Заложники рекламы

Пограничный вельбот

     Давно мечтал с моря посмотреть красоты южного берега Крыма (ЮБК), и  в Симеизе на причале, который расположен неподалеку от знаменитой скалы Дива я как раз наткнулся на подходящее объявление, гарантирующее незабываемую водную экскурсию из Симеиза в Балаклаву. Там буквально говорилось следующее:
      
«… вы ознакомитесь с неповторимыми полными экзотики районами Крыма: Симеиз        (скала Дива, гора Кошка, Голубой Залив), Форос (церковь Вознесения Христова,       госдача «Заря»), мыс Сарыч (самая южная точка Украины), Бухта Ласпи (одна из красивейших бухт побережья), Мыс Айя (неповторимые по красоте отвесные скалы и       вертикальные гроты, затерянный мир)».

     Ну, и как тут не соблазниться такими прелестями? И увидеть с моря Форосскую церковь очень хочется. Решено, плывем, вернее, плыву, поскольку Лариса наотрез отказалась променять святое время для отдыха и загара на качку и волнения морского, хотя и прибрежного, круиза.

     В назначенное время на причале вместо толпы любителей морских приключений нахожу всего полдюжины желающих увидеть незабываемые красоты, нет и средства передвижения. Море слегка волнуется, но не может же такая зыбь помешать нашим планам? Действительно, вскоре к причалу пришвартовывается бойкий теплоходик с оригинальным названием «Крым».

     Мои надежды устроиться поудобнее с хорошим обзором по курсу и сторонам сразу канут в небытие – теплоходик уже загружен пассажирами почти под завязку, относительно свободна только открытая палуба на корме, да и то не у бортов, а посередине, у прохода. Что поделать, «человек предполагает, а Бог располагает»  –  смиряюсь, против судьбы, да еще на отдыхе, лучше не восставать. Устраиваю поудобнее рюкзачок и готовлюсь внимать откровениям экскурсовода и взирать на не далекие береговые достопримечательности.
 
     В динамике голос экскурсовода практически сразу при отплытии от причала начинает вещать об истории этих мест, но не древней, когда на этих землях жили первые хозяева Симеиза – тавры, а с начала 19 века. Основателем поселка Симеиз считается известный российский предприниматель Иван Акимович Мальцов. Есть легенда, по которой он вместе с Грибоедовым в 1825 году был в Симеизе и во время купания потерял дорогой перстень. Долгие поиски не дали результата, Мальцов был очень расстроен и не хотел уезжать. Тогда Грибоедов почти в шутку посоветовал ему купить Симеиз и тогда потерянный перстень навсегда останется в его владении. Мальцов воспринял совет со всей серьезностью и приобрел на побережье тридцать десятин земли.

     Экскурсовод все говорил и говорил, а кораблик как отчалил от берега, так и продолжал удаляться от него практически перпендикулярно побережью. Побережье активно отдалялось, терялись в дымке подробности, а динамик все вещал об удаляющемся ландшафте.
 
     - Вы видите перед собой скалу Дива и гору Кошка – это характерные приметы Симеиза. Кстати, название Симеиз по-гречески означает «знак, примета». Греки так и плавали вдоль побережья, руководствуясь приметами. А про скалу Дива и гору Кошка существует предание. В давние времена жил в этих местах отшельник. В бытность молодым слыл он жесточайшим бандитом и убийцей, и много горя принес жителям городов и селений, но со временем стали его мучить ужасные видения совершенных им зверств. И поселился он тогда вдали от людей в скалах Симеиза и стал замаливать свои грехи, совершая добрые дела. Время шло, и люди стали считать его святым монахом, да  и самого его перестали мучить видения и забыл он свои прегрешения.

     Очень это не понравилось силам Зла – дьяволу и злому духу, они на глазах теряли своего приспешника. И решили они вернуть его в свое лоно, пробудить его воспоминания. Обернулся дьявол кошкой и в ненастную ночь стал проситься в пещеру отшельника. Пожалел отшельник кошку и впустил ее в свое жилище. Прижилась кошка и как-то на коленях у старика стала намурлыкивать ему страшные воспоминания. Проснулась в отшельнике злоба, и выбросил он кошку из пещеры.

   Первые успехи вдохновили силы зла на дальнейшие шаги. И тогда злой дух обернулся прекрасной девушкой и во время рыбалки заплыл в сети старика. Вытащил старик такое диво дивное и не смог устоять перед ее объятиями и поцелуями.

     Видя, что силы зла торжествуют, не выдержали силы добра такое надругательство над чувствами любви и верности и превратили всех действующих лиц в камень. С тех пор стоит в море скала Дива, глядит на нее скала Монах, а выше притаилась гора Кошка. Но не успокоились на этом силы добра, решили довести дело до логического конца – зимой 1931 года сильнейший шторм разрушил скалу Монах, осталась лишь бесформенная куча каменных обломков – свершилось высшее правосудие.

     – Я хочу сообщить Вам, господа, – продолжал вещать динамик, – что мы удалились от побережья на пять морских миль и нам еще предстоит отойти на две мили. Мне жаль, но ближе к берегу нас не подпустят пограничники. Не будем огорчаться, издали все выглядит еще нагляднее.
 
     Подобное заявление выглядело, по меньшей мере, странным, поскольку теплоход все продолжал отдаляться от берега, детали рельефа мельчали, а поднявшаяся дымка делала почти невозможным наблюдение за ними. Кроме того, выйдя в открытое море, мы столкнулись с разгулявшимися волнами, которые стали захлестывать нижнюю палубу, превращая приятную и познавательную морскую прогулку в школу выживания.
 
     После того как мы отошли от берега на положенные семь морских миль, а это тринадцать километров, к пассажирам вышел гид и начал извиняться за причиненные неудобства в виде непогоды и невозможности разглядеть на берегу хоть что-то из того о чем он так увлеченно вещал по трансляции. При этом во всех бедах он винил пограничников как будто приказ о семимильной зоне пришел только вчера, а не несколько лет назад. Такое шельмование не понравилось пассажирам, и явное большинство из них заявило, что зная заранее о таком плавании вдали от описываемых и рекламируемых мест, они бы отказались от такого удовольствия.
 
     Расстроенный (будто слышал недовольства впервые, а не при каждом рейсе в течении нескольких лет) гид удалился в капитанскую рубку из которой и продолжал вещать о том, чего мы не могли видеть, но должны были вообразить – о Голубом Заливе, о красотах Фороса и незабываемом гордом виде церкви Вознесения Христова на Красной скале («если вы внимательно приглядитесь, то можете увидеть маленькое белое пятнышко»), о бывшей даче Горбачева, а сейчас госдаче «Заря», построенной на самой южной точке Крыма – мысе Сарыч (о ней свидетельствовали лишь крошечные красные пятнышки крыш). Сказано было и о бухте Ласпи, одной из красивейших бухт побережья, о скале Ифигения («но вам она не видна в дымке»), названной в честь дочери героя Троянской войны Агамемнона, которая была унесена в Тавриду и на этом скалистом мысу служила жрицей в храме.

     А мы все плыли и плыли, приближаясь к Балаклаве, но не к побережью. Не приблизились мы и к мысу Айя, славящемуся необыкновенной красотой, которой нам так и не удалось полюбоваться. Не увидели мы его многочисленные гроты с лазурной водой. Не увидели на его вертикальных склонах следов от ядер, хотя динамик и сообщил нам, что здесь когда-то моряки имперского флота России пристреливали орудия.

     Да, нам повезло гораздо меньше, чем Александру Сергеевичу, который обозревал красоты ЮБК с борта корвета «Або», и восхищенный ими, написал незабываемые строки.

     Прекрасны вы, брега Тавриды,
     Когда вас видишь с корабля
     При свете утренней Киприды,
     Как вас впервой увидел я;
     Вы мне предстали в блеске брачном:
     На небе синем и прозрачном
     Сияли груды ваших гор,
     Долин, деревьев, сел узор
     Разостлан был передо мною...

И всех этих красот мы и не наблюдали, а жаль.

     Почти у самого входа в Балаклавскую бухту мы начали постепенно приближаться к берегу, а у берега сознательно замедлили ход. Для чего – об этом как-нибудь в другой раз. Возвращались по тому же маршруту, но немного ближе к берегу. Выговорясь за время пути от Симеиза до Балаклавы, гид на обратном пути молчал, зато по трансляции запустили во всю мощь какую-то шалопутную эстраду, которую прервали всего раз для сообщения капитана, по поводу приближающегося к нам на большой скорости пограничного вельбота:

     – Господа, прошу не волноваться, обычная плановая проверка!

     Вельбот причаливать не стал, но начал активно вытеснять наш теплоход за пределы семимильной зоны, берег опять начал таять в дымке. Оттеснив наше средство передвижения, вельбот какое-то время нас сопровождал, потом отстал, и мы уже спокойно завершили круиз в грохоте эстрадной чепухи. Ну, и что можно сказать о такой экскурсии? Если бы не заход в Балаклаву, то это было бы сплошным сознательным надувательством.