Голод

Воспоминания моей  мамы , записанные моим отцом  . Перевод с башкирского языка мой.

Осень 1945 года, сентябрь, время сбора колосков. Деревня Худайбердино.  Мой брат работает в типографии, в газете «Сталинец».  Старшая сестра Зубайда  вышла замуж и уехала  с мужем в Ташкент .  Мы жили втроём :  мама, я и младший брат Заят.  Жили впроголодь , питаясь почти одной травой.   Мы не получали хлебных карточек, потому что их не давали тем, у кого в семье нет  работника.  Выдавали по одной буханке в месяц только  семьям фронтовиков.    Миньямал апай (тётя),  Хамида енгэ (жена брата)  нам немножко помогали, давали что-нибудь иногда покушать,  но потом  Хабиля апай им запретила.

« Не надо, дочка,  не ходи просить  , умолять , зариться на чужие куски .   Если Бог даст пожить, ещё увидите своё счастье»,-  сказала мама.  Файзрахман, Заят и я — нас осталось трое, тех, кто  ходил выкапывать крахмал -  прошлогоднюю гнилую картошку…

Середина зимы.  Буран. Мы голодаем.  Мама сказала :  «  Ай, аллах,  не буду сидеть  дорожить вещами, пойду в Зигазу  и обменяю что- нибудь  хотя бы на миску картошки»  , подошла к шкафчику  и  взяла в руки сахарницу.   Эта красивая, услада для глаз, голубая сахарница осталась ещё со времён маминой молодости.  Я не дала маме  унести её.  Она взяла единственную пару чайных чашек  -   Заят не дал …  Тогда мама  понесла сито для муки и деревянную лопату  и  вернулась с  небольшой миской картошки. Всего две картофелины мы натирали в банку , варили  на воде  и   поев этого «супа»  , ложились спать.
В те годы в каждом доме  что- то мастерили .  Шили сито  :  из липовой коры  и конского волоса ,  очень трудоёмко, а цена мизерная.   Кто  во что горазд :  плетут лапти,  бахилы, делают лопаты, варят серу, плетут канаты, ткут рогожу…

Тогда  муку продавали стаканами.   Оставив нам с Заятом два стакана муки, без копейки денег, без вещей   мама  ушла в деревню Мырзакаево  ( теперь Саитбаба  Гафурийского района , она сама была родом оттуда). , за 70 километров, чтобы  принести оттуда что- нибудь из съестного ,  в обмен  на телёнка  будущим летом. Был месяц февраль, корова давала всего стакан молока.   Как бы ни было тяжело, мама старалась  не остаться без неё.  Десятилетняя, я её выдаивала.  « Постарайтесь , чтобы вам хватило муки до моего возвращения  через 5 дней»,-    дала наказ мама.

На другой день после её ухода  я додумалась пойти  в барак к  русской тёте Мане.  Она сказала, что им самим приходится туго, но всё же дала  две картофелины и  миску зелёной капусты. Я догадалась  варить всё вместе : тонко нарезаю два ломтика картошки,  добавляю две ложки капусты, две ложки муки  и варю на двоих с Заятом похлёбку.  Он стоит и наблюдает  — комиссия.
 
Но  однажды наступил всё же этот чёрный день : продукты закончились, а мама не вернулась. Заят просит кушать, плачет, а мне нечего ему дать. Сама еле держусь, а Заят  скоро совсем слёг , вставать не осталось сил.   И когда я уже совсем отчаялась , обессилела тоже,  однажды ночью услышала  скрип калитки.  Дальше уже  расскажу, как   вспоминала наша с  Заятом мама.  « Захожу  тихо - тихо, с опаской и со страхом : вдруг не дождались, и   уже  не увижу  своих деток живыми ...»
   Пройдя  140 километров туда и обратно, она принесла  на спине   мешок муки , и  врезалось в память, что на её лаптях  совсем уже  не было подошв…  Она быстро испекла на плите лепёшку ,  я разбудила  Заята  :  «Мама вернулась! На, сьешь хлебца!».  Но он смог проглотить только малюсенький кусочек  того долгожданного  хлеба.