И всю дорогу до дома меня мучил вопрос: читать или не читать?
«…вот в чем вопрос» - подумала я иронично. Мне казалось это веселым.
Сделав кое-какие уроки и кое-как. Я решилась. Набрала в поисковике: «куприн гранатовый браслет» (ни заглавных букв, ни кавычек). Сразу нашлись и краткий пересказ, и сочинение, и ответы к тесту, сам тест и другое. Найдя сам текст произведения, я включила бодрую музыку, стала читать с монитора. Начала со второй главы.
«Кроме того, сегодня был  день  ее  именин  -  17  сентября» - прочитала я первое предложение.
Я посмотрела на телефон. Сегодня 17 сентября. «Ух, ты! Какое совпадение» - мелькнуло в голове.
Читала я, на удивление, медленно, но слова и предложения очень легко шли, будто я слушала чей-то рассказ. Примерно на третьей главе я выключила музыку. Она почему-то очень не мешала. Очень странно! Мне хотелось тишины.
Вот и всё. Рассказ прочитан. На мгновения я сидела, не двигаясь. Как-то это было ни так. Меня что-то смущало, хотелось о чем-то еще спросить писателя, и в то же время все было понятно: жила была княгиня Вера – замужняя женщина, детей у них с мужем было, но жили дружно; когда-то давно в нее влюбился Желтков, «маленький человек», он присылал ей письма, подарил на именины гранатовый  браслет (который, кстати, сразу понятно символ любви в этом произведении), потом он застрелился, потому что ему не дали с ней видеться; но Вера потом поняла, что «та любовь, о которой мечтает  каждая женщина, прошла мимо нее». Уже читая, я уловила тему, идею, даже нашла пару художественных деталей и образов. Как ни как уже одиннадцатый класс! Но все же чего-то мне не хватало.
- Будешь компот? – спросила мама, заходя в комнату.
Она поставила на стол кружку красного-прекрасного компота.
- Из чего?
- Из граната. Вкуснятина!
- Гранатовый компот…
«Опять совпадение!» - это даже стало меня веселить и увлекать.
- Мам, а у нас часом нет глуховатого дедушки по фамилии Аносов?
- Нет. «Гранатовый браслет» читаешь? Какой хороший рассказ! Мы его не изучали в школе, я его потом прочитала. Такая грустная история…
- Да уж, жаль Желткова.
- А мне Веру больше жаль, - сказала мама и вышла.
Я отпила из стакана. Какой интересный вкус у гранатового компота: вроде кислый, да такой, что во рту сводит, связывает, а вроде и сладкий, приторный, насыщенный. А цвет, как у тех камней-гранатов, «точно кровь».
«Точно кровь!» - подумала с неожиданной тревогой Вера,» - машинально отозвались в моей голове эти строки – Какой точный все-таки Куприн… Александр Иванович».
Я посмотрела на компот. Круги расходились и бились о края прозрачного стакана. В моей голове все мелькали картины из рассказа: вот Вера в саду, вот ее сестра Анна, а вот муж Веры – Николай, вот Аносов-«дедушка», альбом с картинками, браслет, роза под головой покойного... Мне представился Желтков – некрасивый, худой, скромный, наверно голодный (почему я так подумала?). Потом на ум пришла музыка, которую играла Женни по просьбе Веры, а та по просьбе покойного Желькова. Где-то это название  я видела?
Тут я резко пролистнула страницу сайта, с которого читала, в самое начало. Эпиграф ко всему рассказу – название музыкального творения Бетховена: «L. van Beethoven. 2 Son. (ор. 2, N 2).Largo Appassionatu». Копирую название, нахожу в поисковике. Включаю. Сначала это были глубокие и отрывистые  звуки фортепиано: низкие, перемежались со звуками выше тональность. Но потом они соединились в один, и звук стал будто неразделимым. И мне пришла в голову мысль: прочитать последнее письмо Желткова под эту мелодию. Я наверно не первая так делаю.

С первых слов в горле все свело. Как будто я только что выпила гранатовый компот: стало кисло и горько во рту, но от этого сладость становилась еще более ожидаемой и приятной. «Нашла с чем сравнивать!» - подумала я.
Слова в письме то гремели, то пелись, как песня, то бежали быстро как молитва, и только эхом отдавалось: «Да святится им  твоё!». Мне представилась Вера: она «обняла ствол акации, прижалась к нему  и  плакала», а звуки музыки разносятся по всему дому. Что-то в груди моей дрогнуло и стало  таким тяжелым! Почему ее так жалко? Почему я чувствую, что ее слезы подступают и ко мне?
Хорошая, красивая, добрая Вера Николаевна, зачем ты плачешь? Прекрати плакать! Ты ведь даже не знала его, Желткова!.. Но и любви той, которая «сильна как смерть», для которой «совершить любой подвиг, отдать жизнь, пойти на мучение - вовсе не труд,  а одна радость», такую любовь ты знала лишь «одно мгновение, но навеки». Навеки ты ее и потеряла.
Так я и сидела, уткнувшись лицом в монитор, и слезы немым градом катились из глаз, и странная судорога сводила лицо каждый раз в конце «куплетов, которые кончались словами: «Да святится имя Твое». Это светлая и искренняя молитва за другого, даже того, кто не ответил взаимностью, не мог ответить или не хотел. Молитва-пожертвование. Молитва-прощение. Возможно ли это сейчас? Возможно ли это вообще? А что если и прелесть вся этого момента в его трагичности и боли? Ведь люди, потеряв только, плачут.
Сколько таких людей, кто не нашел, не встретил, не испытал, не узнал этой любви, тех, чей  «жизненный  путь  пересекла  настоящая, самоотверженная, истинная любовь» и исчезла навсегда. Но, что еще хуже, тех, кто не оценил этого, а теперь ждет ее снова. Ждет, надеется и все напрасно…
«А раньше надо было думать!»
В этом благородном и воодушевленном порыве я залпом выпиваю гранатовый компот, будто желая насытить себя этим чувством, будто заклиная себя не терять людей вокруг, не упускать возможность, слова, не прожить время впустую. Каждый день, как подарок Жизни, как новая возможность. У Веры не было выбора на тот момент (она замужем, она не молода, у нее титул), а у меня, у нас есть. Это как выбор жизненного пути для старшеклассника, главное мимо не пройти, не упустить, почувствовать своё…

Следующий урок литературы прошел спокойно. Все отчитались по прочитанному, все высказались, записали основное: понятия, схемы, описания и пр. Я сидела молча, иногда бросая взгляд в окно.
«Клумбы опустели и  имели  беспорядочный  вид.  Доцветали разноцветные махровые гвоздики… Зато пышно цвели своей холодной высокомерной красотою георгины, пионы  и  астры,  распространяя  в  чутком воздухе осенний, травянистый, грустный запах» – Куприн все еще жил в моей голове, и я представила княгиню Верю, прогуливающуюся по нашему школьному саду.
Мой сосед опять чиркал на полях – рисовал неведомо что. Может он станет модным художником или музыкантом?
«Сказать бы им всё, что я думаю, пусть сидят и меня слушают!.. И почему я не выскажусь перед классом?» - спрашивала меня моя старая половина.
«Зачем? Они и сами, кто хотел, все поняли, кто не хотел – узнают потом» - отвечала с купринским спокойствием новая часть меня.