Опустела без тебя, земля... Майя Кристалинская

«Опустела без тебя, земля…».  Майя Кристалинская.

Шестидесятые года. Эстрада.
Бездарной, ту,  назвать нельзя.
Утёсов, Зыкина, и Рознер Эдди,
Достойны уваженья все.

Хрущёвской оттепели – слава!
В шестидесятых, тех, годах,
Репрессий нет. Свобода слова.
Миру радовались тогда.

Но, захотелось и другого,
Лирического, уж, тогда.
Глубокого, спокойного,
Кто-то это должен был дать.

Устав от бравурных всех маршей,
Патриотических бравад,
Хотелось – «личностного».  Даже,
Простых переживаний. Да.

Об этом, именно и пела,
Та – Кристалинская, тогда.
И в песнях передать сумела,
Глубину чувств в то время, та.

Выглядела она обычно,
Интеллигентна же во всём.
Песни простые, мелодичны,
Понравились сразу там всем.

В «Тридцать втором» на свет явилась.
Боготворят с детства её.
После сестры, та, появилась,
Тёзка. В два годика умрёт.

И сколько б там не говорили,
Отцу:  «Дочь, так - не называть».
Его же – не отговорили:
Имя, лишь это, хотел знать.

Майя, их, радовала с детства,
Сверх – музыкальной была, та.
От знаний некуда ей деться,
Способна - в разных областях.

Отец её был - математик,
Головоломки  сочинял.
Доход имел от того, кстати,
Майя первой  решать должна.

Способность к языкам имела,
Больше всего ж хотела петь.
В детском ансамбле выступала,
Ей предрекут в опере петь.

Родителей страшило, это:
«В «богемную» жизнь отпустить?
Опасное дело на свете».
Не могли это допустить.

Становится  студенткой Майя,
Она  попала в институт.
И – в «Авиационный». Взяли.
Легко грызла науки тут.

Творчество совместит с учёбой.
В концертах пела часто, та.
Могла, конечно, быть учёной,
Другое же в её мечтах.

В Новосибирск – распределили,
Жила там в «Красном уголке».
Место в «общаге» ей не дали,
Сбежала. Было нелегко.

Сбежит с Сибири.  «Преступленье!»
Против неё  - «Дело» начнут.
Побег из мест распределенья-
Как, акт  «предательства» зачтут.

Ареста, всё же избежала,
В Москве останется она.
И инженером даже стала,
Но, всё ж решила: «Петь должна!»

В ансамбль всё ж она попала,
Звался он – «Первые шаги».
Юрий Саульский вёл. Там пела.
Шаги первые - нелегки.

Выступит, та, на фестивале,
В Москве. В том «Пятьдесят седьмом» году.
«Ну, всё! - тогда уже казалось:
Карьера светит ей, звезды!»

Радио же, там сотрясало,
Духоподъёмным маршем всех.
Пение ж Майи – умиляло,
Трогала души людей тех.

Её ж блестящая карьера,
Вернее же, начало той,
Стала и раздражать, наверно,
Кое – кого: «Хватит. Постой» 

«Советская культура» вышла,
Газета та. А в ней статья.
Причём разгромная, та, слишком,
«Стиляг - музыка! Вредна та!»

В ней там – Саульского «терзали»,
Про его модный коллектив.
Как всегда – грязью обливали,
Впрочем, сплошной, всё, детектив.

«Материал» - тогда собрали,
Тогдашний главный наш «джазмен»,
(На своём «троне» восседая),
Цфасман. Всех очернить сумел

Тот, конкурентов всех боялся,
Особо, очень молодых.
Группа Саульского распалась,
Короче, «раскидали» их.

Но, Кристалинскую заметил,
Известнейший тогда «джазмен»,
Эдди Рознер. Как – счастье, это,
Солисткой сделал её, он.

Ушла из инженеров Майя,
Себя искусству посвятив.
Её манера исполненья,
Большой имела позитив.

И без неё не обходились,
Впредь «Голубые огоньки»,
Лучшей певицей та избралась,
Мало было тогда «таких».

И вместе с Майей той, все пели:
«Опустела без тебя земля…»
Завоевать любовь успела,
С этими песнями не зря.

Песнь – «Мы с тобой два берега»
«А за окном - то дождь, то снег»
Любимыми были в том веке,
Запомнятся людям навек.

Что жизнь безоблачной, той, была,
Нельзя о том всё же сказать.
Разное с ней происходило,
Была в радостях, и в слезах.

В «Пятьдесят седьмом» - замуж вышла.
Писатель  был, сатирик – он.
Да, знаменитый, модный так же,
Арканов же, Аркадий - он.

И года брак не продержался,
Майя, вдруг, заболела там.
Да, рак лимф, у ней оказался,
Всё же спасли ей жизнь тогда.

Врачи советовали Майе,
Категорически: «Не петь!»
Она ответит умоляя:
«Лучше убейте сразу! Нет!»

Теперь в её скромных нарядах,
Присутствовал шейный платок.
Лечение скрывала, это,
На горле проявилось, то.

Часто лечиться приходилось,
И после всяких «терапий»,
На сцене снова появлялась,
Чтобы,  по прежнему, там, петь.

Волосы у неё  редели,
Косынку одевала, та.
На это люди не глядели,
Важно, той, пение всем, там.

Сцена – главное в её жизни,
Воспринимала же болезнь,
Как неизбежностью, но грустной,
Важнее в души вложить песнь.

Красивой не была. Есть мненье,
Но, обаятельной была.
С нежной манерой исполненья,
Проникновенный тембр несла.

Та, завораживала пеньем,
Поклонники – валом к ней шли.
Несли букеты в поклоненье,
Прямо на сцену ей несли.

Хоть, популярна и известна,
Майя никак всё ж  не могла,
Личную жизнь устроить, честно,
За «тридцать» к ней - любовь пришла.

В гостях, та, встретит человека,
Он -  архитектор из Москвы,
То, Эдуард Барклай, был некий,
Был «несерьёзным» там. Увы!

Он, на семь лет был Майи, старше,
И слыл  тогда он «светским львом»
Любимцем женщин, ещё ж так же,
И сплетни были про него.

Никто не верил по началу,
В глубину чувств его, тогда.
И все же люди ошибались,
Он очень верным мужем стал.

Он наблюдал там за здоровьем,
Следил, чтобы лечилась, та.
В корыстности – не заподозрен,
В том обвинить  нельзя тогда.

Благодаря его заботам,
Майя, та, дольше прожила.
Чем все больные с болью этой,
Чего ещё было желать.

Участливость, его - вниманье,
В нём искупали деспотизм.
Авторитарность, самомненье,
И свойственный авантюризм.

Беда пришла, кою не ждали.
В «Семидесятом» же году.
В «Гостелерадио» избрали,
Главой – Лапина.  Где ж – найдут?

В «анти семитском» поведенье,
Начнёт работу сразу, тот.
Впрямую, это направленье,
Конечно,  сразу не начнёт.

Не мог сказать он напрямую,
Что, мол, евреев - не люблю,
В эстраде не рекомендую,
Держать артистов. Кто, не люб.

«Компания» велась, та - хитро,
И аккуратно, к тому ж, там.
Исчезли все  с эстрады быстро,
Люди «нерусские» тогда.

Лариса Мондрус с Мулерманом,
Ведищева Аида, там.
А - Ободзинский. Их - не мало.
С «семитскими корнями». Да!

В творчестве каждого артиста,
К чему придраться, он, нашёл.
Всё закулисно, тихо, чисто,
Со сцены многих он изжил.

На Кристалинскую «наедут»,
Пела - «В нашем городе дождь»
На «Огоньке»  пела.  «Песнь эта -
Пропагандирует, мол, грусть.

Мол,в нашем обществе – не место,
Такой артистке, что несёт,
Не оптимизм. Что – неизвестно?»
Майя с экранов пропадёт.

В столичных городах к тому же,
Ей запретили выступать.
По областным клубам, лишь можно,
Концерты ей свои давать.

Её ж не тронуло  всё это,
Заработок шёл всё равно.
Барклай, не бедным был на свете,
Были ж друзья. Те – не одни.

Майя ж отлично понимала,
Сколько поклонников у ней.
Телевизионная опала,
Надрыва не дала всё ж ей.

А в «Семьдесят четвёртом» дали,
«Заслуженную РСФСР»
Жизнь равномерно протекала,
Без исключительных, там, мер.

Та, песни  Пахмутовой пела,
Тихона Хренникова, там,
В жюри побыть она успела,
В «Алло, ищем таланты» - та.

О знанье языков, та, вспомнит,
Переведёт на русский, та,
Марии Дитрих книгу. Полно.
То – «Размышления» тогда.

Но, вот опять беда случилась,
Непоправимая уже.
В «Восемьдесят четвёртом» было,
Из жизни, муж её ушёл.

Её сломила, там, смерть мужа,
Которая там до того,
Стойко переносила так же,
Болезнь, ругань, опалу, гон.

Та, чуть больше года пожила,
Болезнь тут обостренье даст.
Спасти - сколько сил приложили,
Но, вовсе не боролась, та…

Высекут на её могиле,
Поклонники - в любви, тогда,
Которую, всегда любили,
Так же любить – не перестав.

Слова такие эти будут:

«Ты не ушла, ты просто вышла,
Вернёшься – и опять споёшь».
 ---------------------
 Майя Кристалинская(1932-1985год)
Голос – (меццо- сопрано). Похоронена на Ново Донском
кладбище Москвы.
Выносили прощаться под песню «Русь».
Роберт Рождественский назвал Майю - «Эхом нашей юности».
В репертуаре её было около 200 песен очень многих
Известных композиторов.