Суп из топора

Краткое содержание романа Ф.М.Достоевского "Преступление и наказание" или сказ о том, как бывший студент Родион Романович Раскольников и старуха-процентщица Алёна Ивановна суп из топора варили

"А где же твой топор – спросила старуха?
-А я тебя и без топора уделаю – ответил Раскольников"
 (Не Достоевский, не Платонов, а Олег Стоеросов)
 

  В осьмом часу душного летнего петербургского вечера, бывший студент Родион Романович Раскольников подошёл к доходному дому,расположенному невдалеке от Сенной площади и, немного подумавши,спешно прошмыгнул в парадное.
 Он вбежал на последний этаж, приблизился к нужной ему квартире и, не в силах унять противную дрожь в ногах и бешенное сердцебиение, застыл, чтобы немного перевести дух и собраться с мыслями.
 Вот уже несколько месяцев Родион Романыч пребывал в состоянии сильного томления духа, вследствие постоянно одолевавших его дурных намерений.
 Отдышавшись, он решительно и нервно, стал теребить шнур звонка.
 Через некоторое время дверь отворили и Раскольников очутился в передней квартиры чиновницы, старухи-процентщицы Алёны Ивановны.
 Сделав над собой усилие, Родион Романович делано поздоровался и тотчас всучил старухе заклад – завёрнутую в газетную бумагу серебряную папиросочницу.
 Алёна Ивановна жадно выхватила из рук бывшего студента свёрток и, кривобоко отпрыгнув в сторону, нетерпеливо стала разрывать упаковку.
 Увидев принесённое, Алёну Ивановну аж затрясло – а и взаправду хороша была вещица: старинна, красива, да увесиста!
 Глядя на старуху, затрясло и Родион Романыча, – да только от злобы.
Зыркнула Алёна Ивановна краем глаза на Раскольникова и с испугу выдохнула:
-А чтой-то ты, касатик, так побледневши? Али нездоровится?
Дёрнул скулой бывший студент и отпарировал:
-Будешь тут бледным, коли два дня не емши!
И, дёрнув кадыком, вдруг дерзко и нахально предложил:
-Угостили бы, что-ли!? – и при этом нехорошо ухмыльнулся.
-Да чем угощать-то, батюшка, – откликнулась старуха – знать самим жрать нечего-с!
-Ай врёшь поди, старая перечница – рявкнул Раскольников.
-Христом-Богом клянусь, истинную-с правду...
-Вы Христа-то не замайте! – сурово перебил процентщицу Родион Романыч и, неожиданно смягчившись, прибавил – а ступайте-ка лучше на кухню, ставьте воду кипятить – суп варить будем!
 Поплелась старуха на кухню и Родион Романыч следом за ней отправился.
-У меня тут для навару кое-что имеется – веско бухнул Раскольников и, в доказательство к сказанному, похлопал себя по едва оттопыривающемуся отвороту старенького, залоснившегося пальтеца.
 Поставила Алёна Ивановна на огонь казанок, плеснула воды, накрыла крышкой и стала ждать пока вода закипит.
 Когда из посудины повалил пар, Родион Романыч, медленно расстегнул ветхое, до предела изношенное верхнее платье, вынул из аккуратно притороченной заранее петельки тяжёлый плотницкий топор и, осклабившись, дрожащими руками протянул его старухе.
 Алёна Ивановна бережно приняла "добро" из рук Раскольникова и погрузила топор в, предварительно подсолённую, водицу.
 Через четверть часа старуха хитро так вопросИла:
-А что, батюшка, суп-то твой поди скоро готов будет али как?
 Пригубил Родион Романыч юшку и молвил:
-Да уж и впрямь почти готов, вот только... – Раскольников слегка замялся – хорошо бы для скусу картошечки с рисом добавить!
-Эх, будь по-твоему, стюдентик – раздухарившись крякнула Алёна Ивановна и, позвякивая ключами, отперла шкапчик с провизией.
А Родион-то Романыч уже и сам в раж вошёл и давай продолжать старуху подзуживать:
-Чай не худо бы-с, разлюбезнейшая Алёна Ивановна, кореньев пахучих в суп поклась, да и прочей зелени поразухабистей, а ещё – маслица коровьего этак с осьмушку – уже откровенно ёрничая не унимался Раскольников.
"А ведь присно глаголет, паршивец, – подумала вконец расслюнившаяся старуха; после чего: заправила суп означенными харчами, сняла с огня, накрыла чистой тряпицей и оставила допревать.
 Неожиданно, часы в комнате громко пробили восемь раз, входная дверь бесшумно отворилась и на пороге возникла, как привидение, старухина младшая сестра, блаженная и кроткая Лизавета с бельевым узелком в руках.
 -Чего стоишь, как неродная, проходи, стол накрывай – сейчас ужинать будем – казённым тоном брякнула Алёна Ивановна и, оборотясь к Родион Романовичу прибавила: -Кажись хватит ему настаиваться, ить носом чую хороший супишко сварганился!
 Раскольников, сняв крышку, пригубил огненную похлёбку и, обведя женщин многозначительным взглядом, подвёл черту:
-Да-с, господа, а суп-то и впрямь вышел монументальным!
 
 Лизавета споро накрыла на стол, нарезала хлеба и все молча принялись за еду.
 Торопливо и жадно выхлебали по первой миске; истово и чинно – по второй, а опосля третьей – взопрела тщедушная Алёна Ивановна, да так, что даже волосики её жидкие на макушке замаслились; разомлела, раззюзилась с придурковато-блудливой гримасой на лице сестра её Лизавета и даже Родион Романыч осоловел, обмяк и впал в состояние тихой и благостной задумчивости ( вот что сытость с человеком делает-с!).
 Но всё-таки, его будоражил один мелкий, никчёмный вопрос, занозой впиваясь в, едва начавший было "остывать", бедный, воспалённый мозг.
-Зачем же я всё таки сюда приходил? – думал Раскольников, тупо глядя на обожравшуюся старуху и её сестру.
 И тут взгляд его вперился в, отвратительно разбухший от варки, топор, мёртво кисший в загустевших остатках недоеденой суповой жижи.
 Раскольников очнулся, передёрнул плечами, словно стряхивая с себя остатки липучей дрёмы и, собрав дух воедино, уверенным рывком извлёк топор из посудины.
 Крепко ухватив его обеими руками за рукоять, он высоко вознёс топор над головой , а затем хладнокровно и последовательно насмерть зарубил старуху-процентщицу Алёну Ивановну и сестру её Лизавету.