Отрок

                I

Я  бедный  отрок  бестолковый,
Невнятна  цель,  туманен  слог,
Банальной  пошлости  знаток,
Связать  пытаюсь  мыслью  слово.
Немного  слёз,  немного  крови —
Коктейль  готов.  Скорей  глоток!

Приятный  жар  по  жилам  пышет,
Пороком  налиты  глаза.
Как  мне  хотелось  доказать,
Что  я —;пророк,  избранник  свыше!
И  розгами  четверостиший
Ошибки  ближних  наказать.

Разгульной  жизни  яд  по  нраву
Пришёлся  слабенькой  душе;
Свой  интеллект  на  шабаше
Был  в  жертву  принесён:  отраву
Глотал  и  языком  корявым
На  утро  рифму  гнал  взашей.

Естественно,  талант  в  обиде
Покинул  тело  навсегда.
Наивно  было  полагать,
Когда  ему  кричат:  «Изыди!»
(К  тому  ж,  ещё  и  в  пьяном  виде),
Чтоб  он  ждал  страшного  суда.

Любовь  развратом  обернулась,
Познав  свободы  беспредел.
А  я  остался  не  у  дел —
Гордыни  принимать  посулы,
Скорбеть,  что  юность  потонула
В  бедламе  оргий  и  страстей.

Надрыв  стал  плотью  маргинала.
Я  был  жесток,  я  правил  бал
И  сам  же  больше  всех  страдал;
Больную  грудь  тоска  снедала,
И  воплощеньем  идеала
Я  разрушенье  порождал.

Так  долго  не  способны  ткани
Быть  в  напряженье.  Не  судьба
Канатоходцу  бить  в  набат.
Лелея  философский  камень
И  балансируя  на  грани,
Разрезал  надвое  себя.


                II

.     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .   
Писать?..  О  чём?  Зачем?  Кому?!
Воображенье  в  слов  тюрьму
Загнать  и  наслаждаться  чинно
Мученьем  образов  безвинных,
Постыдно  преданных  ярму.

Через  решётку  букв  унылых
Ритмично  бьёт  понурый  стон —
Томятся  взятые  в  полон
Святые  узники,  не  в  силах
Сломать  квадраты  строк  постылых
И  возродить  увядший  сон.

Оковы  рифм  от  света  грозно
Сокрыли  тающий  алмаз.
Игра  свободного  ума
Насильников  просила  слёзно
О  милости  и,  если  можно,
Не  издеваться  напоказ…

Но  такова  наша  природа —
Альянс  желаний  и  узды.
Идей  согбенные  хребты
Должны  быть  видимы  народу,
Прежде  чем  сгинуть  с  небосвода
В  пучину  вечной  суеты.

Чтобы  явиться,  ты  обязан
Трудом  облечь  в  живую  плоть
Израненной  души  ломоть.
Так  Богом  человек  наказан —
Ткать  в  муках  из  духовной  вязи
Существованья  полотно.

Ведь  слово — более,  чем  платье,
Накинутое  на  предмет.
Оно  значительней  втройне:
Как  присносущее  понятье;
Как  отраженье  восприятья;
Как  меч  духовный,  наконец!

Но  изнутри  не  будет  лада
В  осатаневшем  естестве,
Свободы  не  прольётся  свет,
Пока  не  сораспнётся  рядом
С  Единородным  Божьим  Чадом
В  грехе  погрязший  человек.


                III

Редчайший  случай:  ты,  взахлёб,
Читаешь  людям  свои  вирши.
Пускай  они  тебя  не  слышат,
Поскольку  с  перепоя  спят,
Но  всё  равно!  Какой  азарт
И  артистический  накал
Восторженный,  какое  счастье —
Единым  духом,  громогласно
Излить  всё  то,  что  накропал
Бессонной  душной  прошлой  ночью!
Или,  точнее,  позапрошлой:
Вчера  ты  был  не  в  меру  пьян
И  не  способен  к  созиданью
Громоздкой  башни,  в  основаньи
Имеющей  один  изъян…

О,  не  таланта  жар  височный
Отсутствовал,  когда  в  поту
Упорный  зодчий  пустоту
Стал  заполнять  камнями  строчек:
Дрожал  от  напряженья  почерк,
И  рвался  вверх  сердечный  стук!

На  недостаток  мыслей  стройных
Грешно  пенять.  И  весь  проект,
Казалось,  устоит  во  век,
Желанью  дерзкому  покорен,
Неся  потомкам  благотворный
Для подражания  объект.

Но — цель?!  Вот,  где  порок  сокрылся:
Попасть  на  небо  и  живым,
Покуда  Божий  херувим
Не  разметал  твой  прах  по  суше,
Закону  горнему  послушен,
Телесность  обращая  в  дым.

К  бессмертной  вечности  порывы…
Во  славу  чью? — Вот,  в  чём  вопрос!!!
Допустим,  ты  достойно  снёс
Судьбы  удары  роковые,
И  все  соблазны  мировые
Тобою  втоптаны  в  навоз.

Душою  упиваясь  мнимым
Величием,  награды  ждал.
Уже  мерещился  Грааль,
А  в  нём  заключена…  гордыня.
Себе  стремился  сделать  имя
И  не  заметил  сам,  как  пал.

Повержен  лёгким  мановеньем.
Понятий  девственных  смешеньем
Запутан  и  неясен  стих.
Словечко  каждое  других
Не  разумеет  приношенье,
Всему  дарован  свой  язык.

В  молчаньи  истина  томится,
Распалось  звучное  единство
На  единицы  букв  немых.

Я — бедный  отрок  бестолковый…

1998