3333

Вторую половину жизни он решил провести на берегу океана ещё в середине первой половины жизни. Он знал, что жизнь можно делить на множество частей, но вернее всё же делить на две! Он знал, что жить ему 67 лет, что 29 августа 2033 года, когда ему исполнилось 33, 5 года, началась его вторая половина жизни, что будет отражением его первой половины, где он получит всё то, чего достоин, за каждый фрагмент уже пройденного пути! Уже в сентябре он стоял на берегу Тихого океана, а сзади красовался самый тёплый и желанный дом его жизни! Жизнь была бурна, сумасшедша и полна приключений, потому, как он считал, умиротворение - это то, чего он достоин!
Осенний океан такой грустный! И что он в нём такого находил? Каждый день он приходил сюда, склонял голову на своё же плечо и наслаждался. Работать ему не надо, он обеспечил себя на две жизни вперёд, при этом не обманув никого, наоборот, лишь добро даря людям и щедрость свою, которую мало кто ценит, а лишь пользуется. Но это ему было маловажно, так как он обещал помочь всем, кто помог ему на пути, и неважно какие это были люди, умеющие ценить или нет, главное, что пожелавшие ему помочь. Ни одного он из них не забыл, и каждому уже вернул, даже тем, кого не видя десяток лет, сам нашёл, чтобы отблагодарить!
Искушения – это то, что преследовало его каждый час, и он искушался! Его искушения приносили счастье и сладость искушающему человеку, но позже дарили боль, но счастье длилось дольше боли, потому это было для него главным оправданием! «Но как, Господь, не искушаться? Если это сладость для меня, если я такой человек, и иначе не могу! Зачем природа мне дала это желание? Неужели, чтобы я боролся с ним? Или всё-таки, чтобы извлекал пользу?»! И да, польза была, у любой монеты две стороны, его искушения дарили ему новые эмоции, новые вдохновения, новые созидания, что лечили души тысяч людей!
-И что тогда из того, что я принёс комочек боли одному своим искушением, если я принёс свет тысячам? – первый голос звучал бархатисто и с нотами надежды!
-Но ты сам знаешь, что некоторая боль не проходит! И если бы ты только мог представить, сколько уже таких людей ты собрал в свою коллекцию, боль которых уже не посмеет их оставить – второй голос был более хитрым, холодным, но пытающим пробудить чувство вины и совесть!
Эти два голоса давно уже с ним, и он не знал, кто из них лучше, полезнее, истиннее, а, главное, какой из них принадлежит ему, и принадлежит ли вообще! Любая логика здесь сработать не может! Один голос добр, защищает его и оправдывает, но пытается вводить в заблуждение, при этом даря облегчение душе. Другой голос хитрый и ехидный, вечно недовольный, переворачивающий порой всю суть, но бьющий точно в душу, без промаха, заставляющий днями, а порой и неделями, ощущать душевную боль, заставляющий страдать и терзать свою совесть! И этому голосу не важно сколько света ты принёс людям, хоть в миллион раз больше, чем боли, ему лишь важна эта боль, даже если ты принёс её всего одному человеку, хотя это невозможно, за всю жизнь принести боль лишь одному человеку! Путь длинный, и никто никогда не сможет догадаться сколько боли он принёс, а сколько добра. Вот и сейчас, эти мысли заставили его начать свою новую грусть.
Заброшенный маяк, что жил с ним по соседству, напоминал ему, что где-то там вдали его родной дом, который будет рад ему в любой час, даже если ему просто что-то будет нужно. Маяк манил его и звал, особенно ночью, но фантазия безумная такие порывы удерживала. Она показывала ему, как по маяку блуждают приведения, что не смогли после смерти даже промолвить свой выбор и остаться на небесах, как безмолвие их вновь на землю обрушило и заставило вечности пугать людей и пытаться что-то им сказать. Северный ветер подул в спину, холодный и зябкий, но словно пытался сказать: «Сходи, глянь, что там! Жизнь то одна!». И впервые он видел, что там внутри горит свет, и хоть здесь живёт он всего несколько недель, но свет видел впервые. Свет манил сильнее маяка, но он не пошёл, страх перед неизведанным выше любого оружия, направленного в твоё лицо.
Рано утром он завёл автомобиль и поехал в город, туда, где люди, хотя и здесь они вроде есть, но словно попрятались куда-то. Хоть и был он любителем тишины, хоть и было ему интересно и самим с собой, но без людей он не мог. Ему необходимо было чувствовать, что он в этом мире не один, что здесь людей очень много, и вот они все перед твоими глазами, бегут и ждут, и что-то просят. По магазинам он шагал быстро и не задерживался на эту пустоту, и уже через час ехал обратно, к своей собственной пустоте, что его, а не чья-то! На дороге голосовала девушка, высокая и стройная, со светлыми волосами да пояса и в бежевом пальто в клеточку. Машины здесь ездили редко, а голосующих и подавно не было, но он остановил. Она открыла дверь и звонким голосом сказала, что ей до маяка.
-Я живу рядом с маяком, садитесь.
Несколько минут они ехали молча, он лишь поглядывал на её красоту в зеркало, ловя моменты, пока она смотрела в окно. Родинки на её щеках образовывали знакомое ему созвездие, но он никак не мог вспомнить, что это за созвездие. Отвлекали её глаза, отвлекали её губы. Они манили не так, как маяк. Живое притягивает иначе, чем мёртвое. Живое притягивает теплом, мёртвое заманивает холодом, и снова эти голоса в голове:
-Не смотри на неё так! Ты снова хочешь принести боль?
-И ты предлагаешь мне вообще ни на кого не смотреть? И ещё пол жизни бояться причинить кому-то боль? Я итак тут один на краю океана!
-Вот и будь один! Возможно, это твоя участь! И лишь, когда ты один, ты сможешь принести счастье людям!
-Но как ты будешь способен принести счастье людям, если не будешь заполнять себя людьми? Это ведь невозможно!
И снова его начал мучить вопрос, какой из этих голосов принадлежит ему, и какой из них истинный. И может ли вообще истина находиться на одном из краёв? Может она вообще по середине ждёт бережно и никак не может дождаться! «Кто же из вас я?» - он не заметил, как спросил это вслух. Слишком увлёкся своими мыслями, позабыв про все созвездия, что могут быть на её теле, и не заметил даже, что она с большим интересом смотрит на него:
- Кто же из вас я? – процитировала она его с интересной интонацией – Впервые слышу такой вопрос. Не хотите поделиться? Мне любопытно даже стало.
Он потерялся и не мог ничего ответить, терзающее душу чаще остаётся лишь в душе на протяжении всей жизни, а сейчас ему предлагали вылить это всё за пределы души. Предложили настолько неожиданно, что дыхание перехватило, и словно кто-то пытался закрыть ему рот!
- А как ваше имя, девушка? – через силу он выдавил из себя.
-Меня назвали Татьяной, чтобы счастьем я кому-то была! А вас?
-Меня назвали Святославом, по той же самой причине! – улыбнулся он.
-А о нас не подумали, да? – засмеялась она в ответ – Будто нам счастье и не нужно! – её глаза в окне уже не блуждали, хотя красота океанская лишь началась, теперь они были в нём.
-Для чего вам к маяку? Он же заброшен, и до него можно добраться лишь на лодке!
-Знаю, что заброшен! Уже много-много лет, у меня на это личные причины.
-Странно, но вчера я видел свет внутри, в маленьком окошечке. Возможно кто-то залез в него вчера ночью.
-Вы ничего не знаете про этот маяк? – её взгляд уже был холоден, как лёд. Слова про свет в маяке изменили температуру её глаз, от чего Святославу стало не по себе.
-Нет. А что мне надо о нём знать?
-Да, в принципе, ничего – и она снова повернулась к окну, оставив его в своей бурной фантазии разбирать тысячи ужаснейших вариантов, что же могло быть внутри маяка. Они подъехали к его дому и остановились:
-Может чаю?
-Нет-нет спасибо. Я поплыву к маяку.
-Может мне с вами?
-Нет! Мне нужно туда одной! – решительно и холодно ответила она, на что ему нечего было ответить – Ещё раз спасибо, что подвезли! Когда буду возвращаться, буду надеяться, что вы снова увидите мой поднятый палец – засмеялась, как ребёнок, и пошла.
Ушла и тоскливо как-то стало. Вышел на берег и смотрел издалека на эту смелую девушку, которая уже отвязала старую лодку и одолевала океанские волны.
-Видишь, нельзя тебе быть одному! С людьми нам лучше, чем без них!
-Тебе то лучше! Но лучше ли людям с тобой, если все твои чувства временны! И счастье временное лишь даришь!
-У всех чувства временные! У всех счастье временное! И одно счастье сменяет другое! Одним счастьем люди жить не могут! Счастья должно быть много!
«Вот и поговорили» - подумал он и побрёл к своему дому. Все часы до позднего вечера он ждал, когда она вернётся, выглядывал из окошка, смотрел на океан, на бережок, но её всё ещё не было, и стало ещё тоскливее. Он снова вышел на свой бережочек, начинался шторм, а значит она не поплывёт. «Но как же она проведёт ночь в этом жутком маяке, если я даже подплыть к нему не могу?». Святослав несколько раз пытался заставить поплыть, но потом вспомнил, что и лодки то уже нет. Она была единственной, и сейчас болталась около маяка.
-Ты трус! – словно гром, ему ответил один из голосов глубокой ночью, когда молнии окружали со всех сторон старый маяк!
-Я не трус! Это называется благоразумие!
-Благо для кого? Для разума? Ты трус для своей души! Поэтому ты здесь один! Бабайку испугался?
-Нет, я ничего не боюсь!
-Ты лгун! Тебе перечислить все твои страхи? Когда ты пакостил и думал, что об этом никто не узнает, я видел всё! Но я тебе нужен! Без меня бы ты давно пропал! Потому что лечит тебя лишь правда, тебя лечат острые удары в душу! А поглаживания по головушке что тебе дали? Думаешь ты вырос, благодаря этому? Ты вырос, лишь благодаря мне! Но ты трус!
Было ощущение, что один голос загнал другой в угол, из которого выбраться невозможно, потому и ответить нечего было. Второй голос молчал, и словно опустил свою добрую голову, и даже усомнился в самом себе.
-Молчи, трус! Даже хорошо, что ты не попадёшь в маяк. Там бы ты узнал, кто я…
До утра заснуть не получилось, после этой фразы оба голоса притихли и не издавали звуков, как будто бы специально, заинтриговав, превратились в молчание. Но последняя фраза покоя не давала никакого, она разрывала, и словно он сам весь целостно превратился в эту фразу! Он стал ею и очень хотел узнать, что это за голос, что сегодня нарушил все свои рамки, что были прежде, и, просто, улыбаясь, замолчал! Весь день Святослав представлял ехидную ухмылку того голоса. Почему-то он нарисовал его с синей кожей, с бородкой аккуратной, с улыбкой самой злорадной во все зубы и с безумнейшими глазами. Но это всего лишь его не совсем здоровая фантазия. Но нужно ли вообще здоровье фантазии? Или лучше всё же, если она больна? Какая фантазия даст больше миру? А какая даст больше человеку, которому она принадлежит? Ничего мы не знаем, на самом деле! Ничего-ничегошеньки! Знали бы больше, чем дано одному человеку, разорвались бы на кусочки и всё! И собирать бы даже никому не пришлось. В одном человеке помещается лишь столько, сколько сможет пронести один человек! Даже если бы он пропускал через себя две жизни, две судьбы, он бы не выдержал. Это слишком много для одного! Что тогда говорить о миллиардах разных людей, с разными душами и знаниями, что тогда говорить вообще обо всём целостном мире…
Татьяна не вернулась и к вечеру. Закат через два часа, и он наконец решился! В непроницаемый пакет сложил сухую тёплую одежду, зашёл в ледяную воду, которая пронзила его до души своим холодом, и поплыл, дрожа каждым атомом своим. «Я не утону, пол жизни лишь позади! Ещё пол жизни меня ждёт!»  -  а маяк, как на зло, словно и не приближается. «Силы-силушки, ну где же вы?» - а в ответ лишь лёд и холод. Святослав замер на середине пути и оглянулся. «Нет, назад плыть даже дольше!» - и поплыл снова вперёд, хотя он уже стал сплошной судорогой, а волны с головою накрывали его, мешая даже просто дышать. Постараясь выгнать все мысли, он просто грёб руками, увеличивая темп, хотя сил уже не было, уже тридцать метров осталось, но он сдался и уже сам хотел провалиться в воду! И провалился, но ногами нащупал землю и пошёл на цыпочках по ней. Выбравшись к маяку, он упал и долго не мог прийти в себя, лишь дикий холод заставил его встать и одеть сухую одежду.
Обойдя маяк со всех сторон, он решился зайти внутрь. Стараясь отогнать все жуткие мысли, он слышал каждую ступеньку, на которую наступал. Но на двенадцатой ступеньке он остановился, и волосы встали дыбом даже там, где их не было. Запела скрипка, и пела она о своей судьбе. Сказать, что ему стало не по себе - ничего не сказать!
-Может это Танечка играет?
-А может там жуть, как страшно и лучше бежать отсюда да подальше? – с сарказмом ответил другой голос.
-А может ты не хочешь, чтобы я узнал кто ты?
-Я это ты! Ты это я! Что тут непонятного? – и засмеялся!
Тринадцатая ступенька и снова вверх, на этот раз быстрее. Впереди уже виднелась первая комнатка маяка, но перед нею он снова остановился. Смотрел на неё проницательно, но проникнуть пока что боялся. Потом закрыл глаза и шагнул, и долго не хотел открывать своих тёмных глаз, как будто чувствовал, что сейчас сотня глаз в плотную смотрели в него и пытались раскусить, что же он такого здесь забыл!
Открыв свои очи, он увидел вокруг одну огромную картину, которая состояла из отдельных персонажей, и словно была соединена сотнями картин. Если смотреть внимательно, все картины были разными, но в то же время образовывали единое целое, ту самую целостность, которой ему всегда не хватало. Картина была живой и дышала, невозможно было даже подумать, что всё это может исчезнуть когда-нибудь. Только сейчас, походив по всей комнате, он понял, что где бы он не встал, все люди и животные смотрят ему в глаза, и их взгляды, будто требовали у него что-то. Дрожь прошлась по телу и заставила уйти, и он уже бежал вверх и снова комната, но уже не стоял, как малыш, перед ней, с зажмуренными глазами. Он вошёл, но картин там не было, все стены были исписаны ровным почерком, словно на стенах писали печатной машинкой, а не от руки. Все мысли, что были написаны, для Святослава показались мудрейшими, как и картины, что были в предыдущей комнате. Потом в глаза попалось четверостишие, свет окошка оказывается всё время падал на него, и оно находилось в самом центре этого света.
«Мелодий много в голове,
но я гляжу, кто же усталый!
Там я в яву, там я во сне,
там вечно что-то выбираю»
А ниже было написано красивым почерком:
«Своим лишь голосом поведать много не способен, и потому так много здесь особ!»
Святослав был в замешательстве: «Где здесь? В этой комнате? Или в своей голове? И что это за особы?»
Выходя из комнаты, он остановился у двери, где в самом верху красовалась надпись:
«Я думал это ангел и демон, а оказалось я и я»
Теперь ступеньки он преодолевал в своих мыслях, забыв даже про Танечку: «А может, голоса в голове - это всё я, только я из прошлых жизней! В одной жизни я был одним, в другой жизни был другим, поэтому и голоса разные! И вроде прекрасно понятно, что оба голоса быть правы не могут. Но в то же время, а в чём они не правы? Истина получается во всём, просто она разная!». Но пение скрипки своей внезапностью заставило даже подпрыгнуть. Но он побежал к нему на встречу, оно было выше. Без страха и без сомнений он вбежал в комнату и застыл на месте. Много в жизни видел необъяснимого, но этого сейчас объяснить он никак не мог! Таня стояла у окошка и играла на невидимой скрипке, а мелодия лилась очень ярко слышимая, божественная и трогающая душу, словно действительно скрипка была в её руках. Красота сочеталась с жутью, именно так это выглядело, потому что необъяснимое страшит. Минуту он наблюдал за ней, за её красивыми движениями рук, за её прикрытыми глазами от удовольствия, что она получала от своей игры. Наконец Святослав решился заявить о себе и просто сказал громче обычного: «Привет!».
Игра скрипки завершилась, и Таня взглянула на него испуганно:
-Что ты здесь делаешь?
-Ты долго не возвращалась, и я начал беспокоиться. Хотел убедиться, что всё с тобой в порядке.
-Со мной всё хорошо. Мне приятно. – наконец она улыбнулась ему.
-Как всё это возможно? – он смотрел на неё, ничего не понимая, но с надеждой могучей, словно верил, что она всё ему объяснит!
-Я впервые была здесь маленькой, мне было шесть, и к маяку можно было прийти по суше. Я жила недалеко от тебя. Там сейчас никого нет. Я сбежала из дома, обидевшись на маму, и прибежала к маяку. Я услышала, что кто-то здесь поёт. Я поднялась по лестнице, зашла в первую комнату, а там были детские рисунки, по всей комнате, они были такими красивыми и солнечными…
-Но я ведь видел там не детские картины, там были произведения искусства!
-Но и ты ведь уже не ребёнок! Маяк показывает, как бы, нашу планку, самую-самую высокую планку, на что мы можем быть способны! И любой здесь увидит разное! В тот день я не забиралась выше, хотя здесь семь комнат, я лишь поднялась до второй, и там кто-то пел, но его не было видно! Голос звучал из ниоткуда! А когда он замолчал, я тоже спела так, как никогда не могла петь, а потом убежала! Спустя два года я гуляла с мамой, и мы подошли к маяку. И знаешь, мы бежали от него! От страха бежали! Потому что мы услышали мой голос, я в маяке пела своей маме и себе, выросшей на два года!  Это было страшно! Мама тогда очень испугалась за меня и больше не разрешала подходить к маяку, но, как видишь, я снова здесь и возвращаюсь сюда, и возвращаюсь, и пою, и играю для маяка. А он взамен подарил мне неиссякаемость!
Святослав, словно через себя пропустил всю историю Танечки, и не знал, что ей сказать! Всё это было и жутко, и страшно, но, в то же время, сказочно и волшебно! Не поверить он ей не мог, потому что глаза его не уши, обзор их выше и истинней!
-Знаешь, Тань, а я бы мог и не поверить, если бы всё не видел своими глазами! Похоже истина не в том, что мы слышим, а в том, что мы видим! Маяк мне тоже многое открыл! Мелодий много в голове, а я гляжу, кто же усталый…
-Вчера был шторм, поэтому не рискнула плыть! Я ночь провела здесь, и не первый раз уже. Здесь совсем не страшно, когда всё происходящее со временем становится объяснимым! Прости, что заставила переживать! Я думала, ты и забудешь про меня, подвёз и подвёз, и живёшь дальше по-своему! А ты даже не поленился лодку найти и приплыть за мной! – засмеялась она!
-Я вплавь! В мешок сухую одежду просто засунул и поплыл – так спокойно он ответил, словно забыл, что ещё вчера, он даже на лодке бы сюда поплыть побоялся.
-Что? Ты с ума сошёл так рисковать? – теперь настало её время переживать – Ты ведь можешь заболеть, а ещё хуже, мог утонуть!
-Риск был оправдан! Но извини, назад поплывём вместе!
-И сейчас же поплывём! Тебе нужен горячий чай! – она была решительна и решительно направилась к выходу! Святослав поспешил за ней, но он не мог не спросить её про другие комнаты.
-А что там выше?
-Я не знаю. В детстве я могла доходить лишь до второй комнаты. Дальше меня ноги не впускали, даже не слушались. Сейчас могу до третьей. Скоро, возможно, до четвёртой! Наверное, я прожила всего половины жизни! – улыбнулась она – и лишь в конце мне откроется седьмая!
-А, точно! – уйдя в свои мысли, ответил он. Вспомнив, что и он лишь прожил половину жизни, 33,5 года и всё только впереди!
Они уплывали от загадочного маяка, что был похож на целый мир, так как такой же совсем неразгаданный, и каждый пребывал в своих мыслях! Выйдя на берег, они стояли и долго смотрели на него, также молча. Спиною маяк был похож на целый мир, а сейчас, когда перед глазами и маяк и весь океан, он был похож на этот огромный Тихий океан! Синхронно повернулись и пошли в сторону его дома, словно без слов чувствовали друг друга!
-Может зайдёшь на чай, Танюш?
-Почему бы и нет….
Она улыбнулась и сжала его руку, и ни один голос в его голове ничего не сказал против…
               
                13-14.09.2016