Тринадцатый подвиг Геракла. 18 плюс

(идея, вдохновение и творческое участие Михаила Лежепекова*)

Часть 1

Сцена 1

(Геракл у Олимпа)

Геракл:
Олимп! Услышь слова Геракла!
Взойти к тебе давно готов.
Из бренного чертога мрака
взываю к сонмищу богов,
которому хранил я верность
и предан был, пусть в мире смертных
рождён, и плотью дух пленён,
но помнит мир высокий он
и дерзко просится на волю –
тенёта и вериги рвёт.
Ты – цель, отрада и оплот,
Владыка, повелитель молний!
Великий громовержец Зевс,
прими меня к себе, Отец!

Моею службой ты доволен?
Поёт кифара для тебя –
молчат о подвигах герои,
но слухом полнится земля.
Богов ослушаться не смея,
служил я верно Эврисфею.
Царь, как овечий хвост дрожал
(слабак, продажная душа),
но отправлял меня в дорогу
и тем гордился каждый раз,
что грозный мог отдать приказ
мне! Сыну Зевса, полубогу!
Я не искал мирских сокровищ,
спасая землю от чудовищ:

Убил я отпрысков Ехидны,
Немейский лев повержен мной,
я девять глав лернейской гидры
срубил могучею рукой;
изгнал смертельных птиц Стимфала,
чьи перья – острые кинжалы.
Лань керинейскую ловить
пришлось мне год (вот это прыть!),
чтоб привести её в Микены.
Нёс с Эриманфа кабана –
добыча столь была страшна,
таких невиданных размеров,
что Эврисфей залез в кувшин.
О, Зевс! Я был несокрушим!

Меня преследовала Гера –
с рожденья ненавистен ей;
познал коварство полной мерой,
и гнев богов, и месть царей.
Царь Авгий договор нарушил:
уж сколько вычистил конюшен
ему – он лишь махнул рукой
(неблагодарен род людской)
Подлец! Ведь обещал награду!
Я всё терпел. Я был смирен
и снова шёл к стенам Микен.
Я учредил Олимпиаду
и, жертвы принеся богам,
Олимп восславил на века.

Я укротил быка на Крите,
из Фракии привёл коней
и с амазонки Иполлиты
снял пояс в жаркой битве с ней.
Я вырвал жизнь жены Адмета
у Таната – владыки смерти.
Я, Гериона поборов,
пригнал стада его коров.
За Цербером во мрак подземный
сошёл и видел сам Аид.
Атлант из сада Гесперид
мне дал три яблока бесценных,
пока я свод небес держал…
Но нужно ль дальше продолжать?

Ведь пифия, судьбу пророча,
шептала, вверх подняв персты:
“Двенадцать! – близок час урочный.
Геракл, бессмертным станешь ты!”
Мне в силе на земле нет равных,
Я победил самих титанов –
с богами шёл плечом к плечу.
О, Зевс! Прости смятенье чувств:
я стал бессмертия достоин,
брось на меня монарший взгляд.
Я жду обещанных наград
и славы вечного героя.
Я сын твой! И уже готов
примерить атрибут богов!

(появляется Хронос)

Хронос:
Да слышат эти вопли боги!

(Геракл с недоумением смотрит на Хроноса)

Хронос:
Дай дух перевести с дороги,
да мысли кучкою собрать,
чтоб мог всё точно рассказать.

Геракл:
Ты кто такой, е*ёна мать?

Хронос:
Как раз об этом, что на “е”,
я должен рассказать тебе.
И мать мою, прошу, не трогай!

Геракл:
Да я тебя сейчас, убогий,
размажу прямо здесь, у храма!

Хронос:
Не ожидал я встретить хама.
В напутствии мне говорили,
что голову тебе вскружили
двенадцать подвигов твоих.
И где ж высокопарный стих,
которым к Зевсу ты взывал?
Как быстро ты его  предал!
Забыл божественность свою…

Геракл:
Нет, все-таки тебя прибью! –
Удар – силён, кулак – большой,
мне подвиги не надоели:
ещё младенцем в колыбели
двух змей душил одной рукой.

Хронос:
Убить Бессмертного он хочет –
я слышу, даже Зевс хохочет!

Геракл:
Ты, сразу видно, – сумасброд:
нахальный глаз, усмешкой рот.
Чей злобный прихвостень, служака?
Убью тебя, исчадье мрака!
Смеяться вздумал надо мной?

(поднимает палицу)

Хронос:
Дубину убери, герой!
Я – вездесущ, мне имя – Хронос,
Я правлю времени законом.
Не человек, конечно, – Бог.
Бессмертный. Понял мой намёк?

Геракл:
Бессмертный? Это мы проверим!

(бросается на Хроноса. Тот взлетает, Геракл растерянно смотрит на полет)

Хронос:
Ну что? Теперь ты мне поверил?
Раскрою тайную завесу…
к тебе, малыш, я послан Зевсом,
сказать, что был твой зов услышан,
и передать заданье свыше.

Геракл:
(просительным тоном):
Ты называй меня, как хочешь,
но «малышом»…

Хронос:
Прости, не очень
удачно выразился я,
но вел себя ты, как свинья.
И, если честно, предо мной
все мелки. Даже ты, герой.               
Но ради дружбы обещаю
Гераклом звать и освящаю
рукопожатьем дружбу эту.

Геракл:
А я клянусь небесным светом,
что Зевса выполню заданье.

Хронос:
(в сторону с усмешкой):
Нас делает сильней незнанье.

Геракл:
Что ты сказал?

Хронос:
Да нет, я так…
Заданье в общем-то пустяк:
двенадцать девственниц в Эдеме            
утешить оплодотвореньем.               
Я сам бы им хотел помочь,               
но за одну всё сделать ночь               
по силам только лишь тебе.

Геракл:
Ох, чуял я, что быть беде.
Вот уж не думал, что Бессмертным
я стану только лишь посмертно.               

Хронос:
Ну, на Геракла не похоже,
чтоб  корчил он страха рожи.

Геракл:
Да тут, поверь, не в страхе дело –
в сраженьях показал я смелость,
и меч мой действовал умело…

Хронос:
Тебя одно лишь может влечь –               
в тела врагов вонзать свой меч?               
Есть удовольствия другие –
считаются они земными,
но ты поверь, что в этот раз 
на небеса ведет оргазм.

Геракл:
Оргазм? А это что такое?               

Хронос:
Он слаще почестей героя.
Приятней аромата мака,
Прекрасней, чем сама Итака,
Разводит горе он руками,
Людей он делает богами…
(вдруг безразлично и зевая)
и много-много что ещё…

Геракл:
Скажи мне, я-то тут причем?
Нет ли другого порученья,
помимо оплодотворенья?
Ложь обольстила этот мир –
вот что бы я разоблачил!
Земля – пристанище обмана,               
ведь тут растет цветок дурмана.

Хронос:
И в чем же, так сказать, дурман?

Геракл:
Попробуй, догадайся сам!
Уж ты, как Бог, понять бы должен,
что в жизни всех одно тревожит –
осуществление желанья
и избежание наказанья.
Ты думал Боги здесь в почете?
Они здесь просто на работе,
на побегушках, так сказать.
Рабы – им должно исполнять
все прихоти людского рода. 
Такая вот у них порода!
А люди… что вдруг не по их,               
обиду  в сердце затаив,
стараются забыть Богов.

Хронос:
Вот лицемеры, нету слов!

Геракл:
Идут к гадалкам, колдунам
и верят – рунам, картам, снам.          
Земле божественность чужда,
тут вас не вспомнят никогда,
но всем расскажет каждый грешник,
что он святоша в мире здешнем.
(ждет реакцию Хроноса)

Хронос:
Я не могу сейчас, поверь мне
их наказать за лицемерье.

Геракл:
Так я бы мог тут вместо вас…

Хронос:
Нет, полетишь со мной сейчас!
Сандальи вот тебе Гермеса.
(дает ему сандалии с крылышками)
Ну что стоишь? Летим, «повеса»!

Геракл:
(пытается остановить Хроноса):
Пойми же, не при чем тут страх!
Нет опыта в таких делах.

Хронос:
Я верю, страх тут не причем,
а опыт мы приобретем!

(улетают)

Сцена 2

Хронос:
Летим с тобой в сады Эдема.
Вуалью мягких облаков
сокрыт чертог благословенный
отдохновения богов.
Там, в изумрудной чаще сада
живут красавицы Гиады –
двенадцать непорочных дев.
Их поселил туда сам Зевс.
Безбрежны их озёра-очи…
(умолкает, задумавшись)

Геракл:
Ты как-то вдруг не весел стал,
ужель с изъяном идеал?
Что, недостатки видно очень?

Хронос:
Изъян сестёр не видит глаз:
скорбят, что брат погиб, Гиас.

Геракл:
Но как они лишились брата?

Хронос:
Пал на охоте сын Атланта.
Был наделён лихой судьбою:
не то задрал когтями лев,
не то укушен был змеёю –
закончил жизнь в расцвете лет.
Трагично он ушёл, конечно,
но сёстры стали безутешны
и слёзы льют с тех самых пор.
Тосклив, меланхоличен взор.
И с ними плачет вся природа:
деревья, травы плачут тут,
и реки стали многоводны,
а на земле… дожди идут.
Обеспокоен Зевс – в Эдеме
печальным стало птичье пенье.
И каждый бы утешить рад
прекрасных девственниц – Гиад.

Геракл:
Гераклу горевать негоже!
Они ревут, а я при чём?
Про подвиг мне твердил и что же? –
Я буду нянькой и врачом?

Хронос:
Печаль их снимет, как рукою,
когда герой войдёт в покои!
Кто, как не ты, способен смочь
двенадцать девственниц за ночь…
утешить? Помнишь о награде?

Геракл:
Бессмертие – мечта моя!
Да, сила льётся чрез края…
Красивы, говоришь, Гиады?

Хронос:
В лазури глаз не видно дна,
в них – вся вселенная видна!
Волшебны перси и ланиты,
ошеломляют красотой,
как будто сёстры Афродиты
из пены вышли из морской,
сверкая, словно бриллианты.

Румяна, как заря, Эрато;
Фиона – розовый бутон;
Диона, словно дивный сон;
гибка, как кошка, Кассеида;
как пламя Ниса горяча;
Фито – спокойна, как свеча;
роскошный персик – Коронида;
Клеэя, как нежнейший шёлк;
Файсила – лёгкий ветерок;
Эвдора – грациозней лани;
цветёт Поликсо, как весна;
Амброзия – очарованье,
сошлись в ней Солнце и Луна.
Прекрасны девы, но… печальны.

Геракл:
Я всех утешу, обещаю!
Во мне прилив каких-то сил.
Никто бы не опередил! –
Летаешь ты не очень скоро
и заболтал меня совсем.

Хронос:
Мы прибыли за разговором.
Смотри – перед тобой Эдем.

Геракл:
Я вижу здесь чудесный сад!
Свет льётся, словно изнутри
плодов, что на ветвях висят.
Изыскан, тонок каждый штрих
дерев с ажурною листвою,
присыпанных росой златою.
Ручьи – прозрачней хрусталя.
Кифары струны трону я,
звук флейты слышу, звон тимпанов.
Стрекоз и бабочек крыла
напоминают кружева.
Повсюду – алые тюльпаны,
их ароматы, словно мёд!

Хронос:
Я слышу, кто-то к нам идёт…

Сцена 3

(на поляну из-за деревьев выходит прекрасная девушка, с жёлтым цветком в волосах -  старшая из Гиад – Фиона)

Фиона:
В Эдеме гость, и это – Хронос!
Да не один сегодня он.

Хронос:
Ты, как всегда, мила, Фиона!
(тихо)
(Геракл, изобрази поклон)
В Эдем я прибыл, если честно,
чтоб выполнить заданье Зевса.
Со мною друг – герой, силач,
Геракл – молод и горяч
и на земле в зените славы.
Разит без промаха копьём
чудовищ.

Фиона:
Слышали о нём,
что он в Элладе сильный самый.

Хронос:
Лев киферонский на плечах –
один трофей внушает страх!

Фиона:
А что за важное заданье,
с которым прибыли в Эдем?


Хронос:
Приравнено к военной тайне,
но Зевс повелевает всем:
Геракла окружить заботой
и рая показать красоты
(оглядывается)
Твоих сестёр не вижу я…

Фиона:
Они танцуют у ручья.

Хронос:
Танцуют? Грусть прошла, быть может?

Фиона:
Ничуть. Мы с сёстрами, увы,
по-прежнему не веселы,
и танец наш – печален тоже.

Хронос:
Уверен, радость впереди.
Ты нас с Гераклом проводи.

(выходят на поляну, где танцуют Гиады)

Геракл:
Реальность или наважденье?
Под пенье птиц и шелест трав
танцуют девы – без сомненья
прекрасны. Хронос, ты был прав!
В глазах от слёз сияют блики;
как дым прозрачные туники,
цветы и ленты в волосах…

Хронос:
Все героини на местах.
Геракл, влиться в танец надо.

Геракл:
(не слушая)
Чаруют, поражают взор,
танцуют, как плетут узор
из нитей золотых Гиады…

Хронос:
Пойди, им сделай комплимент –
удачен очень сей момент!

Геракл:
Какой замысловатый танец,
в искусстве этом я не дюж,
в движеньях, словно иностранец –
великоват и неуклюж.

Хронос:
Тут с ритма главное не сбиться.
Девчонки ждут, иди к сестрицам.
Войдёшь с Фионой в этот круг.
Дела зовут. Удачи, друг!
Двенадцать дев – двенадцать танцев.
Счастливчик! Даром, что не бог,
(тихо)
(но в каждом деле есть подвох)
Я полетел, пора прощаться!

Геракл:
Пойду, развею  сестрам грусть,
Фиона ждёт, потороплюсь.

(Геракл идет к ручью, где танцуют девушки)

Фиона:
Испей вина, могучий странник,
испробуй винограда гроздь
и сестрам разреши представить.
(громко)
Геракл – наш почётный гость!
Он нам о подвигах расскажет.

Геракл:
Про подвиг расскажу  я каждой
и, может быть, ещё о чём…
Я танцем вашим восхищён –
рисунком, грацией и статью.

Фиона:
Мы сами выдумали шаг,
ведь часто здесь танцуем так.

Геракл:
Какие тут ещё занятья?

Фиона:
Плетём мы косы и венки,
мечтаем, нюхаем цветки,
гуляем, платья примеряем.
Ну, и грустим… наш брат Гиас,
что был так нами обожаем,
в расцвете лет покинул нас.

Геракл:
О, я наслышан, сожалею,
но всё таки спросить осмелюсь:
Неужто никаких утех? –
Ведь девушкам так нужен… смех.

Фиона:
Так страшен мир, а счастье зыбко,
тоску-печаль мы превозмочь
не в силах. Можешь нам помочь?
Ведь позабыли мы улыбки.

Геракл:
Ну, я не то чтобы шутник,
наоборот, как раз привык
я напрямик и сразу к делу.
Вот, например, немейский лев –
Руками лишь, весьма умело,
убил его, не оробев –
боролись, как тяжеловесы…

Фиона:
О, это очень интересно!

Геракл:
Пойдём со мною, расскажу.
Был лев тот страшен, просто жуть…
И покажу весьма подробно
трофей (во глубине алькова)

(уходят)

(через некоторое время Геракл выходит на поляну один)

Геракл:
Для обольщенья пригодился
трофей – не всё же устрашать.
Была Фиона, словно львица –
её оставил сладко спать…
Однако ж, как завечерело,
И в синий бархат приодела
Нифела полусвод небес,               
что очень живописен здесь.
Оттенками ультрамарина
сложились в складки облака,
собравшись к югу, и слегка
легли на горизонта спину.
Вечерним краскам вопреки
в траве мерцают светлячки…
А девы юные танцуют,
кружа то вместе, то поврозь.
В прелестный круг опять войду я –
ведь как-никак почётный гость.

(обращается к одной из Гиад – Нисе)

Ты плачешь, милое созданье?

Ниса:
(поспешно вытирая слёзы)
Нет! Ненавижу я страданье!
Ты думаешь – раз ты герой,
то я расплачусь пред тобой?

Геракл:
Мне гибкой ивы ветвь напомнил
в саду изящный, лёгкий стан,
но почему, как в небесах,
в твоих глазах всполохи молний?

Ниса:
(сердито)
Я не горюю никогда,
мне меланхолия чужда –
весёлость и любовь присущи!
Вот потому меня и злит,
что здесь, в Эдеме, очень скучно –
никто меня не веселит.
Вокруг всегда одно и то же –
и это просто невозможно.
С тех пор, как смежил очи брат,
исчезла радость у Гиад.
Грядущее так безысходно…
Покинул нас, и что взамен?
Плетём венки и хороводим? –
А сердце жаждет перемен!
Он умер – рухнули тотчас
мечты, что согревали нас.
(плачет)

Геракл:
Ну что ты, Ниса, успокойся,
все смертны здесь: и я, и ты…
(тихо)
(Сестричкам исполнять мечты…
Да-а, было братику непросто)
Коль хочешь в жизни перемены,
разумнее найти замену.
Твой ключ к успеху – это я!
Тот, кто горяч – не ждёт огня.
Во мне находится источник.
Я помогу тебе найти
к любви и радости пути –
один такой я знаю точно…

(уводит плачущую Нису)

(через какое-то время Геракл выходит на поляну один)

Геракл:
Две спят, ещё осталось – десять.
Вхожу я потихоньку в раж.
А может я и впрямь повеса? –
Кровь в венах закипает аж.
Мне  до утра ещё резвиться –
глотнуть вина и охладиться…
О, тут из всех Гиад одна
на вид спокойно-холодна.
Вот к ней и подойду, пожалуй.

(подходит к Фито)

Фито, ты мне секрет открой:
где черпаешь ты свой покой? –
Ни суетливости, ни жалоб.
Так, словно отрешилась ты,
услышав голос с высоты.

Фито:
(спокойно)
Я верю, боги всех накажут.
С Олимпа лучше им видней,
что совершил преступник каждый:
мошенник, негодяй, злодей.

Геракл:
(обескураженно)
Ну да… конечно, несомненно,
накажут боги дерзновенных…

Фито:
Кто в чьей-то смерти виноват –
умрёт мучительней стократ.

Геракл:
Закончилось чудовищ время,
ведь я, заметь, весьма не хил.
Однажды гидру умертвил –
голов драконьих было девять.
Рубил одну – и сразу две,
мгновенно, ты представь себе,
на том же месте вырастали.
Пришлось их выжигать огнём –
помучиться пришлось немало
нам с Иолаем, но вдвоём
лихую нечисть одолели –
моя рука достигла цели.
Пусть трудно было, но – я смог!

Фито:
(с уважением)
О, ты силён, почти, как бог!
Как хорошо, когда не надо
ждать справедливости богов.
Махнул мечом – и враг готов.
Отмщенье – лучшая награда.
Да не у всех достанет сил…

Геракл:
Ты думаешь, что кто-то был
в Гиаса смерти виноват?

Фито:
Да этих злыдней целый ряд,
кто косвенно и понемногу
привел его на ту дорогу,
где встретил гибельное жало.
Но нет улик – какая жалость!

Геракл:
Мне расскажи, чтоб легче стало…

(уходят)

(спустя некоторое время Геракл выходит на поляну один)

Геракл:
Как воздух здесь невероятно
пронизан сладостью любви.
Смыкая чувственно объятья,
вступает ночь в права свои.
И на ладонях поднебесья
лежит луна, как спелый персик –
воображение пьянит
её округлый сочный вид.
На мягкость трав ложатся тени,
чаруя тайною своей;
в изгибах чудятся ветвей
влюблённых тел переплетенья.
К фантазиям добавив щедрость,
по тропам грёз блуждает Эрос.

Когда вокруг одни красотки,
поверишь в воплощенье снов.
На круг Гиад держу наводку –
Да, я, похоже, что готов
продолжить. Девушки и сами
стреляют жгучими глазами.
Пойду налаживать контакт.

(подходит к Корониде)

Ах, Коронида, как я рад
движеньям танца научиться.
Ты можешь чётче показать? –
Привык я палицей махать,
мне бы к искусству приобщиться,
чудовищ нет вокруг пока.
Конечно, техника броска
мне ближе, но себя я буду
по мере сил держать в руках.
Изящен шаг твой и, о чудо! –
Луны сияние в глазах.

Коронида:
Да, я прекрасна, без сомненья,
(тихо)
(хоть кто-то здесь меня оценит)
но тут всегда в одном кругу
танцую грустно на лугу.
Пред кем блистать мне красотою?
Внимать хвалебным чьим речам? –
Деревьям, травам и ручьям
не нужно зрелище такое.

Геракл:
Тогда утешься – пред тобой
не просто зритель, а герой!
Меня пытались амазонки
пленить – отряд отбил я весь
прелестных дев вооружённых.
Скажу я – в этом что-то есть,
когда должна сама царица
перед тобой разоружиться.
А ты лишь взглядом лунных глаз
сумела в сердце мне попасть.
Не доверяйся же печали –
она, поверь, на вкус горька;
в моей руке – твоя рука,
нам встреча радость обещает.
Я знаю, как открыть врата,
чтоб заблистала красота!

(уходят)

(через некоторое время Геракл выходит один)

Геракл:
Ну разве мог бы я подумать
недале чем ещё вчера,
что подвиг заключаться будет
В любовных играх до утра?
Ведь подвиг – для меня другое:
с чудовищем готовность к бою.
А в этот раз, смешно сказать:
взамен побоища – кровать,
а вместо чудища – красотка,
сменилась ненависть на страсть,
триумф победы – на оргазм.
Непринуждённо и в охотку
заданье выполнил на треть.
Я в небеса готов взлететь,
как будто тело покидаю –
наверно богом становлюсь,
а может крылья вырастают?
На лицах странно видеть грусть,
когда в ночи поющей этой
всё ярче звёзды и планеты
над восхищённою землёй
встают эгидой золотой.
Жаль, для кого-то всё иначе:
под сенью масляных олив,
лицо ладошками закрыв,
ещё одна красотка плачет.

(обращается к Эвдоре)
Эвдора, я могу помочь!
Ты посмотри, как эта ночь
с талантливостью виртуоза
бросает вверх пригоршни страз,
прикалывая в небе звёздном
на фиолетовый атлас.

Эвдора:
До красоты мне что за дело,
когда всё это надоело.
Я и без неба хороша,
там нет того, что ждёт душа.
Чего хочу – никто не может
мне дать, и всё убого так:
нет светской жизни, роста благ –
разнообразие ничтожно.

Геракл:
Да что ты, оглянись вокруг!
Не видишь что ли ты, мой друг:
тут фрукты, словно мёд на ветках,
наряды, танцы – благодать!
Цветы и птицы видов редких –
чего ещё тебе желать?

Эвдора:
Пойми, Геракл, мои желанья
имеют свойство нарастанья.

Геракл:
Но этот путь ведёт в тупик,
ведь радости так краток миг,
и ум отыщет цели снова.

Эвдора:
Да, так оно и происходит,
но это всё сильней меня –
мечты растут день ото дня
и тянут вдаль магнитом словно.

Геракл:
(задумчиво)
Чего бы ты не захотел –
есть на земле всему предел.
Мечты нас держат, как оковы…
(встрепенувшись)
Тебе со мною повезло –
желания исполнить чтобы,
я знаю пару нужных слов.
Объединим усилья, вместе
мы сможем что-то накудесить,
чтоб стал щедрее с нами мир.
(тихо)
(я тут уже почти факир)

(уходят)

(через некоторое время Геракл возвращается на поляну один)

Геракл:
Волною ласк и поцелуев
меня накрыло в пятый раз,
но толком так и не смогу я
словами описать оргазм:
слиянье жара и мороза
и апогей с апофеозом,
клубника в сливках, самый смак –
вот, вероятно, как-то так.
Прибавлю звание «любовник»
к определению «герой»,
Эдем запомнит подвиг мой
всенепременно, безусловно.
Как из кровати шёл в кровать,
не успевая остывать.

(потягивается и поднимает глаза к небу)
Как много звёзд в полях небесных,
жаль, безымянные они.
Вот если б их соединить,
наметив контуры созвездий.
Изобразить над головою
богов, титанов и героев.
Увековечив имена,
оставить память временам…
Какие смелые мечтанья
приходят наслажденьям в такт.
Пора заканчивать антракт,
продолжу ночь любодеяний.
Свой шаг под пение цикад
направлю в сторону Гиад.

(подходит к Эрато)

Геракл:
О чём ты плачешь, дорогая,
как стая туч в сезон дождей?
О, нет, молчи, я угадаю…
Тоскливо на душе твоей?
С трагичною потерей брата
произошла надежд утрата?

Эрато:
(поднимает заплаканные глаза)
Да, верно!

Геракл:
(с пониманием кивает)
Дни твои пусты?

Эрато:
И это так!

Геракл:
Страдаешь ты,
не находя в Эдеме счастья;
проходит жизнь, как будто зря?

Эрато:
Так много знаешь про меня!

Геракл:
И над грядущим ты не властна,
на нём уныния печать.
Ты можешь только лишь мечтать?

Эрато:
Всё правда!

Геракл:
Ищешь, кто виновен:
дурные люди, рок, судьба?
Взываешь к милости верховной
и видишь жертвою себя?

Эрато:
Всё верно, жизнь моя ужасна!

Геракл:
Реальность выглядит контрастом,
проигрывая миру грёз,
и жалко так себя, до слёз?..

Эрато:
Да, да и да! Но как, откуда
всё это знаешь обо мне?
Не подобрать слова точней,
похоже это всё на чудо –
твой глас оракулом звучал!
Ещё никто не понимал
меня, как ты. Скажи на милость:
Пришёл ты из страны чудес?
А, может быть, ты ясновидец?

Геракл:
Я думаю, задатки есть…

Эрато:
И знаешь ты, чего хочу я?

Геракл:
Ты взором мысленным рисуешь
героя, что тебя спасёт,
кто двери счастья распахнёт,
чтоб всё волшебно изменилось.
Лишь взгляд красавицы – взамен
он оградит от всех проблем
и восстановит справедливость.

Эрато:
Но как найти такого здесь?
(тихо)
Похоже, это он и есть…

(берёт Геракла под руку и они уходят)
……………………….

(спустя несколько часов, побывав ещё у пяти Гиад, Геракл выходит на поляну)

Геракл:
Прохладен сумрак предрассветный,
уж спят одиннадцать Гиад.
Блистает в небесах планета
алмазом в тысячу карат.
Пред нею, словно под гипнозом,
померкли остальные звёзды –
устало опустили взор,
мерцая в зеркале озёр.
Ночь, преисполненная страсти,
уже предчувствует финал.
Но, правды ради, я б сказал,
что несколько однообразен
был соблазнения процесс,
слегка успев поднадоесть.

Был у Дионы и Файсилы,
Клеэи, Кассеиды и
Поликсо, а мужская сила
не ослабела не на миг.
Но как-то девушки похожи,
присуще им одно и то же:
все плачут, что погиб Гиас,
и все хотят, чтоб кто-то спас
от всеобъемлющей печали,
охотно верят в обещанья,
подарков просят у небес
и день свой занимают весь,
рождая новые желанья…
(вздыхает)
К своей мечте я близок так –
Осталось сделать только шаг…

(пробираясь через заросли шиповника и роз, на пригорке находит Амброзию.
Она сидит на резной кованой скамейке)

Геракл:
Амброзия, ты здесь? О, боги!
(тихо)
(от всех ушла, а время с глаз
коня уж гонит вороного,
и до рассвета только час
один. Не много и… не мало)
Ты почему не танцевала?

Амброзия:
Не знаю. Просто не хочу.

Геракл:
Да, подустал и я чуть-чуть.
(садится)

Амброзия:
Средь сладких ароматов розы
от танца долгого остынь.

Геракл:
Ты в косах жёлтые цветы
не носишь так, как носят сёстры?

Амброзия:
Не нужно трауру прикрас –
цвет жёлтый не любил Гиас.

Геракл:
Смотри-ка, падает звезда!
Ты знаешь, что звезды паденье
исполнит наши вожделенья?
Желанья, я хотел сказать,
ведь мы должны счастливей стать,
когда исполнятся желанья.

Амброзия:
Быть может, сделаешь признанье:
мечтаешь втайне ты о чём?
Во что твой разум вовлечён?

Геракл:
Скажу, пожалуй: Стать бессмертным
я всей душой стремлюсь. За тем
богами послан я в Эдем.

Амброзия:
Так ты пришёл сюда за этим?
А чтоб мечта сбылась твоя,
могу помочь, возможно, я?

Геракл:
Тебе признаюсь: так сложилось,
что можешь только ты помочь.
Желанье чтоб осуществилось,
мне боги дали эту ночь.
Когда мне упадёшь в ладони,
Олимп заветный путь откроет.
Сейчас тебе даны ключи
от двери следствий и причин,
чтоб стала ты моей звездою
в сиянье утренней звезды.
Открыл тебе свои мечты.
Поможешь? Слово за тобою.

Амброзия:
Но – я уже в твоих руках.
Ты, словно бы, развеял страх…

Я много думала о смерти,
с тех самых пор, как умер брат.
Мысль эта холодила сердце,
ночами не давая спать.
И для меня невероятно,
что смерти разожмёт объятья
не бог. Пускай силач, герой,
но всё же – человек земной.

Геракл:
Нет, лучше думать не о смерти,
а для чего нам жизнь дана,
когда несчастная она –
проклятьем стало бы бессмертье.
В одном, однако, ты права –
мечтаю равным стать богам.

Амброзия:
Разрушь последнюю преграду,
бери ключи, я отдаю.
Тебе ведь это очень надо,
лови скорей звезду свою!

(уходят)

(на рассвете Геракл выходит на поляну, одевает сандалии и улетает)

Сцена 4

(снова у Олимпа)

Геракл:
Рассветный луч, огнём касаясь,
зажёг восток. И вот я здесь.
Олимп! Я выполнил заданье.
Спешу тебя восславить, Зевс!
Тобой дарованная сила
ни разу мне не изменила.
Я счастлив тем, что я твой сын!
Но покорение вершин
недолговечной мнимой тверди
имело сокровенный смысл:
меня не покидала мысль,
что мне обещано бессмертье.
Тебе даруя подвиг свой,
вновь обращаюсь я с мольбой.

О, Зевс! В цепях непостоянства
Ты держишь Солнце и Луну;
одним щелчком монарших пальцев
пускаешь острова ко дну;
с грозою, молнией и ветром
одаришь жизнью или смертью.
Безмерна громовержца власть.
Осознаём мы только часть
той силы, что в тебе сокрыта.
Тебе так просто сделать дар –
пролей бессмертия нектар,
тринадцать раз тобой испытан.
Геройски сделал всё, что мог.
Давай же, подведём итог!

(появляется Хронос)

Хронос:
Опять вопит, да что ж такое? –
Тревожит просьбами Олимп.
Что за привычка у героя:
встать у подножья и молить,
желая подвести итоги.
Ты пыль-то отряхни с дороги,
Зевс разберётся что-почём.
И сам сначала дай отчёт:
Как подвиг? Всё ли получилось?
Утешить смог ли ты Гиад?

Геракл:
Да, Хронос, принимай доклад:
всё сделал, как договорились.

Хронос:
Ну, ты герой! Ну, ты мужик!

Геракл:
Теперь пытаюсь получить
свою награду у богов.
К бессмертию – всегда готов!
Сказать я должен  – что скрывать-то  –
ночь волшебства не позабыть!
Мне этот подвиг был приятен,
всех смог я оплодотворить!

Хронос:
(тихо)
(ну, всё, снесло от счастья крышу)
Постой, Геракл, что я слышу –
Гиад ты “оплодотворил”?
Я разве это говорил?
Не с’акцентировал вниманье  –
вот суетливый род людской,
не разобравшись рвётся в бой –
не верно понял ты заданье.

Геракл:
Не верю я своим ушам –
Ах ты, змеиная душа!

(бросается с палицей на Хроноса, тот взлетает)

Хронос:
А вот теперь мы подытожим:
Гиад не “оплодотворить” –
их надо “удовлетворить”,
а это не одно и то же.

Геракл:
Нахально подменил понятья,
убью, крылатое исчадье,
каналья! Тысяча горгон!
Ты, верно, фурией рождён!
Да я клянусь священным Стиксом,
что сделал всё, как ты сказал.
Мошенник, нагло переврал!
Готов, как Цербер, я вцепиться.

Хронос:
Геракл, прекрати сердиться.
Скажи, я разве виноват,
что ты немного глуховат?

Геракл:
Мерзавец, шельма, супостат!
Да задери тебя драконы,
сквозь землю провались в Аид,
попасть тебе в ладью Харона.
О, как я зол! Внутри кипит.
И что же делать? Как мне быть?

Хронос:
Ты должен  у-дов-лет-во-рить.
Вот ты б задумался хоть раз:
ведь сам-то испытал оргазм –
должны же и девчонки тоже,
раз уж контакт произошёл,
оргазмы получить на ложе?
И всем чтоб было хорошо!

Геракл:
(задумчиво)
Я должен удовлетворить…

Хронос:
Придётся подвиг повторить…

Геракл:
(с энтузиазмом)
Поможет Эрос – нет проблемы.
Скорей, совсем наоборот:
в садах прекрасного Эдема
меня триумф повторный ждёт.
Ведь по взаимному согласью
всё это было. Только счастье
и наслажденье принесло.
Уверен в силе я мужской.
И, думаю, само собой
случится удовлетворенье.

Хронос:
Во избежанье беспокойств,
необходимо подтвержденье.
Не всё героям по зубам.

Геракл:
Я всё смогу, увидишь сам!

Хронос:
(ехидно)
Мёд пить твоими бы устами.
Но если ты вернёшься с тем,
что девы плакать перестанут –
награда ждёт.

Геракл:
Вперёд! В Эдем!

2015

*Михаил Михайлович Лежепеков - психолог, социолог, руководитель центра "Экология человека", автор книг.