Сагиттерид

«Меркурий 2808». Массивный титановый гигант, стремящийся познать непонятное и неизведанное, заглянуть в зеркальную гладь будущего, обратить упрощенное прошлое в прах. Он бежит по невидимым струнам сильнейшей энергии, легко и утонченно, словно юная девушка порхает в такт мелодичных всплесков нот. Млечный Путь за грубым стеклом разливается единым геометрическим рисунком пространства и времени…
Млечный… он состоит из живящих молочных волокон, питающих младенцев – систем, как любящая многодетная мать, заботливая и особенно трепетная к  своим цветам, новым цветам жизни. Миллионы раскаленных слепящих звезд в округе, так сильно манящих нас с поверхности Земли… А она родная и домашняя, с зелеными специями природы и солоноватой подливой из насыщенных водных источников.
Земля… Дорогой сердцу дом. Идет 364 – ый день пребывания в невесомости, в пугающем движении со скоростью света, в греющих душу надеждах на скорое возвращение… вот только возвращение куда? В совершенно изменившийся мир без права на пересдачу временного экзамена, в будущее, в котором мы будем явными чужаками в стае науки и прогресса, в выведенную математическую формулу… но все же домой. Людское счастье заключено в таких банальных и держащих руки по швам вещах, я вам скажу. Любовь? ( если это только не выдумка битых мудрецов ) Деньги? Семья? Карьера? Гравитация и приготовленная пища на кухонной плите! В этом то и есть аутентичная рецептура счастья, вымученная световыми годами, и весь секрет, произносимый шепотом Космоса…
Моя команда бесстрашных астронавтов - путешественников состоит ровным счетом из двух человек – Алисы и меня. У нас есть имена, заложенные умения, знания и ждущий дом, но ничего из перечисленного обыденного человеческого счастья. Мы экземпляры, взращенные на жесткой дисциплине и тщательных приготовлениях в отправке на неминуемую гибель или же в параллельный рай – материю. Все, на что запрограммированы плавающие  сердца – это благодарность, благодарность за дар, именуемый жизнью, и все вытекающие из нее чувства, позывы отваги c самопожертвованием.
И вот мы наконец – то выполняем миссию, окунувшись в полной мере в ее глубочайший смысл. 364 – ый день. День, утративший свое значение, потому что он является лишь заданной установкой, действующей в четких рамках Земли. Альберт Эйнштейн считал, что время – это то, что существует только здесь и сейчас, то бишь на Земле, а значит астронавты, люди будущего, погнули неподдающиеся теоретическим предположениям прутья временных значений.
В центре галактики, словно в центре расчерченного дартса, притягивает взволнованную фортуну «яблочко» круговорота небесных тел – черная дыра Сагиттерид, или же Стрелец А*, по – иному.  Ученым людям вовсе не свойственна такая черта  характера, как суеверность. В это трудно поверить, однако мы с Алисой родились как раз таки под земным знаком воинственного Стрельца, якобы затем, чтобы быть в милосердии у Вселенной и наверняка достичь пункта назначения. Наше рождение, как и последующая жизнь были продуманы и рассчитаны с уверенностью до минуты, и задумываясь о таком очевидном, я все чаще погружаюсь в идею о том, что раз уж ученые создали и распорядились моим существованием, то такой же ученый и создатель есть и у Вселенной.
Талантливейшие физики и астрономы, хранители нано – времени и квантовых частиц бились в тисках науки, гадая о мощи и безднах черных дыр, вникали в истины фантастических червоточин, но тем самым размножая запутанные вопросы и находя на них все меньше и меньше оправданных ответов ( да и то чисто теоретических ). Едва ли в 2075 году птицы солнечной системы выпорхнули из сковывающей клетки и отправились в свободный полет, увенчавшийся успешным прорывом доказанных старых и свежих первооткрытых фактов.
А летом 2081 года организовалась долгожданная экспедиция в угольное жерло Млечного Пути – Стрелец А*, расстояние до которого около 26000 световых лет ( 1 световой год = 9460000 километров ). Ни много, ни мало с учетом того, что в 2065 году NASA окончила колоссальную  20 – летнюю программу « 8 – я планета», главной задачей которой являлись подробные исследования 8 – и планет Солнечной системы, их спутников и других ближайших объектов. Благодаря этой программе специализированные датчики, настроенные на поиск полезных ископаемых  и сверхчувствительные металлоискатели обнаружили обширнейшие запасы самых выносливых и прочных металлов по своим различным свойствам, не говоря уже о ценном топливном материале, который способен  полностью восполнить и даже заменить земное топливо. Несколько из найденных металлов оказались элементами устойчивыми к термоядерному синтезу энергии Солнца, а значит мечты о дальнем путешествии за пределы изученной системы продвинулись намного ближе к реальности. Ученых внезапно осенило, что так как невозможно создать ракетный двигатель, способный преодолеть множество световых лет, то вполне возможно соорудить термоядерный двигатель из уникального металла «мерк», найденный на Меркурии, который в ходе нескольких лет усовершенствования и доработок сможет поглощать неимоверную энергию проносящихся мимо кораблей звезд для дальнейшего движения в просторы галактики.
Попытки создания мощнейшего двигателя медленно, но верно пришли к успеху,  и вот 356 – ой день подряд наш громадный сверхновый дом – звездолет поглощает термоядерные шторма звездных оваций ( земного топлива хватило на полных  8 дней ).
А сверхмассивные звезды аплодируют уж очень громогласно, поверьте  мне.
Задумывались ли вы  когда – нибудь по утрам о том, как проходит своеобразное утро в космическом омуте? Если нет, то знайте, что обыденное «астронавтическое» утро начинается не с чашечки бодрящего эспрессо и свежей газеты с ежедневными новостями, и даже не с еды из разноцветных тюбиков и космического душа, а прежде всего с согревающего разговора со Вселенной. Молитва, направленная на спасение от скопления тяжелого груза мыслей и слов признательности за спокойствие и стабильность, за безопасность и длительное гостеприимство. Лишь затем идет детальная проверка параметров термоядерного двигателя и максимально приближенное утро к утру нормального человека, с водными процедурами, физическими упражнениями, едой и «живым» смехом за завтраком. «Живым» и солнечным. Не тем солнечным, которое в пустыне Космоса приобретает оттенок мертвого, холодного, белесого света, без капли тепла и радости, вечных даров и прав. А настоящим «живым», дающим тот восходящий поток силы, вселяющий жизнь в трепещущие армии цветов, будь то раскинутый сад во дворе или в сердце. За толстым стеклом иллюминатора вообще есть мало чего живого. Мы плывем в невесомости, в сухой обездвиженности, а они есть родоначальниками Смерти. Мы барахтаемся в Смерти, а она пытается загасить наш пылающий дух свободы и отваги.
Сегодняшнее утро началось немного не так как обычно. Вместо тихих слов признательности – просьба о капле удаче, вместо «живого» смеха за завтраком – испуганные глаза навыкате и тошнотворная волна паники, ползущая по стенкам пищевода. Помню, просыпаясь на Земле, я не придавала никакого значения тому, что будила меня и преподносила  любовь нового дня людская титульная звезда по имени Солнце. Сейчас же я бы пожертвовала многим, только бы вновь проснуться от рассеянных дразнящих лучей… но, увы, я просыпаюсь от головной боли, пробирающей до костей мерзлоты и круглой зияющей дыры посреди Галактики. Доброе утро, Брук, доброе и светлое утро, канувшее в дьявольский манящий Сагиттерид. В мутных бликах мигающих лампочек механизмов сонная Алиса сидит в кресле на кухоньке, немного отрываясь из – за слабого натяжения ремней. Ее детское веснушчатое лицо взволнованно, но она совсем не любит подавать виду, будто ее колет что – то стороннее от внутреннего веселого и легкомысленного мира. Сколько себя помню, мы всегда были вместе. Сквозь огонь, воду и медные трубы. Нас слепили полными противоположностями ( за исключением знака зодиака ), для того, чтобы открывалось больше путей решения задач и чтобы уравновесить «инь» ( я ) и «ян» ( Алиса ). Сестры по жизненному пути, делящие одну дорогу и миссию на двоих. Настало время объединить все силы и стать единым экспериментом, которому удалось добраться до главной мишени нашей галактики. Тот самый миг, которого все с греющим нетерпением ждали, а особенно те, у кого в нем уместился смысл существования. Странное дело - жить и не знать, для чего ты родился на свет и чем обязан уплатить драгоценную дань… Другое дело - Алиса и я, с раннего детства понимающие всю важность своего предназначения. До этой решающей экспедиции мы участвовали в 3 – х полетах: высадка на красном Марсе, изучение пояса астероидов Сатурна и обзор системы  PSR 1257+12 ( в ходе которого, вернувшись на Землю, она постарела на 3 года, вместо проведенных нами 3 месяца вне солнечной системы ). Теперь же заветная цель вскрывает материю в нескольких космических шагах, а мы со страстным всепоглощающим взглядом и долькой вызова смотрим на нее в упор, будто бы войско смотрит на близкую победу и стирание с горизонтов неприятельских лиц.
Алиса тяжело вздохнула, как обычно, для выхода из роговистой сферы волнения, лениво потянулась и улыбнулась своей обыкновенной чарующей улыбкой, словно от впитанной только что шутки.  Розоватое лицо ее выражало спокойствие, но в глазах бушевала буря, и начинался летний ливень, просачивающийся наружу.
- Брук, я… просто хочу, чтобы ты знала, что все будет хорошо в любом случае, хотя бы потому, что мы вместе, что мы на пороге чего – то нового… а значит лучшего... Я не знаю, что еще можно сказать человеку, который и так знает все то, что творится у меня в голове.  Просто знай, что я очень люблю тебя и постараюсь сделать все, чтобы сберечь мою маленькую сестренку.
Мне кажется, я рассказала вам лишь способ оформления заданной цели, но не до конца объяснила ее полную структуру. Весь гвоздь программы заключен в том, чтобы в прямом или переносном смысле нырнуть прямиком в черную дыру… Вы сразу попытаетесь задеть ядовитым вопросом, мол смысл этого всего, ведь науке известен тот факт, что попав в жерло черной дыры, вас или же вытянет и разорвет на крошечные отрывки, или же на горизонте событий испепелит излучение Хокинга. Однако я вам отвечу, что за последние 50 лет было выдвинуто около 95 иных теорий о свойствах и влиянии черных дыр на Вселенную… и отдельные объекты в целом. Следовательно, все умеют прекрасно загадывать и надеяться сорвать нехилый куш в погоне за истинами.
Камикадзе. Привитый вкус камикадзе с годами въелся отравляющим препаратом в кровь. Заработать себе славу и совершить рьяный рывок в науке  составляло лишь 15% в борьбе с 85% гибели и напрасной работы. Нас обеих готовили к самопожертвованию во имя прогресса, во имя нашей семьи математических формул и лучших специалистов – учителей… Но в конечном итоге все же было решено, что погружусь в вечный мрак я  ( как бы Алиса и не сопротивлялась, а она кричала, плакала и психовала, билась, словно птица, которая хочет обратно в клетку, ради своего близкого существа, ради меня ). Это решение далось чрезвычайно трудно, потому что наши умения и навыки были эквивалентными. Однако накануне финального заседания я упросила главного биохимика и генетика, следившего за развитием Алисы и меня с младенчества,  о том, чтобы он выступил в мою пользу и подкрепил весомыми фактами свое решение. Если вы гадаете, что тщеславие с возрастом пустило во мне корни, то это большая ошибка.
Алиса. Вот самая яркая моя звезда и причина, мой новый день и любимая песня. Ясное дело, я ни минуты не забывала о ученых - благодетелях, давших нам жизнь и раскрывших лепестки ее заживляющего душу смысла, но Алиса… верный спутник, моя милая Алиса, стала еще более значительным аргументом, почему следует упорно двигаться к поставленной цели. Когда ты живешь ради себя самого, старания прожить мгновенья, как можно лучше, или кажутся такими далекими, подвластными высшей безграничной силе, или же представляются близкими вспышками пламени, кричащими подле тебя. Но когда на непривыкшие плечи ложится неизведанная забота и ответственность за кого – то другого, ты разделяешь всего себя вместе с ним, растворяешься и стараешься сделать как можно больше, ради теперь уже нечужого счастья и меньше… ради эгоистичного своего.
Страшно ли мне? Больно ли? А что такое страх и боль одного в сравнении с миллионом  разочарований остальных, в сравнении с разрушенными башенками надежд и в сравнении со страхом и болью дорогого человека за тебя. Ничего. Абсолютно ничего. Я не боюсь… только за Алису, только за ее будущее, за то, как ее примет измененный мир и переделанные фабричные люди. Только за это.
- Кажется пора. Не хочу оттягивать заветный момент. Нельзя.
Алиса робко посмотрела на меня и как всегда все поняла.
Чем дольше откладываешь в пыльную коробку заветный момент, тем сложнее расстаться с тем, что было до него. Прошлое всегда тяжело отвязывать от ноги, а в миг прощания оно становится прочной цепью,  и тут придется использовать методы посерьезнее.
Я отвела промокшие глаза в сторону и уставилась на маленькую картинку Земли, висевшую на стене прямо напротив меня. Рядом с ней находился выцветший потертый фотоснимок двух очаровательных крошек в здоровенных скафандрах и смеющихся беззубыми ртами. Наше первое совместное фото и первый договор на связывание жизни с Космосом, без всякого остатка.  На самом деле мне сложно представить что – либо другое настолько важное, другой смысл или задачу. Ученые ни в коем случае не пытались запрограммировать нас, как бесчувственных роботов только на строгое выполнение миссии. Но они даже и не подозревали, что мои узы с Алисой окажутся такими крепкими.
Все готово и все решено.
Мы обнимаемся так, будто бы обязательно встретимся, без церемоний, но резонно всхлипывая и сжимая руки в кулак, волю в кулак, и сами сворачиваясь в еще более маленькое и жалкое в сравнении с бесконечным эфиром.
Ее волосы пахнут календулой и ромашкой… я буду помнить и бороться.
Около часа мы обсуждали четкий разработанный годами план. Все казалось легким и простым после стольких лет подготовки. В экипировке главным являлось устройство связи со звездолетом, запас питьевой воды на две недели, поместившийся в оснащенном всеми удобствами костюме, а также комплексный запас еды на неделю, который состоял из разводимых в жидкости разноцветных порошочков и таблеточек. Никому не было известно, что находится за гранью разумного, и куда я в случае чего попаду. Интуиция решительно молчала как партизан, хоть я всегда славилась своим развитым чутьем на оттенки будущих событий. Лишь одну вещь оживленное предчувствие подсказывало наверняка – с моей Алисой я обязательно встречусь…
Пора?
Пора.
Каждый следующий шаг становился все труднее и труднее. Он разрывался оглушительным визгом разрывающейся гранаты по каждому уголку и миллиметру воздуха. Он заменил единый ритм сердца и пакостно смеялся над человеческим бессилием. В голове образовалась матовая пленка, глаза застлали обрывки вымышленных звезд, а я ступала… ступала под бьющий взрыв последующего шага. Алиса осталась в главной кабине управления. Она должна была максимально близко ( до допустимой величины ) приблизить корабль к «черному жерлу вулкана», затем открыть отсек, в котором буду находиться я, и четкими командами вывести меня из звездолета. Далее я должна немного освоиться в космической среде,  после чего в моем костюме автоматически запустится топливный режим, и я на протяжении 30 секунд  медленно стану продвигаться вперед. По расчетам наших специалистов этого вполне должно хватить, чтобы добраться до горизонта событий ( гравитационного поля ) Сагиттерида. Также в костюме содержится дополнительный запас такого количества топлива на случай, если все же удача улыбнется одобрением, чтобы спровадить меня хоть куда – то не в столь пугающее место. Единственное, за что я волновалась помимо того встречусь ли я с сестрой, была исключительная жидкость в четырехмерном пространстве и совершенно недоступная пониманию в трехмерном – время. Так как черная дыра искажает пространство и время ( она подобна всасывающей гигантской воронке, врезающуюся в их прозрачную материю ), то ясное дело, что вязкий мрак издевательски нарушит их закономерную работу.
Возможно, если я все таки вернусь обратно, Алисы не будет уже в живых… а мир изменится настолько, что приступ тошнотного удивления  напрочь отобьет всяческое желание жить в нем. Я откидываю прискорбные мысли в потаенный сундук своего сознания и еще раз прошу Вселенную поделится со мной щепоткой везения. Комок царапающего страха разбухает за секунды. Сейчас не самое подходящее время отступать от необычайного порога в и ломать свои пальцы в плотных белых перчатках.
Соберись, Брук. Всё будет хорошо.
       Один шаг. Невесомость.
Я застываю на мгновение, а после медленно рассекаю гладь вперед, до максимальной длины удерживающего крепления. Чувство страха и восхищения одновременно – не такое редкостное явление, как казалось бы, только не до того момента, когда оказываешься вплотную со смольным водоворотом неизвестности… Масштабы смешения чувств зашкаливают на твердую«10»  по шкале Рихтера ( ведь я тоже переношу своеобразное внутреннее землетрясение ). Парю. Перед глазами всплывают яркие картинки из детства. Вспоминаю единственные в моей жизни каникулы в тихой деревне близ густого соснового бора. Один из наставников настоял тогда на том, чтобы меня с Алисой вывезли на природу, так как большинство своего времени мы проводили в исследовательских лабораториях и под лучами искусственных ламп. Помню запах еловой смолы и жужжание цепочек ульев, густое, навязчивое, но совсем не мешающее собраться с мыслями. Парное козье молоко для сладких сновидений.. Цвет мерцающих душистых трав. Обволакивающие пленкой утренние туманы. Золотое медовое время, в которое не просто хочется вернуться, а которое является теперь необходимым воспоминанием для выживания…
Я отцепляюсь от крепления. Автоматический запуск топливного режима активизируется через 30 секунд. Я готова, как никогда ранее. На сердце внезапно становится легко и просто, как будто я уже точно проделывала сей «трюк».
3, 2, 1…
Запуск.
Я чувствую, как начинаю чуть быстрее  двигаться, как мое тело становится продолжением родоначальницы Вселенной. Резкие покалывание на кончиках пальцев и глубокое, захватывающее в кокон чувство печали дает понять о том, что чувствует сейчас Алиса. Стараюсь держать себя в руках и отфильтровать все мешающее в клонящейся к груди голове. Адское жерло всё ближе и ближе.
Пожалуйста…
Пожалуйста.
Мое тело начинает биться в частых судорогах и будто бы искажаться изнутри. Кажется, я проникаю в начальный этап – горизонт событий. Странное ощущение разрастается жирной опухолью в больном сознании: в голове щелкает рычажок, и все постоянное резко начинает изменять своим привычным правилам. Время стирается в сахарную пудру, нет его больше, нет, и не может быть. Становится жарче, перечнее. Мой защитный костюм срыву тлеет из – за касаний яркого потустороннего света. Излучение Хокинга, вполне предсказуемо. Бесконечное множество световых частичек атакуют и разрывают на части жалкую оболочку жизни.
Умирать не больно, понятия «умирать» не существует. Люди стираются с лица Земли в соответствии с производящими власть законами времени, однако могу ли я умереть, когда и времени то попросту нет? Возвращение. Возвращение домой. Туда, откуда всё и каждое берет свое начало и куда обязано вернуться. Я не просто продолжение Вселенной, я и есть Вселенная. Моя информация размеренно стекает в ее парадную чашу из горного хрусталя, и она пьет меня, маленького, беззащитного, залпом, не церемонясь и не растягивая праздничные тосты.
Забвение. Оно окутывает так, словно мама одевает своего ребенка морозным февральским вечером, глухо застегивает все пуговки и змейки… и ты забываешь. Кто я? Я – Вселенная. Что было до того как? Я – Вселенная… и всегда ею была. Какие – то непонятные буквы резво танцуют хоровод в моей материи. А… л… и… с… Проблеск рыжих веснушек и знакомого… такого знакомого аромата лечебных трав. Взрыв колышущего пространство воспоминания… И… Незыблемая тишина.
Черная дыра, что пронизывает меня насквозь, зовет хрипом и шипением в самое свое нефтяное сердце. Я хочу поглядеть на него, а центрифуга красок будто бы вертится впереди витражным калейдоскопом, но и словно я являюсь ее частью. Раздается пронзительный скрежет, необузданное течение напористо толкает мою информацию в самую середину дыры - сингулярность, а затем брюзгливо выплевывает на поверхность угольного кратера, а далее – опять мелькающий горизонт событий и тихая гавань космической плоскости. Облегчение и освобождение от бремени жизни и гор ограничений. Сингулярность есть своеобразным Чистилищем в Мире информационных полей, а информационные поля и есть новыми слоями существования.
Как же легко и хорошо! Теперь мне предстоит 40 дней блуждать по просторам Земли, чтобы закончить все нерешенные до конца примеры. Я ничего не помню, однако решения сами подселяются в энергию материи, словно полезные бактерии. Чистота и гармония несут меня на мягких перинах туманности.
40 дней на Земле и 10 - на освоение иных просторов Вселенной. Мне необходимо найти себя и понять, в чем заключена последующая миссия.  После же, что – то подсказывает, что мне предстоит снова увидеть могущественную сингулярность, а «далее» – скрыто за плотной завесой. Возможно, центр является не только Чистилищем, а и порталом в истинный дом.
В сочный Рай? В терзающий Ад? Точно в бархатный уют и теплоту.
А пока что…
Передо мной распростерся крошечный космический корабль, я видела такие когда – то очень давно, только более старые и не такие массивные. Осторожно заглядываю в поцарапанный иллюминатор. За главным пультом управления сидит заплаканная девушка с медно - рыжими волосами и закусывает до крови дрожащую губу. Чудная какая – то. Заглянув в остальные корабельные окошки, я не понимаю, как это она находится одна в этом пропитанном холодом и металлом месте, да и почему… Мне нравятся большие карие глаза рыжей, и почему – то обволакивающее чувство старого знакомства набирает остроты. Такое, скорее всего, случается, ведь все мы взаимосвязаны и близки меж собою… Но ее я не знаю уж точно…
Я отстаю от круглого иллюминатора и парю мимо проносящихся планет и бесчисленных звезд. По бокам нараспашку открываются движущиеся двери в соседние галактические миры.
Алиса сидит у черно – белого экрана, который служит выводом фото и видеосъемки из костюма  Брук. Она тупо уставилась в одну расплывающуюся точку, а внутренние часы остановились под ярой волной накрывающей боли. Она видела, она все видела…
Брук, ее Брук никогда уже больше не вернется и не обнимет ее встревоженные плечи, не даст ласкового подзатыльника и не сверкнет успокаивающим взглядом эвкалиптовых  бездонных глаз. Фотоны света запросто съели ее живьем. Она растворилась, будто бы ложечку меда окунули в слишком горячий чай. Мед исчез – осталась бочка дегтя. «Где я и что я здесь делаю? Кто я без нее и что имеет теперь смысл? Ученые были правы: любая информация не может потеряться безвозвратно… Вот она и не потерялась, а переродилась в мою потерю и всеохватывающее чувство страха, в мою терзающую боль. Не верю… Не верю. Вы лжете. ЭТО ЛОЖЬ».

Шел 356 день.
Он внезапно потерял все, что может потерять один из важнейших чиновников времени: большую власть и влияние, хвастливую важность и горделивую осанку.
Рамки сломаны. Границы стерты ластиком. Построенные системы затоптаны башмаками.
Витиеватое Время семенит со мной об руку, указывая верный путь до младой Земли. По пути я пью млечные капли, зачерпывая их ковшом своей нежной любви ко всему существующему.
Новый Мир и Новая Жизнь.
Мое резвящееся проклятие и счастье. Я чувствую, что перерождение не за горами.
Я всегда славилась своим развитым чутьем на оттенки будущих событий.
Эй, там, встречайте меня радушием и гостеприимством.
И я отвечу Вам взаимностью.
Semper in motu.


Рецензии