Имею ль право я судить 5

Сосед мой подписал соглашение с Предом, хотя я ему советовал не делать этого, интуитивно чувствуя несоответствие его неудержимого желания сдаться Преду здравому смыслу. Подписал, чтоб спокойно спать. Подписал после 3-х лет борьбы за независимость от Преда. Подписал за три дня до бабьего бунта, когда бабы садовские призывали поднять Преда на вилы за отключения света и воды для полива, и теперь Пред сдает свои полномочия новому, более либеральному Преду. Подписал, хотя вчера материл соседку Соньку, за то , что она подглядывла за ним и доносила Преду, сколько раз в сутки сосед мой топит печь в морозы, сколько тратит воды на полив. Электричество- то, вроде как, теперь садовское. И вода тоже садовская. Теперь я не сплю спокойно. Пытаюсь осмыслить почему я не сплю. Мне никогда не нравился Павлик Морозов, хотя школьные учителя убеждали, что он - пример для подражания. Жена соседа - достойный уважения человек. Я по настоящему зауважал её, когда  на 3-й день после тяжелой операции  она выползла с костылями на дорогу, чтоб лечь под колеса вышки, с которой электрики садовские хотели отрезать электрические провода, идущие на деревню. И все деревенские её зауважали, а я, вообще, стал  гордился ей. Характер у неё твердый. Тяжёлый, но твердый.  От дедов такой достался. Дед мой по материнской линии был раскулачен. Раскулачен не потому, что кулак был. Да было у него во дворе две коровы, но ведь и детей семеро. Жили все одним двором. Работящие были.А раскулачили по наводке председателя, которого на общем собрании колхоза дед обвинил  в воровстве колхозной телеги, ранее принадлежавшей деду, но конфискованной на правах общеколхозной собственности. Раскулачили и сослали на Обскую Губу на поселение. Но это другая тема, про которую тоже надо бы написать. Обостренное чувство несправедливости ей от деда досталось. А вот муж и дочь её слабы оказались.

Имею ль  право я судить людей за их поступки,
Какие  сам неоднократно совершал,
Душой я торговал, как телом проститутка.
Потом, всю жизнь себя терзал.

У всех бывают трудные минуты,
Когда во имя блага для других грешил.
А, коль во имя блага для себя,
Себя родного преданно любя?! -

Вот мера и критерий для оценки
Благих и мерзких дел:
Что для себя - то плохо, несомненно.
Во славу Вам - коль благо  для людей.

А коли так, мой грех не столь велик -
Я должен делать то,
                что честь велит.

"— Истина в том, что нет хороших или плохих людей. Добро и зло не в людях, а в их поступках. Люди остаются просто людьми, а с добром или злом их связывает то, что они делают — или отказываются делать. Истина в том, что в одном мгновении настоящей любви, в сердце любого человека — и благороднейшего из всех, и самого пропащего — заключена, как в чашечке лотоса, вся жизнь, весь ее смысл, содержание и назначение. Истина в том, что все мы — каждый из нас, каждый атом, каждая галактика и каждая частица материи во вселенной — движемся к Богу."  -   
В деревне всегда существовал негласный кодекс чести: нельзя было вперед всех начать сенокос,
нельзя вперед всех еще недозревшие ягоды начать собирать в полях. Уральские казаки всегда вместе, в один срок ездили обозами по первому льду "красную рыбу" на р.Урал в ямах черпать. Еще строже правила были в деревнях старообрядцев. За нарушения "кодекса" могли и из деревни выжить.
"Горе горькое по свету шлялося
И на нас невзначай набрело.
 Ой, беда приключилася страшная!
 Мы такой не знавали вовек:
Как у нас - голова бесшабашная
- Застрелился чужой человек!
....Суд приехал... допросы...
                - тошнехонько!
Догадались деньжонок собрать:
Осмотрел его лекарь скорехонько
И велел где-нибудь закопать....",-
это стихотворение Н.Некрасова и песня на эти слова.
     Только вместе можно отстоять свои права.
Мама моя почти всю жизнь прожила в деревне и всегда боялась:"Как бы чего плохого люди не сказали, да как бы не подумали плохо".
     Теперь вот на Украине родственник "переобулся" и клеймит позором родственников в России.
     Нет мелочей в нашей жизни. Что бы мы не делали, наше прошлое найдет нас и аукнется. И даже потомкам. Недавно прочел в мемуарах земляка о событиях 30-х годов прошлого века, в которых он упоминает о неблаговидных поступках (доносах) на поселенцов из мест ссылки и называет фамилии.