Поэма о Ватерлоо. Часть Вторая

У корсиканца каждый знает свой маневр:
И маршал Ней и тучный повар.
Просчитывает наперед все стрЕльбы
Оставивший в болванах стражу Эльбы.
В Дебюте партии замыслил он
Взять штурмом укрепление Угомон,
В котором ощетинились отвагой
Британцы, превратив штурм в сагу.
И захлебнулось наступление Жерома
В постройках фермы, дебрях дома.
Как бы снарядами не решетили,
Стирая стены в море пыли,
Не суждено взять было Угомон,
Неся катастрофический урон.
Осенним листопадом полегли
Почти в обнимку мертвые враги.

Сильвен и Жан смотрели с содроганием,
Как множатся тела под зданием,
Но их позициям лишь предстояло
Продраться под подобным шквалом.
В дивизии Дюретта состояли оба.
Скопилась в их сердцах тупая злоба.
Враз ослепленные товарищей смертями
Готовились преодолеть прыжками
Участок левых построений англичан
И выйти к горлу войск у Мон-Сен-Жан,
Вцепившись в него мертвой хваткой -
Умелой, на убийства падкой.
Отсечь от центра его фланг,
Лишив перст третей из фаланг.
И перекрыть дорогу на Брюссель,
Но поле, переплавившись в кисель.
От пробежавших каплями обильных,
Все планы осложнило сильно.      

В момент назначенный верховным
Пошли спускаться с круч безмолвно,
Торжественно,без паники и дрожи,
Как будто недоступна пулям кожа,
Отряды Франции достойнейших детей.
Их мать заботливо приберегла свечей.
Идет отважно с жаром солнц шеренга
Туда, где стоны значатся военным сленгом;
Военной блажью — вдох на бис;
"Мгновенной смертью" — главный приз.

Преодолев грань взмыленного склона,
Французы разделились по колоннам.
Одна, восточная, вонзилась в общий край.
Другие три — в бок левый центра стай,
Потрепанных артиллерийским градом,
Но так и не попятившихся задом.
Лишь первый ряд из иностранцев,
Не обнаружив на победу шансов,
Стремглав ретировался в тыл,
Чем Сульта люто рассмешил.
Но только крепче стал пехоты строй,
Сомкнулся монолитом ряд второй.
Бригада Кемпта и бригада Пака
Вдруг двинулись в бесстрашную атаку.
Их мужество вросло преградой,
Сердца забились кавалькадой,
В последний миг отбив гимн чести,
Чтоб вспоминали б лет чрез двести.

Внезапно с яростью вулкана
Взял голос Пиктон в поле бранном.
И зычно дал команду «залп»,
Потом - «вперед» и храбро пал.
И войны рык в ушах храня,
Вскочив на две, а кто-то на коня,
Обрушились мечами и штыками,
Орудуя с врагом как с пирогами.

Сильвен и Жан сражались в этой гуще,
Не зная стали выпадов секущих.
Поэт поддавшись ража обаянию,
Поверив в собственное заклинание,
В порыве безрассудного геройства
Решил посеять в стане беспокойство.
Поочередно вспарывая супостатов,
Не замечая шахов, не тревожась матов,
Вглубь прорываясь вражеских редутов,
Жан мастерски наводит смуту.
Не удалось затронуть его пуль чуме,
«Счастливчик» - пронеслось в уме,
И тут визжащим топором
Картечь вонзилась под плечом.

Длань с телом — разведенные мосты,
То — вечный реквизит войны.
Как и бесстыжий запах крови.
Безрукий изгибается как брови.
Оторванной уж никогда не высечь
На вечности строф-изумрудов тысяч.
Мучением изломан стан.
Ползут незваные две по щекам.
Горласта боль, глазаста смерть.
Минута длинная как жердь.
В ней дальние явились берега,
Свободой полные луга.
Их не успел воспеть бедняга.
Лежит недвижно как коряга. 

От глаз Сильвена не укрылось,
Как тело друга превратилось в стылость.
Взыграла жажда ярой мести.
Застыв отчаянно на месте,
Искал он цель для утоления чувства.
И увидав меча кавалерийского распутство,
Метнулся со штыком и с кличем
На неприятеля, проткнув его обличье, 
Не пожалев всей мыслимой длины
Клинка. Торчит конец из-за спины.
И обрамляет прорубь венчик алый,
Так Клина Стивена не стало.

Тем временем, для Франции час труден.
Артиллерийские расчеты тьмы орудий
Потеряны при суматохе отступления,
Что лихо выманило, тем не менее,
Верх сил преследовавших без оглядки.
И боевые расплылись порядки,
Впились в которые  искусные уланы
И англичан отбросили кровавой раной.
Но тут Ванделера кавалеристы
В драгунов врезались и искры
Посыпались конечностями в поле.
Знай, сеча — дьявольская доля.

Наполеон мрачнеет: в пазле
Фрагменты не сойдясь увязли.
Он понимает, что исход решит
Прибытие иль поражение Груши.
И тут на фланге правом(рок скуласт)
Возникли очертания масс.
Подбросить в пекло новых дров
Спешат со склона Блюхер и Бюлов
Груши попал в зловещие капканы,
Расставленные лесом и Тилманом.
И не успеет обеспечить подкрепление,
Уменьшив тел в земле гниение.

Но император и не думал отступать.
Наоборот решил отправить вспять
Всю линию передовой антагониста,
Направив в центр мощь кавалеристов.
И смельчаки рванули в бой открытый,
Ружейным превращаясь в сито,
Держа поводья прямо на огонь,
Вдыхая пороха убийственного вонь.
А спешенных кобылой склочной
Шрапнель услужливо порвала в клочья.

Но тут забрезжила надежда:
Шестью, семью часами между
Захвачена дивизией Донзело
После атаки скороспелой
Полезная позиция Ла-Э-сент,
Где полегли почти-что лесом
Сонмы штурмующих мужей.
На головы же выживших уже
Вмиг прыснул новый дождь металла.
А войско пруссаков все возрастало,
И натиск ширился неимоверно.
Заскрежетала знаменитая деревня   
Планшенуа, чьей стражей встали
Гвардейцы молодые по спирали.
Держали здесь тугую оборону,
Оберегая тыл и стригунка корону.

В то время как на противоположном
Осматривал войска верхом неосторожно,
Под пулями шипящими сир Герцог,
Всем демонстрируя стальное сердце.
Спокойное к стрельбе, спокойное за битву.
Узрев из гвардии Наполеона бритву,
Пошедшую в последнюю атаку,
Отправился навстречу ей вояка,
Чтоб лично дать распоряжение «пли»
Солдатам, что патроны сберегли.

А старой гвардии бойцов повел,
Возглавив лично этот ореол,
Необычайно дерзкий маршал Ней.
Убита лошадь. Слез он с ней.
И глазом не моргнув, продолжил
Держать дружины своей вожжи.
В этих рядах, в пасть гибели идет
Пьер КУрадж, сжав отвагой рот.
И вот раскатом в поле  раздается-
«Гвардия умирает, но не сдается»

И в тот же миг поднялся стрекот,
Сметающий полк храбрецов жестоко.
Так Пьер смертельно пораженный -
Лопатку словно обожгли драконы -
Усиленно припоминает лик любимой
Смыкает веки... неостановимо.
Пусть преисполнена геройством точка,
Он все-таки оставил дочку.