***

Все видится старуха мне одна,
Со скрюченным, горбатым, длинным носом.
Протягивает руки мне она,
Продать ей душу, умоляя, просит.

- Откуда вы? – оторопев сквозь страх,
Охрипшим голосом я спрашиваю тихо,
Она молчит. Ехидства блеск в глазах…
И хохотать вдруг начинает дико.

- А помнишь ли? – горит дыханья смрад…
- С тобой встречались в молодости не раз мы?
Тогда, ты был всем встречам нашим раз,
Меня лелея, был мне предан страстно!

- Когда?! – уж с бледно-мертвенным лицом
В смердящем облаке старуху вопрошаю.
- О, Божий раб! Тебя я грешным знаю!
Продажным бабником, пьянчугой и лжецом…

- О, покаяние! Ты где?! – кричу я вслед
Фигуре в белом, уходящей торопливо,
- Зачем забыл тебя на много лет?
Зачем молюсь и мира жажду с пылом?

И вот уже костлявых пальцев клеть
Сомкнулась у моей яремной вены…
- О, Господи! Не покидай, ответь!
Даруй мне покаянье непременно!

Старуха растворяется, визжит,
Лишь вопль сожаления. Ни тени.
И тихо покаяние стоит.
А рядом я… Повергнут на колени.