Годовщина

Шоу должно продолжаться. Опытный лицедей
научился терять лицо, не смывая грима:
уткнувшись невидящим взглядом в глаза людей,
кричать, что существование неповторимо,
что нет заменимых, что жизнь есть движенье вдоль
смерти, что по встречке летит правительственный с эскортом,
что каждый из нас есть Воля как сумма воль,
влекущих заняться делом, любовью, спортом.
Он знает, что вместо сознания бытия
желательно к тридцати наконец жениться,
стать донором будущего, заполночь не тая
ни слова, ни семени; что в руках уже не синица,
а помятые перья как сдача с её тепла –
но страданий не хватит выплатить кредиторам
долг за право на молодость; что старость всегда была
рядом, пугая истоптанным коридором
и запахом; что всё завершается пустотой;
что в одеждах Спасителя в поле гуляет ветер.

Ровно год эти листья шуршат под ногами той,
за которую каждая жилка их букв в ответе.
Ровно год календарь, выжив начисто из ума,
наполняет себя чем-то наскоро сентябрящим.

Оттого ли, что всё остальное давно – зима,
только прошлое кажется истинно настоящим?

Сентябрь 2016