Калиф на час

Александр Беляев 8


      Петюня Мульчуков всю жизнь мечтал о славе. Талантов не было,а славы хотелось. Когда тебе пятнадцать и ты никому не симпатичен-это угнетает. Получается,что годы прожиты зря,перспектив никаких,впереди только старость и дряхлость. Жизнь прошла,счастья нет,известность помахала рукой. И тут Петюню,которого знакомые и друзья,такие же пентюхи безымянные,прозвали Мульча,случайно наткнулся на телепередачу "Сам
себе режиссер".Открытие буквально потрясло жаждущего известности отрока. Оказывается слава была рядом,только протяни руку,и вот она,сияющая и ослепительная,как жароптицево перо. Нужен только сюжет. Смешной и неожиданный. Оригинальный и яркий. А наградой победителю была бешенная популярность и новенькая видеокамера с кучей мегапикселей и крутыми наворотами.
      Решение принято. Дело за малым. Придумать и снять. Целыми днями Петюня ломал голову над тем,чтобы такое сотворить,отчего конкуренты бы вздрогнули и задохнулись от зависти,а благодарный мир замер от восхищения и пролил на него золотой дождь.
      Долго думал,извелся весь,похудел и осунулся. И придумал. Когда-то подобрал он в окрестностях мусорных контейнеров анатомический макет человеческого скелета в раздербаненном виде,сложил в два больших пакета и притащил необычную находку прямо домой,на "радость" родителям и ошалевшему от изумления коту Баксу. Горячо прокомментировав "дорогое" приобретение,родня вытолкала счастливого обладателя пластикового андроида обратно к месту складирования твёрдых бытовых отходов с обязательным условием избавления от оного.
      -" И чтоб ноги его здесь не было!" напутствовала мать.
      -" И руки тоже!" ерничал отец. "Нам запасные части ни к чему!"
      Скелет был чудо,как хорош и по-своему привлекателен.Сердце у
Петюни дрогнуло и он не решился совершить святотатство по отношению к пластмассовому изыску Медремкомплекта.
      Бросился Мульча к другу своему Севке Чунину за помощью.
      -" Спасать надо Термика,пропадет ни за грош,чахлый!".
      Сказано-сделано. Перетащили останки деструктированного киборга в Чунькин гараж,громыхнули,затолкали в бетонный угол,завалили,закидали ящиками,припечатали сверху покрышками. Оглядели,хмыкнули довольно и разошлись по домам. И затих там костлявый,разобранный на части антропоморфный эрзац,затаился до лучших времён,чудом избежав городской свалки и гусениц бульдозера.
      Со временем был извлечён приятелями на свет божий,состыкован
заново,обмотан для верности скотчем и проволокой,экипирован в старенькие кроссовки,спортивные брюки и куртку,на голову нахлобучена вязаная шапочка,глазницы прикрыты треснутыми солнцезащитными очками. Завершал ансамбль намотанный на шею спартаковский шарф. Одним словом,активирован,имянаречен Чахлом,возвращен к жизни. И что важно,усажен на стул у верстака с зажатым в горсти сухих костей руки гранёным стаканом и "беломориной".
      Чуня-старший,батя Севкин,хоть и с юмором был мужик и одобрил
проживание Чахла на гаражных метрах,поначалу шарахался с непривычки и пару раз швырял в него чем ни попадя,но со временем пообвык и даже общаться стал в процессе занятия железными потрохами своей "ласточки",чего,правда, сказать нельзя о несведущей гаражной братии и случайных гостях,заглянувших на оогонёк пятничного "Дня жестянщика".
      В сизых слоях табачного дыма и размытого пятна неоновой "сороковки",в шумном говоре,смехе,стуке  посуды и громких восклицаниях,когда стакан пускался по кругу,и в полумраке масляно-ветошного рая верстак превращался в родовой очаг,а тесно обступившая его гогочущая мужицкая орава в братство избранных бензольного кольца,посвящённых в таинство октанового числа, Чахл,каждый раз,без промаха,взрывал мозги празднующих и братающихся.
      Особенно,когда ему плескали в стакан и пытались стукнуть по плечу. Гаражный дроид с треском валился на пол и разбросав конечности,являл в сиплой,мертвенной немоте тишины костлявую белизну замогильного ужаса. Обнажившаяся чернота глазниц обдавала холодом морозной испарины. Кто-то судорожно кидался в сторону,кто-то начинал осваивать горловое пение "йодль",кто-то упражняться в силовом продирании к двери. Находились,правда,и такие,кто вспоминал библейскую легенду и застывал соляным столбом,с выпученными глазами,булькающим кадыком и обезумевшим взглядом. Короче говоря,равнодушных не было. Но обходилось без побоев и членовредительства по отношению к старшему Чуне. Удивительно! Но обходилось.
      В общем,прижился найденыш на гостеприимной гаражной земле и даже стал местной диковиной,изюминой грубоватой,но не злобливой шоферни,радовал и веселил народ и с пониманием относился к любопытствующим зевакам. До тех пор,пока спаситель его и по сути хозяин Мульча не возжелал славы. По замыслу Петюни,именно анатомический крепыш должен был сыграть первую скрипку в большом оркестре триумфального шествия автора к народной любви и признанию.
      К зиме мозг Мульчи стрельнул идеей.План был прост и прямолинеен. Безупречно бездарен и безукоризненно безграмотен. Без
затей и ученой зауми. Без претензий и экивоков. Никаких авторитетов! Напор и натиск! "Пуля дура-штык молодец!". Пять минут
дури и впереди счастливая жизнь! "Вали кулем,потом разберем!" девиз предприятия говорил сам за себя. По плану,номинанты на публичность выносят Грохотулькина на обочину дороги,припорашивают снежком и ждут реакцию прохожих. Из укрытия действо берётся на камеру телефона,смакуется и фиксируется. Паника,визг,суматоха. К-р-а-с-о-т-а! Дальше эвакуация Чахла,отход-бегство,гаражная дислокация,конец операции "Чураско-дьюб". И полный бубль-гум!
      Чунька-младший план одобрил и без колебаний вызвался в напарники. Так и заявил:"Я в теме!". Был назначен день "Х",утвержден маршрут,выбрана полусонная улица,обозначена точка приложения трансформера. Начался обратный отсчет. Метроном неумолимо отсчитал положенное и... Час "Ч" пробил.  Векторы времени сошлись и день настал.
      Вечерело. В сиреневых сумерках,пахнущих печным дымком,разлилась убаюкивающая тишина. Неслышными тенями,бережно прижимая к себе пограмыхивающий куль,две чёрные фигуры,лавируя между сугробами.крадучись пробирались к облюбованному месту. Прохожих не было. Улица была пуста и безлюдна. Уложили,разбросав в разные стороны руки и ноги позвякивающего позвонками любимца публики на обочине,к ноге привязали веревку,к шарфу леску,которую на нижнюю ветку,свисающую над дорогой,ловко перекинул Чунька.перемахнули через штакетник и затаились в ожидании действующих лиц балаганного представления.
      Чахл был вальяжен и колоритен. Расслаблен и спокоен. Вызывающая поза придавала ему несколько развязный вид сибаритствующего лентяя,издергавшего своими капризами измученную челядь. А когда Чунька,проверяя надежность,подергал привязанной к ступне веревкой,псевдохомо игриво оголил лодыжку и скабрезно видьнул тазобедренным суставом. Охальник! Сноб! Шалун анатомический! Костяная нога,а туда же!
      Когда ожидание затянулось и на небе уже показались первые звезды,а серп луны стал наливаться раскаленной белизной,Петюня было решился объявить на сегодня отбой,как вдруг,в конце улицы показались люди. Трое. Двое мужчин и женщина. И судя потому,что шли они прямо по дороге,игнорируя тротуар,покачивались,громко разговаривали,перекрикивая друг друга,пьяненько фальцетили,а бабенка ещё временами и взвизгивала,Мульча понял-компания явно навеселе,что,впрочем,облегчало задачу,так как внимание их было рассеяно,а бдительность притуплена.
      -" Работаем Чуня,наш выход!" возбужденно зашептал Мульча. "Готов!?"
      -" Всегда готов! Как пионер! А клюнут!"
      -" Куда они денутся! Мимо Чахла не пройдут!"
      Не доходя метров пяти до лежащего макетизированного человеческого имитатора,троица всхрапнула и отпрянула назад.
      -" Тьфу ты,мать честная,никак сбили кого-то!?",переводя дыхание,выдохнул мужчина в потертом пальто и заячьей шапке.
      -" Давно валяется,вишь,уже и снегом присыпало,надо бы посмотреть,может жив ещё?" пьяненько прищурилась особь женского пола в куртке на вырост и берете с оторванным помпоном,который кокетливо болтался на одной нитке.
      -" Не подходи,не подходи,не трожь,а то на нас повесят,скажут,что мы его" испуганно затароторил золотушного вида гражданин в телогрейке и кирзовых сапогах.
      -" Душа твоя заячья,чего трясешься,как овечий хвост,поглядим просто,если дышит,людей кликнем,а нет,так может чего на память прихватим,чего добру пропадать,да и помянем за упокой души. Иди,Кирюха,глянь,что там!" скомандовала беретка.
      -" Не подходи,Кирюха,статью пришьют,срок намотают!" захлебывалась телогрейка.
      -" Увянь,обглодыш золотушный,Глашка дело предлагает,а ты трындишь без толку!".
      Потертый,оскальзываясь и спотыкаясь,подошёл к скелетизированному,потоптался,оглядывая,и почесав под шапкой,простуженно забасил:
      -" Готов уже,не дышит!"
      Бабенка с опаской придвинулась ближе.
      -" А тощой-то какой,ну сущий доходяга,кожа да кости,в чем душа держалась? Ты,Кирюха,по карманам пошарь,может найдешь чего?".
      -" Да чего там может быть,сразу видно,нищеброд! Опился,да под машину и попал!"
      -" Тогда одежу сымай,куртка-то вроде ничевошная,много не дадут,а все ж приварок".
      Кирюха,кряхтя и чертыхаясь,ухватил Чахла за рукав и попытался сдернуть с него куртку.
      -" Брось,брось,грех с покойника..." надрывался ватник.
      Мульча,не переставая снимать,толкнул Чуньку коленом в бок. Тот тотчас дернул за веревку и к великому изумлению любителей чужого добра жмурик,коротко лязгнул и с глухим биллиардным стуком отъехал в сторону. Беретка с визгом всхлюпнула. Кирзачи с перестуком задергались,полируя накатанный снег.
      -" Ах,ты ж,гад!"
      Кирюха,уронив шапку,вцепился в ускользающий рукав и с силой рванул,впопыхав сбивая с головы скелета шапку и очки. Рука Чахла,не выдержав зверства мародера,вылетела из плечевого сустава и зловеще блеснув,захлестнула потертого костяной плетью,осыпаясь фалангами пальцев и прочей пластмассовой мелочью.
      -" Крошится,крошится,котях мороженный,перемерз,сволочь,тикай Кирька,тикай!" заблажала Глашка.
      И в эту же секунду Севка дернул леску.
      Перекошенный,однорукий торс рывком приподнялся. Синеватый в сумерках череп,чернея пустыми провалами глазниц,резко накренился вперёд,щелкнул звонко зубами и с жутким оскалом с размаху впечатался прямо в позеленевшую от ужаса физиономию мордатого Кирюхи.
      -" Нечиста-а-а-яяя!!!"
      Леденящий кровь вой обезумевшей хабалки повис над улицей и достигнув частоты ультразвука,узким лезвием материализованного исчадия мрака сгинул в необъятном космосе.
       Шамкая трясущейся челюстью,сидя на дороге,сучил ногами потертый и заикаясь невнятно бормотал:
       -" Мля,мля,мля,не замай,мля,не замай"
       Затем,изловчившись,перевернулся,встал на четвереньки и стремительно закособочил,подпрыгивая лягушкой,в сторону своих подельников. Золотушный,прибитый к земле звуковой волной беретки,распластался по-паучьи и кинулся бежать. Подвели кирзачи. На первом же накатанном пятачке его подбросило вверх,повело,запрокинуло и с размаха приложило о стальное ограждение для мусорных контейнеров. Он коротко всхрюкнул,и потеряв голову,оглушенный и ослепленный,стал биться мотыльком в железный лист,на котором красовалась надпись "Кинул мимо-хрюкни!",пытаясь пролезть,ввинтиться,пробиться к свету,к людям,к жизни. Потеряв надежду,скребанул ещё раз ногтями,закатил глаза,и увидев надпись на стенке ограждения,жалобно хрюкнул и затих.
      Захлебнувшись на верхней ноте,помпонистая Глафира,екая селезенкой и судорожно заглатывая морозный воздух,какое-то мгновение бессмысленно таращилась на внезапно ожившего Чахла и скачущего по дороге Кирюху,замычала жалобно и утробно,оплыла квашней,повалилась на бок,и перекатываясь бревном скатилась в канаву,и перелопачивая снег,землеройной машиной начала углубляться в сугробные залежи. Причём,довольно быстро и толково.
      Струна напряжения лопнула и наступила звенящая тишина. Только в отдалении затихали шлепающие и чавкающие звуки земноводного скакуна Кирюшки,да изредка донос лось негромкое всхлипывание и похрюкивание золотушного,отрихтованного кирзача. Треснула ветка,хрипло каркнула ворона,где-то лениво гавкнула собака.
      -" Занавес! Финита ля комедия!"
      Съемочная группа давилась от смеха.
      -" Берём Чахла в охапку и уходим. Быстро!"
      И уже в гараже,ещё раз переживая увиденное,приятели дали волю своим чувствам. Рыдали от смеха,ревели,хлопали друг друга по спинам,вытирали слёзы и надсаживая голоса,уверяли,что они гении и весь мир теперь принадлежит только им.
      А Чахл опять скромно занял своё привычное место у верстака. Он был невозмутим и молчалив,задумчив и отрешён,его не тревожила людская суета и не влекла мирская слава. Он был выше этого. Философ и мудрец. Отшельник и созерцатель. Он был частью этого мира,творением его,продолжением и не принадлежал ему. Копия творца
человека и его полный антипод. И лишь изредка,по треснутым стеклам
очков пробегали мерцающие блики,то ли свет лампы,то ли свет мудрости бытия. Хрупкое творение беззащитного мира. И звёздная вечность. И покой. И загадка.