Николаю Степановичу или просто Дедушке

я не верю, что мне больше тебя не встретить на улицах,
даже не здесь,
а вообще где-то.
мне все врут, что во следующий раз, зайдя в дом,
тебя не увижу
мастерящим что-то в проулке.
дорогой мой. такого просто не может быть,
чтоб для тебя не осталось больше
ни одного рассвета.
я не понимаю, объясни мне, почему они отдают
этим странным людям
твою привычную зеленую куртку.

я считаю, что ты вспомнил молодость,
взял по-минимуму
и снова умчался в рейс!
на корабль сел,
чтобы плыть, а потом приехать -
всей семье рассказать про африку.
по-навыдумывать, по-навыделывать
всяких только тебе присущих
чудес,
всем советов раздать,
смастерить что-нибудь,
починить наконец
все скрипящие ящики.

ты когда-то приедешь.
привезешь нам вкусностей,
за плечами спрячутся миллион историй,
на обложках тетрадей просядут
куча поэм,
а на коже виднеться станут
стаи новых
постыдных татуировок,
и рассказывая о их появлении
ты привычно выдашь 
столько самых
невероятных теорий,
что и сам забудешь
и решишь, что совсем не важно
к которой из них
какой относится повод.

ты приедешь и обязательно
совершенно точно
еще потанцуешь!
я сморю фотографии старые, -
и на каждой из них ты в своем этом
фирменном танце,
ты плясал всегда так,
что где-то шутили, мол,
что ты иногда рискуешь,
прослыть не нашинским
а настоящим самым
племенным
истинным
африканцем!



я прекрасно помню,
как сильно ты любишь писать стихи.
дорогой мой,
для меня ты навечно самый лучший
и самый честный поэт.
я не знаю где ты сейчас, но надеюсь
для твоих кораблей там
достаточно ярко горят маяки.
а я здесь,
и с тобой говорю
поднимая глаза
на свет.