Отсебятина

Бородинская
     “Звучал булат, картечь визжала,
     Рука бойцов колоть устала…”
                Лермонтов М. Ю.

Предлетний день пылал пожаром,
Под синей высью тополь старый
О про;житом скорбел.
Весна за окнами играла.
Глаза на мир смотреть устали.
Душа не вторила – молчала,
Покорная судьбе.

От депрессивного начала
До “бородинского”, что с тмином
Сидеть у жаркого камина
Когда-то довелось.
Искрилась водочка в бокале.
Мечтая под “чеширским” пледом,
Корейку заедая “бредом”,
Он верил: всё срослось.

Потом проснулся, огляделся,
Во что-то серое оделся
И понял: жизнь прошла.
Но это не было финалом.
За окнами весна играла.
И водочка ждала.
А, значит, всё ещё возможно.
Бокал наполнится порожний
“Чеширского” стекла.

И тополь поменяет цветность,
Покрывшись зеленью несметной
Под вышней синевой.
Такая, блин, метаморфоза –
Слепой депрессии угроза,
Как избавленье от фимоза.
Не время на покой.

И вскоре летние пожары.
И новый сон придёт на смену.
Попал бы только лучик в вену.
Распустится цветок.
И что ему слепая старость,
Когда пчела кружит спросонок,
И тополь подпирает кроной
Невидимый чертог?


Апрельская

А весна накрыла легким снегом,
Как обычно, что тут ждать?
В нашей полосе легко мечтать:
Льётся солнце, катят волны –
Всё такое… сердце беспокойно…
Кем-то невесомым тянет стать –
Так живём мы здесь от века –
И куда бежать?

Но к утру всё засияло –
Так и тянет с крыльями и без
Разлететься до небес…
Но уж нет, собраться и за дело
Так уверенно умело,
Что как будто скинут вес…
Нам теперь и горизонта мало –
Празднуем прогресс!

Только жаль, сияет здесь не часто,
Помечтать… а это в самый раз…
Жить без света нелегко у нас…
Потому, наверно, всё напрасно…
При свечах ведь так легко мечтать,
У камина так возможно счастье…
Пусть в апреле холод и ненастье,
Ждать сияний нам не привыкать.


Закадычная

***
Заливая за кадык,
Продолжаем тему…
Год за годом, и привык…
Жизнь – всего лишь время…

Помнится, хотелось больше –
Чтобы всё всегда…
Коли свалишься, беда –
Ничего нет горше.

А игрушке новой рад –
Выстрелит – не больно.
Не кончается игра –
Любо да прикольно.

Было время – всё сегодня,
Каждый миг – вся жизнь.
В небе тонут миражи –
Главное – погоня.

А беда – она всегда,
Стала закадычной.
Очень горькая вода –
Даже непривычно…

Пошумим, пока не время
Уходить отсюда.
Горькая вода, как чудо…
Продолжаем тему…

***
Хотелось больше… но черта…
Предел любви – рубильник…
За краем пустота…

Как объяснить?  Я помню: “до” –
Цветочки – на скамейке,
Чуть позже ягодки – в подъезде…
Свивается гнездо…
Порывы, гроздья лести…
Рожденье радостной семейки…
Сыграем-ка в лото!

Ах, первородная мечта!
На чёрном всё так стильно!
А после пустота…

Свернувшись в жёлтое пальто,
Забыться на скамейке,
А на рассвете пробужденье.
И вроде всё не то –
Ни паспорта, ни денег.
Аллеями, сквозь сон, по стенке –
Домой не на метро…

В тепло вернуться – вот мечта!
Предел любви – рубильник,
А дальше – пустота…

И всё как будто бы не то…
Устал искать лазейки…
За пустотой… а что, а если…
Хоть что-то…  Ни за что!
“Рубильник, если честно,
Какой-то образ не елейный…
Накинь-ка, брат, пальто”…

***
Но позитивнее не думать,
Что дальше пустота,
Любить, бродить в аллеях ГУМа,
Читать про жизнь Христа.

И думать, будто жизнь – не время,
А что-то без конца.
И продолжать всё ту же тему
Всегда и без венца.

Любовь, одна лишь остаётся,
Когда весь мир – дерьмо,
Одно единственное солнце,
Глядящее в окно.

Она одна даёт нам силы,
Не убивая, жить,
Терпеть других и до могилы
О жизни не тужить.

***
И всё же, что не говори,
Предел любви – рубильник…
Когда от камешка круги –
Уже и тех не видно.

А ты надеешься на что?
Любовь спасёт, как будто…
Накинет жёлтое пальто,
И ты, как будто Будда, –

Очутишься в бескрайнем сне,
Пустом и чем-то полном,
Точнее, в бесконечном дне
Возникнешь пробуждённым…

Представить это сможешь ли?
То скудны, то обильны
Любви безмерные нули…
Да здравствует рубильник!

Он выключит твои мозги
И остановит сердце.
Сияние – потом ни зги…
И нет пальто, одеться…


Полная

О чём же ты хотел сказать –
Ни образов, ни смысла?
О том, что больно умирать
И в этом мире циклов?

Но луч пробился сквозь навес
Свинцовых туч “нежизни”.
И это чудо из чудес
Сквозь призму разных “измов”.

Как ни крути, но жизни луч,
Пусть слаб, недолговечен,
На миг сильнее мрачных туч,
Им целый мир отсвечен.

Пусть кто-то скажет: пессимизм
Не верить в бесконечность,
Но верить можно только в жизнь –
Лишь миг, и он лишь вечен.


Странная

Ещё один год – ещё одна сотня
Автоиммунных стихов –
Лечили меня от тоски животной –
Выплеснешь – вроде, легко.

Легко и свободно, когда исторгнешь
Чёрную чёрную желчь.
Напляшешься вдоволь дьявольских оргий –
Тянет бессильного лечь.

Вот только настиг меня поворотом
Автоиммунный синдром,
И те же стихи, но с иным исходом
Тянут с собою в полон.

Теперь – не лекарство они от скуки –
Сами венозная желчь.
Когда-то старались взять на поруки,
Нынче же могут упечь…

Туда, где томиться мне без исхода –
Автоиммунный затвор.
Всё глубже и глубже моё болото –
Неоспорим приговор.


Высоко-пародийная

***
Доблестный доблестный рыцарь
Скачет и скачет вперёд –
Не изловчиться, не скрыться –
Рыцаря подвиг зовёт.

И уклониться не смеет,
Тенью скользит над землёй –
Гнев его зреет и зреет,
Где-то, где проклят покой.

Месть меченосца ужасна –
Сечь неразумных врагов,
Судьбы решать их бесстрастно
Жечь обезлюженый кров.

Чести своей не жалея,
Скачет и скачет вперёд.
Праведник должен быть злее –
Смерть меченосца зовёт…

***
Над чашей творил он молитву –
Просил хоть немного чудес,
Чтоб были бескровными битвы,
Чтоб каждый безумец воскрес;

Чтоб время текло, но не очень,
Чтоб солнце пекло, но едва,
Чтоб сказкой наполнены ночи,
И всюду трава-мурава.

Шептал и шептал он над чашей
Молитву о счастье для всех.
В ответ же неведом и страшен
По небу раскатывал смех.

А он всё о битвах бескровных,
О том, чтобы горе без слёз…
Ну, в общем, о счастье условном,
И крест, чтобы розовым рос...

***
Сотрясая внушительно жезлом,
Он хотел изменить этот мир,
Но толпа восхищалась:  “кумир”
И внимала восторженно жестам.

Прекословить никто уж не смел –
Под себя возводили кумира.
И, сменив на “Brioni” порфиру,
Он по кругу пустил свой удел.

Под канон “О триумфе традиций”
Воспевал он величье страны,
Сам собой призывал он гордиться
Под распевное “Боже, храни”.

И от голой его вертикали
Ни своих и ни вражеских сил…
А вокруг бесконечные дали,
Так что жезлом тряси – не тряси…

***
Универсальная машина,
Переходящий чудо-приз.
Любой исполнится каприз,
Хватило б золото- бензина.

Вот только тратить не спеши,
И он копил, мечты лелея,
Волненья, так сказать, души
Наружу выплеснуть не смея.

Купить бы мог, но дорожил,
Вложиться мог бы и реально,
Но он владел, хоть виртуально,
Копить – веление души.

Надежда – это ж пуще хмеля,
Пентакли только собирай
И купишь мир на самом деле,
И этот мир зовётся Рай!


Майская

Оптимистично. И на этой ноте
Пора свести на нет никчёмный гвалт.
На входе лето, значит, мы в цейтноте.
Уж солнцем накаляется асфальт.

Покрыта зеленью речная рамка,
Кораблик беленький на полотне…
Водичка Бродского не ждёт огранки –
Самодостаточна. И он на дне.

Ему там пишется с большим подъёмом,
Всё, как мечталось тем предлетним днём…
Кораблик беленький, судьбой ведомый,
Посланник детства не скорбит о нём.

Всего лишь бред о лете, бред ничтожный,
А Бродский к слову, как речной поток…
Ищите смыслов – их найти несложно.
В конце весны им не хватает строк!

Не оттого, что этих смыслов много,
А просто мае недостаток слов…
Покуда лето мнётся у порога,
Нас не покинет май пустых голов.

А маяться у нас легко и просто –
Бреди понуро – скоро лето – верь!
Провозглашай любовь в разрезе тоста…
Спасенье летом? Зной да суховей!


Ниочёмная

ногой попробуй воду – холодна.
примерься – окунуться не захочешь.
с разбега если в воду, хоть до дна,
и надо всплыть, и плыть, и волны в клочья…

вот так и со стихами – можно долго
примериваться к теме строем слов…
ещё немного… нет… почти готов…
а можно сигануть, как в омут, с богом…

не ждать…  но ведь тогда ни смысла, ни
тревоги радостной, когда на вахте
считаешь до конца часы ли дни,
а сменишься – тягуче, будто в вате.

и тянет вновь попасть под тот обстрел
и перебежками в поту холодном…
или, когда в мечтах малыш – пострел
уже большой – и сильный, и свободный.

вся радость в ожидании чего-то…
лишённых радости, созревших пруд –
пруди… но всё же есть и те, кто ждут,
кто верит в чудо, хоть оно бесплотно…

сезоном грезят летних отпусков:
о, чудо, о морские приключенья…
с разбега в волны – разметать покров,
и вахта обнулится увольненьем…

но если лето в прошлом, чем занять
свою мечтательность, увы, умерить?
неужто в облаках себя искать,
и в зиму предначертанную верить?


Простое доказательство Б.

***
Наш физик выводил миры из симметрии…
Студенты за его мытарствами сквозь сон
Тягучий наблюдали… Может, впрямь, закон
Инвариантен – симметричны, ведь, и крылья?

И если мир вокруг насилия да лжи,
То где-то есть иные добрые пределы…
А физик всё мельчил про кванты хрупким мелом,
Но в уравненьях много знаков, ни души.

А, впрочем, как взглянуть на все его старанья?
Глядел и я, но думал о больном, своём –
И если сильное добро зовётся злом,
То мир безвольной, но Любви, зовётся раем…

И если кто-то думает о том всерьёз,
Чтоб праведность вершить и справедливость силой,
И к счастью мир подвигнуть до черты могильной,
То для него и Веры нет, и зря Христос…

***
И всё-таки хотелось не потом…
Сложилось чтобы здесь, сейчас, не после –
И пусть распятый будет не Христом,
А Бог – дитя, играющее в кости…

Тогда возможно в этом мире всё –
И только от меня весь мир зависит,
Лихая жизнь – не бестолковый сон,
И чёрт бы с ней, с лазурной высью…

***
Любить и быть любимым,
А дальше не судьба.
Любовь не совместима
С извечным “для себя”.

Свобода нелюдима.
Кудесник неживой.
Любить и быть любимым,
И больше ничего.

Любить и быть любимым –
Чудесная мечта.
Пускай неисполнима,
Иначе пустота.

И нет иной вершины –
Взобрался – хорошо…
Любить и быть любимым –
А дальше?  Что ещё?

Любить и быть любимым,
И нечего искать.
И в небе нежно синем
Не нужно умирать.

***
Любовь – мгновение, постой,
А жизнь – всегда вперёд…
Играет ветрено листвой
Незримый кто-то надо мной…
Темнеет небосвод.

И время кажется судьёй
В закатном торжестве.
Темнеет небо надо мной,
А кто-то ветреный лихой
Капается в листве…

А, может, вытянуть покой
Из той колоды карт,
Что прозывается судьбой?
А тот, играющий листвой,
И любит наугад…


Запредельная

У времени в долгу
Плясали, упивались.
Хотел, но не солгу,
Хоть знаю, что потом…
Уставший от игры –
От масок и бокалов,
Я замер до поры.
Порогом тот же дом…

Как радостно в груди
Вот так стоять без толка
И знать, что впереди
Всё то же, что прошло,
Короче, пустота
И обнуленье долга –
Такая, блин, мечта
Прекрасная зело!


Окситоциновая

Любовь, которая не секс,
Не братское “эй, ухнем”,
Не всенародный парт. генсек,
Ни сном, ни даже духом
Не ведаем о ней…

Апофатически(*) найти
Пытаемся без толка.
Исповедимы ли пути
Кого зовём мы богом?
И нет других путей…

Но если всё же есть она –
Всё то, зачем в пути мы,
Не явная, но всё ж одна,
Вдали, но ощутима,
Из божеских затей…

Но если нет её совсем,
То и в пути нет смысла,
И тема разрушенья стен –
Не более, чем мыло.
Ни бога, ни идей…
Апофатический – объясняющий сущность путём отрицания всех возможных его определений.


Сборочная

***
темнело… за окном… разрывы облаков
едва скрывали синь вечерней масти…
в оконной глубине  меж сумерек атласных
парящее светило без оков…

маячил в пустоте  зияющей стены –
ни привязь не нужна ему, ни зритель –
вечерний огонёк,  небесная обитель –
осколок не разрушенной страны…

далёкое окно  мерцало, как звезда,
ни жизни, ни надежд не источая,
а было ведь когда, надеждой согревая,
светило, и к любви несло когда…

а нынче всё не то,  ни замков, ни легенд,
и даже пустота – всего лишь вечер,
огнями без надежд и без любви отсвечен.
we're still alive because already dead (*)…

а, значит, мы прошли ту точку бытия,
когда ещё огни казались светом,
что греет нас зимой и освежает летом…
и скоро мы в одно сольёмся “Я”…

светало… за окном… сияла пустота.
в разрывы облаков вплывало небо.
и было всё равно – спасительна ли небыль…
дневная наступала суета…

(*) “we're still alive because already dead” –
мы ещё живы, потому что уже умерли.

***
а фоном пустое небо, обратная перспектива…
кривая туманных улиц, петляя выводит в ширь…
а в лужах ни капли гнева, в огне не найдёшь огнива…
мишень безразлична пулям, стена, за стеной пустырь…

а в лужах пустое небо, гори, умирай красиво…
цветенье аллей в июле, бесцельная цель земли…
а в небе ни тени гнева, обратная перспектива,
кипенье туманных улиц, но главное – там вдали…

***
написать бы про аллею, вдоль,
вдоль которой мне пройти с тобой
довелось бы… на ветру твой шёлк
разлетится… шёпот: я живой!

написать бы про мою любовь,
без которой пусто, ни души…
синий берег, будто я с тобой,
написать бы… только я не жив…

написать бы сквозь себя, сквозь сон.
пусть иные разберутся здесь.
всё прошло и, ставши невесом,
я один, и это всё, что есть…

***
собрать… единое больше, чем много…
в целом покоятся части…
песчинка снова становится Богом…
сбор… закрывается кастинг…

осколки могут играть на флейте,
кажется им, что вечно…
но только сливаясь, становятся светом
самым и бесконечным…

с рожденья путь и всегда особый,
сверка своих пределов…
сборка… последняя капля пробы…
часть умирает в целом…


О Развитии

1.
Двое на земле,  два друга на планете –
Не разлей вода… Озеро у ног.
Детство за кормой. Пусть резвятся дети.
А друзей судьба разведёт на срок…

Их учили так, чтоб летать да к звёздам,
И себя, и мир цифрой превозмочь.
Обучали век коротать с упорством,
Делать корабли и вести их в ночь…

И теперь сошлись – вскоре расставанье.
Вдаль летит один, на земле – другой.
Озеро у ног, звёздное мерцанье.
Лодочка судьбы – юность за кормой…

2.
Вот и летит он проворнее взора
Полный полётных забот –
Сверкой маршрута, проверкой приборов
Занят отважный пилот.

Жизнь по режиму – и отдых, и вахта.
Вскоре он цель покорил.
Пробы, замеры и можно обратно –
Тянет домой корабли.

3.
А тот другой сидит у озера,
Глубокомысленно молчит…
Задачку жизнь ему подбросила –
Решит иль не решит…

Он бродит мыслями заоблачно –
Ни граней, ни обид, ни бед –
Ничем таким не озабоченный,
Как будто смерти нет…

4.
Вернулся на землю бесстрашный скиталец –
Случилось с землёй соитие…
И друга он встретил вопросом фатальным:
А как же твоё развитие?

Ведь нас обучали ракетному делу,
Чтоб ночь покорять зловещую…
Но друг его смотрит вокруг опустело,
А в озере звёзды плещутся…


Июльская

Жара стекала на асфальт,
В земное проникала чрево,
Изнеможеньем перегрева
Мешала завершить гештальт.

Жара томила беспощадно,
Но мы держались, как в бою,
Молились ветру и дождю,
Чтоб оживили нас прохладой.

Жара, дарящая любовь,
Душила нас в своих объятьях,
И было ей не до проклятий,
Что расточали мы с тобой.

Жара – не ждали, не гадали,
Мечта размеренной зимы.
О ней ли грезили все мы,
Когда под снегом замерзали?

И всё-таки жара не зря,
Как эпизод, пока мы в теме…
Мученье? – Да, пока мы в теле…
И время есть, и есть жара…


Самая

***
Всё начиналось словом,
А далее – по кривой –
Заданно непутёво
В неведомое – домой…

***
За островами тёмными
Рассеяны, как дым,
Стада гуляют сонные
Под небом голубым…

Но вмиг, стада покорные,
Как волны чередой,
Бредут рядами стройными –
Текут на водопой…

Вот так и мы беспутные
Сливаемся, когда
Мгновенья дарит чудные
Небесная вода…

***
Всегда на середине, хоть вчера
Ещё свирепствовала жадность
До золота, до книг, до шоколада,
А нынче вынесло в тираж –

Ту самую, которая несла
То хором нас, то гордым соло,
А нынче что же? Только лёгкий голод
И знаки. Знакам нет числа…

Случится завтра – знаков вольный строй,
Желания, и те невинны,
А, значит, мы всегда на середине
От неба к небу по кривой…

***
От целого оторванные части,
Осколки неразгаданной страны,
На время здесь мы одержимы властью,
Рабы то страха, то вины.

И всё-таки мы верим в возвращенье
Туда, где самость, пусть одна на всех.
Мы обезличенность зовём спасеньем,
Да не развеется хоть смех!

Конечно, в целом умирают части,
Но всё, что можно, от себя скажи…
Живущим не дано другого счастья,
Чем здесь сейчас сказать: “Я жив!”


Осенняя

О чём? О том, что всё достало
Или о том, что всё сошлось?
Всего, что есть, извечно мало,
А, значит, в бесконечность ось.

А, значит, не достать пределов,
Точнее тех пределов нет.
И если в клетке бьётся тело,
Душе открыт полночный свет…


Конечная

Птицу в клетку посадили –
человек родился в мире.
Птицу выпустили вдруг,
смертью замыкая круг…