Суп с хрикаделью...

  Вначале донёсся африканский рык из подошедшего лифта.
Потом Галина наблюдала тоскливо, как причудливо его гнуло  на входе.               
– Голодный? –  не  давая тому открыть рта, взяла она фору поспешно.               
Серёга, аккомпанируя хаотичному ходу, вибрировал икотой и мыслями. 
Доковыляв до  кухонных изысков, он  грузно сполз к ножке стула, и оттуда, словно из  дикой степи,  донеслось:               
– Вона сколько  хрикадель налепила, чего ж не заряжаешь-то, падла?!               

Холодея от дрожи,  Галина  отсыпала  мелкой крупы на столешницу и, споро обваляв в ней  комочки, бросила их в кипяток.               
Навар зашипел не сговорчиво, и доверху заполнил кастрюлю  ажуром.
Серёга, тяжко отрываясь от досок,  шлёпнул супругу по мягкому:               
– Хорош ковыряться, пад-р-руга! Вали на свободу!               

Галина  отключила  огонь и хлопнула дверью.               
– Дура психованная! – швырнул он ей вслед куском твёрдого сыра.               

Потом он демонстративно скрёб ложкой по донцу  и гулко стучал ею по столешнице:  «По новой наливай, падло, пока ещё палит в грудях!»               
Она,  вернувшись, вздохнула, налила до ободочка ещё и присела неслышно. 
Шумно разобравшись с повтором, мужик сыто откинулся.   
Встретившись с  напрягшимся, вдруг,  взглядом супружницы, отозвался интимной отрыжкой: «Всё  путём,  дура-баба, расслабься?»               
      
...Серёга искажался на скорости, словно былинное чудище в череде мрачных рисунков  анималиста.
Сперва  алыми разводами покрылись  шея и  грудь. 
Следом  разбухли и залоснились обличье его и конечности.
Лишь  глаза, исчезающие внутрь  безобразно вздувшихся щёк, стремительно уменьшались в размерах.               
– Умираю, бля-а! – обернув себя к отражению, простонал в мгновенье  прозревший громила.               
– Скорую! –  почуяв, что скорее убьёт, к милосердию взывала Галина.               
      
Пока летела к ним спорая скорая, Галина, панически спешно проводила  расследование.
На широкой разделочной плоскости, рядом с высыпанной из баночки манкой, невзрачно заполняла пространство некая картонная  ёмкость.
Ну конечно же, пребывая в сумасшедшем  раздрае,  из нее, коробочки этой, она отсыпала «крупу»...               

 Окунув в короб вибрирующие кончики пальцев, она затем их осторожно лизнула.
Под  языком тут  же запузырилась  и отвратительной стала слюна.               

То был удивительных свойств порошок, оставшийся после недавней заправки всё ещё вращавшейся стиральной машины.               
– Запросто грохнет, – избавлялась от сомнений  она, сгребая в совочек улики.
Попытка не преднамеренного... До двух лет с конфискацией на поселение...               

Серёге   было  не до сомнений уже. 
Пылающий и раздутый, он освобождал себя от одежд  и умоляюще тянул к ней  колоды-конечности:  «Галочка, сука, пропадаю же, видишь! Спасай»...               
    

***


Скорую Галина  встречала чуть поодаль от родимых ступеней. 
Сильно запинаясь, но в лицах, поведала эскулапу  о причине и жутком итоге  кормлений.

Бригада,  каскадом полутора часовых воздействий,  вернула в семейство надежду.               
   
Но в шок терапевта привели лишь результаты беглого опроса спасённого.
Тот, грозно набычившись, грузил эскулапа приоритетами личной анкеты: «В городском УВД найдёшь. В отделе криминальных разборок!
Жизнь, она, бля, такая! Понадоблюсь!»               

Доктор вытаращился, не доверяя ушам и, выходя за рамки специфических полномочий и клятв, ...врезал по шее доверенному борцу с криминалом.
Со смаком:               

– Сколько же это надо было водяры в брюхо забросить, что бы   раздуться в поганый пузырь  и «скорую»  довести до безумия!               

И отвернулся брезгливо.               

***


– Вы даже не представляете,  доктор, как Вы мне  помогли в этот раз. – Галина, нервно  манипулируя тяжёлым пакетом,  сокращала  между ними дистанцию.               

– Отчего ж не представить, – выводя из неловкости женщину, принял из её рук он пакет, – редкого мы с Вами  результата   достигли!               
      
Могучий  организм  оперативника  отходил  потом пару недель. 
Но шея ещё и на службе побаливала. 

Нормально тренирован был доктор!