Был день..

Был  день, такой же,  как  другой,
Одним в  печаль, другому в  радость,
На улицах  привычный  зной,
Церквей  искусственная  благость.
 Торговцев   Богом  череда,
Без угрызений и стыда,
Вам продадут   от бед спасенье,
Дешевое  благословенье,
Судьбу  без  горя   и  хлопот,
Без  угрызений  и забот.
Что есть, что пить, ходить куда, 
Чтоб избежала вас беда,
За вас решит небесный дух,
Он  ваш хозяин и пастух.
Народ  бесчисленной толпой,
По этим улицам струится.
Прозреть надеется слепой,
Беременности ждет  девица,
Хромой калека, инвалид,
Святой водицею спешит
Обрызган и намочен  быть.
Хотел бы язвы исцелить,
Замученный дурной болезнью.
Одни достойны сожаленья,
Другим  бы я добавил кар.
Толстяк, а этот сухопар.
Добряк, а этот видно скряга,
Бездельник  хитрый, работяга.
Тут копошится всякой твари,
Как братьев меньших их в сафари.
А он, в безмерной вышине,
За всеми   зорко наблюдает
И тот, кто верит,  четко знает
Не  прогадал  в  опекуне.

Хоть не люблю я душ  простых,
(Нет истин в мыслях односложных),
Среди  приятельниц  моих
Есть и такие, да,  возможно.
Они  скрепляют  жизнь  свою
На том, что можно и табу.
На что полезно, и что нет,
Что есть на завтрак и в обед,
И что совсем нам  вредно  «кушать»,
Чтобы здоровье не разрушить.
Не так чтоб виден результат,
Не то чтоб вечность в перспективе,
Они  ж твердят, что это старт,
И все сто двадцать в нормативе.
Я б не хотел, чтоб легкий тон,
И ироничный  смысла  фон,
Мне исказил повествованье.
Еще не скоро расставанье.
Успею мистики нагнать,
И детективных приключений,
Тебе ж читатель угадать,
Каких волшебных совпадений,
Собрать пришлось в один пучок,
Какой   забавный     «пустячок»
Спустил курок  на древней пушке,
Крючок накинул на ловушке.

В толпе  паломников, туристов,
Средь  всех, кто в городе  ходил,
Средь верящих и     атеистов,
Кого вели и кто водил,
Была  одна. Не то чтоб  с Богом
Была на дружеской ноге,
Но потереться   как то боком,
Иль встретится на шашлычке,
Была она совсем не прочь,
И больше дня любила ночь.
Все дальше, дальше, мой рассказ,
Мрачней  он будет каждый раз,
И  ужас, ужас, впереди,
Мы с вами здесь на полпути.

Идем за гидом, он мастак,
Не скажет слова просто так.
Он говорит, что сам видал
Как шли столетья в древнем  граде,
Что всех он приведет в подвал,
Где верен был дьяволиаде.
«Здесь близок к нам защитник - Бог
Но  и противник не далек.
Он  видит нас  со всех щелей,
Не знаем мы его целей.
Живем  под Богом и над  ним,
И в неприятностях виним
Его, а Бог тут  не причем,
И зря могучим наречен».
Потом сказал, что  это шутка,
Но было всем немного  жутко,
И в души к ним вселился страх,
Был  смысл  чуднОй в его словах.
-«А вот, зайдем  на  вернисаж.
Здесь  масло, уголь, карандаш,
Жизнь создают в пределах рамы,
 В них кавалеры, слуги,  дамы.
Открою маленький секрет,
А в прочем и секрета нет.
Они живые,  в них частица
Души, того  кто их создал.
Вы посмотрите в эти лица,
Каков эмоции накал.
Вот дама чувственностью дышит,
Лежит совсем обнажена.
А разве каждый тут не слышит?
На арфе лопнула струна.
Вот здесь влюбленные воркуют,
А  тут ворчит  сердитый муж.
Картежник видно как блефует
Сорвав в игре хороший куш.
Но ярче всех и всех живее,
(Один такой во всем музее)
Тот юноша. Давно он ждет,
Что в путь далекий позовет
Его  прекрасная девица,
И станет былью небылица.
Уйдет с картины в мир живой,
Но кто решится  на поступок,
С такой  рискованной игрой?
И мир иной так будет хрупок,
Так  ненадежен мир иной.
Захочет юноша вернуться
Сюда, в привычные края,
Иль  тени  мрака  изогнутся,
И все изменят вопия.
Не знаем мы, какая сила,
И чем его вознаградила.
Кто  сотворил  его портрет?
Вопрос, вопрос, ответа нет».
Стоят затихшие в смущенье,
Один не смотрит на творенье,
Другой  не отрывает взгляд.
Когда и кем ты был   заклят?
Среди «других» и та девица,
Она готова  искусится,
Прервать  черед  однообразья,
И закрепить  волшебной   связью
Себя с тем юношей прекрасным.
Расходится  толпа  шепчась
О  силах  неба им не властных,
И тех, кто   в подземелье власть.
Косясь на дивные портреты,
Рассказом гида подогреты,
Спешат на воздух, на простор,
И затихает разговор.

Осталась девушка одна,
Стоит сомнением полна.
Куда? За всеми иль к портрету,
Не бросишь на орла  монету.
Тут не поступишь на авось,
Что называется, стряслось.
Сгущается в музее воздух,
Теснит невидимая сила,
Как будто опустели гнезда,
И птицы  крыльями затмила
Ей выход, нет уже дверей,
Темнее стало и душней.
Вокруг нее  другие  люди,
Они решат, что с нею будет.
-«Одна отсюда не уйдешь,
Коль правила не соблюдешь.
Останешься как мы навечно,
Изображенной   безупречно
В осколке камня, гипсе, глине,
Униженной  или  в гордыне,
В  портрете  личном,  как живом,
На восхищенье  мастерством
Того, кто  мастером зовется,
На встречу с кем никто не рвется.
Теснят они ее к тому,
Который,   ранее  в углу
Стоял портретом на картине,
Изображенным  на  холстине.
Но  нет, ни рамы, ни гвоздя,
И видит, ближе подойдя,
Не так он молод и красив,
Не смел и даже боязлив.
- «Да, жизнью мы живем не скорой.
Скорей мы тлеем, чем горим,
И нам является опорой
Ваш  мир, который нами  зрим.
 Кровь  не течет по нашим жилам,
Мы  в заточении постылом
Года проводим и века,
Под наблюденьем ведьмака.
Мы на портретах молодые,
Как в повести Эдгара По.
Так сохранится нам легко,
Туда попали мы младые.
Тобою откупился гид.
И он висел на том портрете.
Не прост сюда его визит,
Его сюда приносят сети.
Он в них навечно, навсегда.
Нарушит? Тут ему беда.
Всего один раз  за столетье,
Он может посетить  подвал,
И привести себе замену.
Про тот секрет лишь я  узнал
От  старенького гобелена»
У девушки слабеют ноги,
В глазах туман и пелена,
Ей неоткуда ждать подмоги,
Она в тисках дурного сна?
Иль стала жертвою обмана
 Актеров ловких из толпы?
Такое  может быть в романах,
Лишь тех, которые глупы.
Кто эти люди, может те
Кто были раньше  в темноте?
Но нет,  игра идет всерьез,
Не надо им девичьих слез.
Не стоит то больших искусств.
Лишается девица чувств,
Но чудным образом стоит,
Немного голову склоняет,
Ей кажется - сейчас взлетит,
Врата на небо открывает.
А  рядом с ней дыра  в земле,
Там кто - то варится в котле.
И  едкий дым  от сковородок,
Уже  окутал  подбородок,
Она от ужаса  кричит,
Но звук ее не покидает.
Она себя бегущей  мнит,
Но  ноги  двигаться  мешают.
 В безумном вихре  круговерти,
Полуживой   и в  полусмерти,
Она не чувствует себя.
От входа в пекло отступя,
Поддержку, чью - то ощущает.
За руку бережно берет,
Ее уводит   от  ворот,
Потом  к дверям    перемещает….
Не нужен нам деталей вал,
Никто не видел и не знал,
Когда и  Где,  Что было дальше.
А  мы, во избежание  фальши,
Пропустим времени  виток,
И будем подводить итог.


По городу гуляла  пара,
Он выглядел еще не старо.
Она,  стройна и моложава,
Шла от него немного справа.
В заметной легкости  беседы,
Случайные   полуприседы
В  тени  развесистых  кустов,
Их  взгляды ясные без слов,
Приятное  касанье  рук,
Веселый смех возникший вдруг,
Все говорило о согласье. 
Не в том ли с вами видим счастье?
«Они друг другу подходили»
Так  кто  ж на   самом деле были?
Не знаю и гадать  не буду.
Возможно  те из прежних глав.
Но может я совсем не прав,
Герои эти не оттуда.
А «ужас» все же сон дурной,
Пусть обойдет Вас стороной.