Реальные персонажи истории Древней Руси...

ВЛАДИСЛАВ КОНДРАТЬЕВ

                Реальные персонажи истории Древней Руси и отсутствие знаний о них у скандинавов

                ;;;;;;; ;;;;

      В литературе, написанной с позиций норманнской “теории” утвердилось мнение, что якобы “в древнейших скандинавских письменных источниках – в число которых входят скальдические стихи, рунические надписи, историографические сочинения, исландские саги (родовые, королевские, о епископах, о древних временах), норвежские гомилиарии [собрания гомилий, то есть аналитико-экзегетических проповедей, содержащих истолкование прочитанных мест из Священного Писания; название происходит от греч. ;;;;;; общество, общение, беседа, происходящего, в свою очередь, от ;;;; равный, подобный, или от ;;; группа, небольшое общество. – В. К.] и жития святых, исландские географические сочинения, исландские анналы – содержат многочисленные сведения по истории Древней Руси.”[1]
      Главная ценность этих данных, по мнению норманистов, состоит в том, что “основная часть этого материала соотносится с раннефеодальным периодом русской истории (X – конец XIв.), с временем временем относительно единого государства”.[2] Вот и ответ на вопрос, почему для норманистов эти сведения так важны, вот, где собака зарыта, was ist die Saсhe: формирование и существование государства у восточных славян. Вывод здесь как бы и не навязывается, но для норманистов он очевиден: создание и существование Русского государства проходило при непосредственном участии скандинавов.

      Впрочем, не все норманисты считали скандинавские источники ценным материалом для истории Руси. Например, такой видный норманист – академик Шлёцер (Август Людвиг Шлёцер, нем. August Ludwig (von) Schl;zer) – полагал, что для существования норманской “теории” возникновения русской государственности скандинавские источники не только не нужны, но и попросту опасны. Как отмечает один современный норманист “Шлецер не сомневался в значительной роли норманнов при образовании государства на Руси, но ко многим скандинавским источникам относился с преувеличенным недоверием. Так, например, этот заклятый, по определению советских историков, норманнист считал скандинавские саги «глупыми выдумками» и предлагал «выбросить эти исландские бредни из всей русской древнейшей истории»”.[3] Источник, где советские историки (какие именно?) дают дефиницию (определение) норманиста Шлёцера как заклятого норманниста, современный автор не сообщает. Зато интригует читателя, как ему кажется, едкой (по отношению к советским историкам) фразой, что такое мнение Шлёцера – это “весьма странная позиция для закоренелого норманниста”.[4]

      Зато позиция современного норманиста проста и понятна: в сознании русского читателя, если он хоть что-то слыхал про печально известную антинаучную норманнскую “теорию” возникновения Русского государства крепко вбита мысль о невероятно громадном проникновении в Восточную Европу морских разбойников (пиратов) – так называемых скандинавских викингов, о которых, якобы, свидетельствуют прочитанные через норманнистские очки русские летописи. Следовательно, дополнительным доказательством норманской “теории” и должны являться скандинавские источники. Значит, любой норманист (а Шлёцер – норманист крайний) по определению должен был опираться на скандинавские источники.

      А он считал, что скандинавские источники, которые норманисты читают как доказательства присутствия норманнов на Руси, являются глупыми бреднями исландских старух (во времена тотальной победы движения суфражисток именовать исландских леди старухами, а их свидетельства – глупыми бреднями – совершенно неполиткорректно), а потому и призывал выбросить эти исландские бредни из всей русской древнейшей истории. Это преподносится современным норманистом позицией довольно странной.

      Здесь, как бы невзначай, как бы ненавязчиво, читателю подсказывается вывод: коль скоро Шлёцер, которого неназванные советские определили закоренелым норманнистом, поступал так, то он, во-первых, не был норманистом (не заслужил определение, данное ему пресловутыми советскими историками), во-вторых, следовательно, он – лицо незаинтересованное в интерпретации русской истории, а в-третьих (и главных) эта самая пресловутая норманская “теория” столь сильна и непоколебима, что доказана может быть, так сказать, одной левой: без привлечения скандинавских источников.

      О Шлёцере сложилось мнение, что это – один из первых учёных, кого можно назвать учёным нового времени, что его работы и выводы, сделанные в них не потеряли научную значимость и в XX в., а в чём-то сохраняют актуальность и в веке XXI-ом. Что это учёный большого ума.

      Очевидно, что Шлёцер – не только учёный большого ума, но это человек осторожный и хитрый. Он одним из первых (если – не первый) оценил всю опасность для норманской “теории” скандинавских источников, понял, что эти источники не только не являются подспорьем для пресловутой теории создания Русского государства скандинавскими бродячими шайками морских разбойников, но и являются большой надгробной плитой на могилу норманизма. Далее мы покажем, почему нами сделан такой вывод.

      Отметим, что хитрость и осторожность Шлёцера современными норманистами отброшена напрочь. Ими отмечается, что “информация [в скандинавских источниках. – В. К.] содержится по преимуществу в сагах и касается княжения двух правителей: это – Владимир Святославович, великий князь киевский, 978 – 1015 гг. и Ярослав Владимирович Мудрый, князь новгородский 1010 – 1016 гг., великий князь киевский, 1016 – 1018, 1018/1019 – 20 февр. 1054 г.”[5]

      Сразу бросается в глаза явная несуразица: свидетельства саг касаются Владимира Святославовича и его сына – Ярослава Владимировича. Но почему саги не знают ни Рюрика, ни Олега, ни Игоря? Почему молчат об Аскольде и Дире? Что сагам известно (и известно ли) об Ольге? Почему молчат о так называемом призвании князей?

      Однако, прежде, чем рассмотреть свидетельства саг о русских князьях, коснёмся скандинавских сведений о стране, в которой они, по мысли норманистов, создали государство, дали ей (стране): династию, законы, культуру и искусство, гражданское общество etc…

      И здесь начинается нечто сколь интересное, столь и непонятное – если смотреть на факты через очки норманизма.

      Так, антинорманист В. Н. Юргевич, ещё в 1867 г., констатировал “совершенное молчание скандинавских саг о плавании скандинавов по Днепру и об его порогах,”[6] норманист В. А. Пархоменко в 1913 г. писал, что “до X в. и даже почти до XI в. норманны совершенно не знали днепровского пути в Византию,”[7] а исследователь А. Брим, рассматривая вопрос о функционировании пути с норманистских позиций, пришёл к выводу: если “главной заинтересованной стороной в этом деле были скандинавы”, то “как раз скандинавские известия отличаются необычайной скудостью и часто неточностью.”[8] “Часто неточностью” – это ещё мягко сказано. Тем не менее, норманисты нашли способ преодолеть данную, оказавшуюся для норманизма неразрешимой, проблему – способ квазинаучного забалтывания проблемы. Показательный пример: Т. Н. Джаксон особенно заостряет внимание, со ссылкой на Мельникову,[9] на том, что “в литературе утвердилось мнение, что памятники древнескандинавской письменности донесли до нас историко-географические представления двух уровней – теоретического и практического.”[10] Отрадно думать, что уже в древности скандинавы были приверженцами марксизма-ленинизма с его максимой о взаимосвязи теории и практики и о том, что без практики теория мертва. Но что мы видим в действительности?

      Вот блестящий пример так называемого практического историко-географического представления скандинавов о стране, которую принято отождествлять с нашей Русью, который содержится в“Саге о Хаконе Хаконарсоне”, написанной исландцем Стурлой Тордарсоном в 1264 -1965 гг. Эта сага, “по признанию исследователей”, отличается “вполне документальным характером.”[11] Цитата из саги: “Этим летом отправились они в военный поход в Бьярмаланд, Андрес Скьяльдарбанд и Ивар Утвик. У них было четыре корабля. И то было причиной их поездки, что ездили они в Бьярмаланд в торговую поездку за несколько лет до этого, Андрес из Сьомелингар и Свейн Сигурдарсон, Эгмунд из Спангхейма и многие другие. У них было два корабля. И отправились они назад осенью, Андрес и Свейн; а они остались с другим кораблём, Хельги Богрансон и его корабельщики. Эгмунд из Спангхейма тоже остался и отправился он осенью на восток в Сурдаларики (Суздальское княжество)[12] со своими слугами и товаром. А у халаголандцев случилось несогласие с конунгом бьярмов. И зимой напали на них бьярмы и убили всю команду. И когда Эгмунд узнал об этом, отправился он на восток в Хольмгардар (Новгородское княжество)[13] и оттуда восточным путём к морю; и не останавливался он, пока не прибыл в Йорсалир (Иерусалим).[14]”[15]

      Оставим без особого внимания факт: славные викинги, которых боялась вся Европа, которым никто не мог противостоять, отчего они безнаказанно грабили всю Европу, а в бессильной противостоять им Руси – брали дани с беззащитных, мирных славян и вообще основывали государственность, гражданское общество и культуру, не только оказываются перебитыми безвестными бьярмами, но и остаются неотмщёнными, ибо бесстрашный викинг Эгмунд с рогатым шлемом на голове поднимает полосатые паруса и постыдно бежит от бьярмов в Хольмгардар. Важно не это, а точное и практическое (как это видится норманистам) описание Руси: от берега Белого моря, если пойти морем на восток, то можно попасть – куда? – на Чукотку? – нет, в Суздаль, который, в действительности – город глубоко континентальный и лежит от Белого моря не восток, а на юг. Если же в глубоко континентальном городе Суздале сесть на корабль, то идя морем (морем?!) всё далее на восток, можно попасть – в сумасшедший дом? – в город Новгород (тоже город континентальный, лежащий от Суздаля не не востоке, а на северо-западе). Ну, а там уж, всё тем же морем и всё на восток – и до Иерусалима недалеко.

      Из этого факта выводов два: во-первых, если сага описывает действительно Русь, то славные скандинавские викинги, изъездившие полмира, ничего не знали о реальной Руси (и, следовательно, на Руси никогда не бывали); во-вторых, если описание страны верно, то это – не Русь.

      Но, может быть, данный фрагмент – случайность (порча текста, ошибки или описки переписчика и т. д. и т. п.)? Нет: “Число таких примеров,– добавляет Т. Н. Джаксон,– можно умножить.”[16] И какой из этого делается вывод? Совершенно норманистский – если такое нарушение географии и неправильно, то это неправильно в кавычках, действительное же положение объектов, расположенных в Руси – правильное тоже в кавычках[17] (словом, если реальная Русь не подходит под скандинавские описания – тем хуже для реальной Руси), а потому правильна не реальность, а фантастическое её отражение в сагах: “Однако оно «правильно» для средневекового скандинава.”[18] С такими “доводами” спорить, разумеется, бесполезно.

      Но, может быть, невероятная путаница с топонимами – единственное, что может смутить, когда мы начинаем непредвзято анализировать скандинавские источники на их соответствие русским реалиям? Вот яркий пример. Существует источник – так называемая “Прядь об Эймунде Хрингссоне” (“Сага об Эймунде”), сохранившаяся в составе “Саги об Олаве Святом”. Из неё можно узнать, что у некоего конунга по имени Вальдемар было три сына: Ярицлейфр/Jarizleifr (имя которого в наших текстах транслитерируется как Ярицлейф, чтобы оно больше походило на имя Ярослав), Бурицлафр/B;rizlafr (обычно – Бурицлав, транслитерация снова направлена на то, чтобы сведения из саги легче было подогнать под реалии Руси) и Вартилафр/Vartilafr (Вартилав – уже хорошо нам известная транслитерация с печально известными целями), которые, после смерти конунга Вальдемара, вступили в борьбу за власть.

      Кто эти конунги? Имя Вальдемар – датская калька русского имени Владимир. На Руси известен Великий князь Киевский – Владимир Святославич. Имя сына Вальдемара – Jarizleifr – созвучно имени сына Владимира Святославовича – Ярослава. И этого хватило, чтобы отождествить Вальдемара с Владимиром Святославовичем, а Jarizleifr-а – с Ярославом Владимировичем. Тот факт, что у персонажа из саги по имени Вальдемар трое сыновей, а у Владимира Святославовича – двенадцать (да ещё и дочь имеется), никого из норманистов не смутил.

      А далее начинается и вовсе непонятное. Имя B;rizlafr можно было бы связать с именем Борис, имея в виду, что Борис – это сокращение имени Борислав. Однако Борис был убит в самом начале братоубийственной войны, а B;rizlafr – был активным участником, судя по саге, борьбы за власть. Понятно, что Бориса и персонажа по имени B;rizlafr никак не отождествить.

      Что из этого следует для антинаучной норманнской “теории”? да только то, что нельзя отождествить персонажей из саги с деятелями Древней Руси. Далее последуют вопросы о правильности (или – неправильности) отождествления реальной Руси и страны из скандинавских саг именем Гардарики (Gar;ar;ki/ Gar;ar/Гардар). Понятно, что и самой норманнской “теории” приходит бесславный конец.

      И вот уже B;rizlafr превращается в Святополка. А его имя, совершенно непохожее на имя Окаянного князя, отождествили с именем… Болеслава, короля Польши (получается, что король Польши – сын Владимира Святославовича – ?). Мало того, что трёх сыновей Вальдемара пришлось разделить (каждого) на четыре части (чтобы уравнять с двенадцатью сыновьями Владимира Святославовича; а кого-то при этом – ещё и трансгендером сделать, чтобы согласовать половую принадлежность сыновей Вальдемара с сыновьями и дочерью Владимира Святославовича), так ещё и одного из них отождествить с собственным тестем.

      Vartilafr, при таком “исследовании”, может быть отождествлён уже с кем угодно. Он и отождествлён с … князем Брячиславом Изяславовичем. Но ведь имя Vartilafr (сына Вальдемара) никак не похоже на имя Брячислав. Но разве такая “мелочь” способна смутить кого-либо из норманистов?И никого из них уже не смущает, что сыном Владимира Святославовича был вовсе не Брячислав, а его отец Изяслав.

      Но Изяслав Владимирович умер в 1001-ом году, а его отец – в 1015-ом году. Понятно, что сын Владимира Святославовича, если бы его отождествили с сыном Вальдемара по имени Vartilafr, никак не мог принять участие в братоубийственной борьбе за наследие Владимира Святославовича.

      Пришлось из племянника Ярослава Владимировича – Брячислава Изяславовича – делать брата, так как в саге борьба развернулась именно между братьями. Но и этим дело не ограничилось.

В популярной литературе авторы, твёрдо стоящие на позициях норманизма, не считаясь ни с чем, “исправляют” русские летописи. Борис и Глеб по летописям были убиты Святополком Окаянным в самом начале междуусобицы? Не беда. И вот уже один норманист в книге, посвящённой, судя по названию, Рюриковичам, а на деле воспроизводящей историю Великой Швеции (каковой, у норманистов, является Русь), задаёт вопрос, являющийся целой главой книги: “Кто убил Бориса и Глеба?”[19] Поистине, с русской историей норманисты разделываются, как им угодно.

      Убитый Борис, в упомянутой книге современного норманиста превращённый в персонажа по имени B;rizlafr, трижды воюет с Ярославом, в виде Святополка бежит в Бьярмаланд (мы помним, что это, по воззрениям норманистов – Белое море), и Бьярмаланд-Белое море отождествляется с… Польшей.[20] Понятно, что Польша не расположена на берегах Белого моря, но так как Святополк убегал в Польшу, а именно его отождествляют с убитым Борисом, который и воевал (будучи убитым и вместо Святополка) с Ярославом, то приходится Польше становиться Белым морем.

      А бьярмы, жители Белого моря, отождествлённого с Польшей, отождествляются… Нет, не с поляками, не коми-пермяками даже. Бьярмы (здесь) отождествляются с… печенегами. Почему жителями Бьярмаланда оказываются не бьярмы (коми-пермяки – это отождествление норманистов), не поляки (коль скоро обитель угро-финнов Бьярмаланд становится, для удобства норманистов Польшей), а печенеги? Ответ прост: из летописей нам известно, что Святополк приглашал принять в междуусобице именно печенегов.

      Стоит ли после этого удивляться, что ставший (согласно русским летописям) Великим князем Киевским Ярослав Владимирович, стараниями норманистов, в угоду сведениям саги, которые навязываются русской истории, ссылается княжить в Новгород, а в Киеве, вопреки логике и русским же летописям, вокняжается никогда в нём не княживший Вартилав (персонаж этот русским летописям неизвестен).

      Дальше – больше. Жену Ярослава Владимировича, по русским источникам, звали Ириной. А Jarizleifr (Valdemarsson) был женат на шведке Ингигерд (русским источникам неизвестной). И вот уже отождествлены Ирина и Ингигерд (и это не подвергается сомнениям, отождествление Ирины и Ингигерд в науке – аксиома, то есть истина, не требующая доказательств и не подлежащая сомнению). Ингигерд, выходя замуж, выпросила себе, в качестве калыма, город (место) с названием Aldeigja/Aldeigjuborg со всей округой, что ему принадлежит (Кемска волост! О, йа-йа! Кемска волост!).

      Русским летописям факт покупки невесты для Ярослава Владимировича за город с какой-нибудь волостью неизвестен. И мы не будем предлагать в качестве прототипа топонима Aldeigja/Aldeigjuborg, например, датский Ольборг (Aalborg),– хотя бы потому, что история с покупкой Ингигерд за калым в виде Aldeigja/Aldeigjuborg к нашей истории не имеет касательства.

      Но норианистами сочиняется история про передачу шведам Ладоги в, так сказать, вено за невесту. Тот факт, что передача Ладоги шведам нигде в русских летописях не зафиксирована, не смущает норманистов. Факты противоречат норманнской “теории”? Тем хуже для… фактов.

      Далее дело ещё более запутывается. У Ярослава Владимировича был сын Владимир Ярославович. И у Jarizleifr-а и Ингигерд был сын Valdemar(Jarizleifrsson). Чего же лучше для норманистских отождествлений? Да, всё бы хорошо, если бы не Саксон Грамматик с фактами, изложенными в его сочинении Gesta Danorum (“Деяния датчан”). В нём он утверждает, что сын Jarizleifr-а и Ингигерд – Valdemar – женился на дочери Гаральда (др.-англ. Harold God;inson), последнего правившего англосаксонского короля, 14 октября 1066 г. павшего на поле брани под Гастингсом, – Гите Уэссекской (Gytha of Wessex).

      Так как Valdemar (Jarizleifrsson) отождествлён с Владимиром Ярославовичем, то, по логике норманизма, выходит, что на Гите женился Владимир, сын Ярослава (Мудрого) Владимировича. Стоит ли говорить, что русские летописи упорно молчат об этом факте.

      Но дело вовсе даже не в этом: ну, не обратили наши летописцы на такой маловажный факт, как женитьба наследника монарха Руси на дочери монарха Английского, сын которых, при благоприятном политическом раскладе, мог претендовать на английский престол. Дело в другом: уже Н. М. Карамзин обратил внимание на тот факт, что Владимир, сын Ярослава (Мудрого) Владимировича, умер в 1052 году: “Мог ли сей Владимир, умерший прежде отца [Ярослав (Мудрый) Владимирович умер в 1054 г. – В. К.], жениться на дочери Гаральда, когда сей последний сам женился только в 1055 году (см. Юмову Англ. Историю в описании сего года), и когда Гида выехала из Англии через 14 лет по смерти своего мнимого супруга?”[21] (Но не нужно думать, что где-нибудь в источниках содержится жуткий рассказ, как выкопали из могилы бренные останки Владимира Ярославовича, как юную Гиту выдали за труп Владимира Ярославовича, как уложили невинную на брачное ложе с бренными останками – Саксон Грамматик не знает, что Владимир Ярославич ко дню свадьбы Гиты уже давно почил в бозе – или, разумеется, пишет о другом монархе).

      Норманисты из этой неприятной ситуации выкручиваются иначе. Коль скоро отождествлениеGаr;ar;kiс Русью уже произошло, то нет никаких препятствий для отождествления конунга по имеи Valdemarс каким-нибудь другим князем по имени Владимир. И вот Valdemar, сын Jarizleifr-а и Ингигерд, становится Владимиром Всеволодовичем (Мономахом). Но ведь Владимир Мономах – не сын Ярослава Владимировича, он сын Всеволода Ярославовича?! Какая мелочь для норманистов – исторический факт!

      А дальше для отождествлений вообще нет никаких препятствий. У Владимира Мономаха (про брак которого с Гитой Гаральдовной русские летописи, разумеется, тоже ничего не сообщают) первенца звали, в честь деда по отцу, – Всеволодом. Первенца Гиты тоже назвали в честь деда (Гарольда/Харольда) – Гарольдом (Харольдом).

      Приходится отождествлять Гарольда Вальдемаровича и Всеволода Владимировича (придумывая, что у русских существовала, де, практика называть детей славянскими и, одновременно, скандинавскими, именами – русские источники не дают никаких оснований для таких измышлений: никто и никогда Всеволода Владимировича Гаральдом Владимировичем не именовал).

      И никому из норманистов не приходит в голову, что при таких отождествлениях Всеволод Ярославович превращается в… Гаральда, коль скоро именно в его, Всеволода Ярославовича, честь назван был бы сын Гиты, выйди она замуж за русского князя. И ещё одно замечание. Давно замечено, что скандинавские источники не знают: ни руси, ни варягов, ни Рюрика с братьями, ни Олега Вещего, ни Игоря Старого, ни Святослава, ни Ольги… Словом, скандинавы, которые стараниями норманистов “основывают” Русское государство ничего о нём не знают. И это именно в то время, когда, стараниями норманистов, Русь превращается не более чем в придаток Швеции.

      Стоп! Скандинавские источники знают некую мудрую правительницу Аллогию (Allogia). И вот, С. А. Гедеонов замечает, что “уже некоторые исследователи (между прочим протоиерей Сабинин) догадывались, что под именем Аллогии, супруги Вламимира (Hist. OlaviTr. f. cap. 46), сокрыта бабка его Ольга.”[22]
Впрочем, очевидно, не Сабинин, всё же, был первым, или одним из первых, кто догадался отождествить имена Ольга и Аллогия/Allogia/Arlogia(а вслед за этим и самих персонажей), а Г. З. Байер (Gottlieb Siegfried Bayer), которого справедливо критиковал ещё М. В. Ломоносов: “Последуя своей фантазии, Байер имена великих князей российских перевёртывал весьма смешным и непозволительным образом для того, чтобы из них сделать имена скандинавские; так что из Владимира вышел Валдмар, Валтмар и Валмар, из Ольги – Аллогия, из Всеволода – Визавалдур и проч…”[23]

      Итак, чтобы спасти норманистские отождествления приходится признать Аллогию Ольгой и не смутиться тем фактом, что Аллогия была женой конунга Вальдемара, а Ольга – бабкой князя Владимира Святославовича. Но, если конунг Вальдемар – это Владимир Святославович, а Аллогия – Ольга, тогда Ольга, будучи бабкой Владимира Святославовича, была его… женой.

      На такие мелочи, как то: Ольга крестилась, мудрая пророчица Allogia, хоть и посоветовала креститься, но сама осталась язычницей; Allogia была “мудрой пророчицей”, о княгине Ольге никаких сведений о волховании и всём таком прочем нет и помина; Ольга крестилась в Константинополе, куда ездила с посольством (государственным визитом), о персонаже по имени Allogia ничего подобного неизвестно; во многом выбор Ольги определил религиозный выбор Руси в пользу православия, Allogia советовала креститься по, очевидно, латинскому образцу; Allogia рекомендовала принять совет, высказанный скандинавским ярлом; о княгине Ольге мы не имеем никаких сведений, что какой-то скандинавец советовал ей стать христианкой (и почему бы он, будучи приверженцем западной церкви, стал советовать принять именно христианство восточного толка, а если он советовал западный толк, то почему Ольга, если она приняла совет скандинавца и рекомендовала к нему прислушаться, сама крестилась в Константинополе, и если она – Allogia,– почему саги не знают, что Allogiaездила в Константинополь и там крестилась?), – да, на такие мелочи норманизм закрывает глаза. И как едко заметил А. Г. Кузьмин, при этом не смущается ещё и тем, что Ольга, которую норманисты считают норвежкой по имени Helga, носит при этом имя Allogia, то есть имя Ольга, если допустить, что Ольга – это Аллогия (Allogia), для скандинавского уха совсем не звучало, как Helga.

      Кстати, об имени. Здесь нет места обсуждению всехверсий происхождения этого имени, однако скандинавскую “этимологию” стоит затронуть. Так, сейчас можно прочесть, что русские/славянские имена Олег/Ольга происходят от сканд. имени H;lgiв значении святой/святая.[24] В этом норманисты солидарны. И их не смущает то, что др.-русск. Ольгъ, которое выводят из др.-сканд. Helgi, оказывается родственно… нов.-в.-нем. слову heilig«святой».[25] То есть древнее имя, косвенно, этимологизируется из слов нового времени.

      Мало того, оказывается, что это имя, в форме Olga, было заимствоано в нов.-в.-нем. из… русского в эпоху антинаполеоновских войн.[26]

Но скандинавская “этимология” имени Олег/Ольга имела историю, о которой, в настоящее время, норманисты предпочитают умалчивать. И вот почему.

      Оказывается, как показал С. А. Гедеонов, имя Ольгъ/Ольга, было представлено какH;lgi/heilig «святой» следующим способом: считается, что у др. скандинавов был бог огня Локи – Loki, имя которого по немецки звучало как Logi. Далее, если прицепить Loki-Logi к слову высокий, нем. Hoch, то получится Hochloki, или Hochlogi, словом, Hochloche или H;logi.[27]

      Тот факт, что “скандинавская ” этимология имени вытягивается не из скандинавского, а немецкого (нов.-в.-нем.) языка норманистов, конечно, не смущает.

      Но это ещё ничего не даёт для связывания имени Ольгъ/Ольга с языческим богом огня (Большим/Высоким Локи) и выведения из этого… христианского значения имени – святой. Как же стал языческий бог, то есть, по христианским понятиям, бес, христианским обозначением святого? Очевидно, что это невозможно. Но не для норманистов.

      Они как бы задаются вопросом: а что даёт огонь? И как бы отвечают: огонь много чего даёт. И жар, и уголь, и сажу, и пожар… Но, главное, он даёт свет. А свет – это свят. А свят – это святой. Вот и даёт Высокий Локи значение святой, а там уж и доH;lgi в значении святой/святая совсем недалеко.

      Только при этом забывается, что свет и святость опосредуются в славянских языках, где нет ни Локи, ни Логи, ни слова Hoch. А в скандинавских языках и в немецком слова, обозначающие свет и святой, никак этимологически не связаны друг с другом. Например, свет – это Licht (нем.), Lys (дат.) и т. д., а для понятия святой существуют лат. происхождения слова.

      Словом, в сканд. из понятия Высокий Локи понятие святой выведено быть не может. Несмотря же на то, что имя Ольга для скандинавов – не Helga и не Hochloche или H;logi, её всё равно отождествили с персонажем по имени Аллогия (Allogia/Arlogia). При этом основание для такого утверждения не приводится.

      Но это и неважно, ведь мудрая пророчица Аллогия (Allogia/Arlogia), жена конунга Вальдемара,– это отнюдь не русская княгиня Ольга – бабка Владимира Святославовича. (Нелепости, к которым приходится прибегать историкам-норманистам при интерпретировании фактов из Русской и параллельной ей, очень часто никак не пересекающейся истории, в норманистском ключе, этими нашими перечислениями, разумеется, не ограничиваются. И эти люди – норманисты – ещё берутся критиковать академика математики за его, в сравнение с норманистскими отождествлениями, детские шалости с историей).

      И вывод следует с необходимостью: даже те немногие факты, которые свидетельствуют о связях скандинавов со страной по имени Гардар/Gar;ar/Gar;ar;ki/Гардарики, к Руси не имеют отношение и привязываются к ней почти исключительно в силу диктата норманизма в науке.

     P. S. В Избе-читальне и на Литпричале этот текст имеется с сохранением слов, написанных алфавитом деванагари и др. алфавитами.


[1] Джаксон Т. Н. AUSTR I;G;R;UM: Древнерусские топонимы в древнескандинавских источниках. М., 2001. С. 11; Она же. Древняя Русь в скандинавских письменных источниках IX – XIV вв.: Дис. в виде науч. докл. … д-ра историч. Наук. М., 1995; См. также: Древняя Русь в свете зарубежных источников. М., 1999. С. 408 – 563. [2] Джаксон Т. Н. AUSTR I; G;R;UM… С. 11. [3] Пчелов Е. В. Рюриковичи. Тысяча лет одного рода. М., 2001. [4] Там же. [5] Джаксон Т. Н. AUSTR I; G;R;UM… С. 11. [6] Цит. по: Фомин В. В. С. А. Гедеонов и его «Варяги и Русь» // Гедеонов С. А. Варяги и Русь. С. 38. [7] Там же. [8] Брим В. А. Путь из варяг в греки // Известия Академии Наук. Серия VII. Отделение общественных наук. № 2. Л., 1931. С. 201. [9] См.: Мельникова Е. А. Географические представления древних скандинавов (к истории географической мысли в средневековой Европе) // Методика изучения древнейших источников по истории народов СССР. М., 1978. С. 289 – 295; Melnikova E. A. The Eastern World of the Vikings: Eight Essays about Scandinavia and Eastern Europe in the Early Middle Ages. G;teborg, 1996. Pp. 13 – 18. [10] Джаксон Т. Н. AUSTR I; G;R;UM...С. 15. [11] Там же. С. 20. [12] Пояснение Т. Н. Джаксон: Сурдаларики – это Суздальское княжество. [13] Пояснение Т. Н. Джаксон: Хольмгардар – это Новгородское княжество. [14] Пояснение Т. Н. Джаксон: Йорсалир – это Иерусалим. [15] Flateyjarb;k/S. Nordaletal. Akranes,1944 – 1945.В .I – IV. B. III. P. 387. [16] Джаксон Т. Н. Цит. раб. С. 21. [17] См.: Там же. [18] Там же. [19] См.: Пчелов Е. Рюриковичи. Тысяча лет одного рода. М., 2001. [20] См.: Там же. [21] Карамзин Н. М. История государства Российского. СПб., 1842. Кн. I. Т. 2. Пр. 45. [22] Гедеонов С. А. Варяги и Русь. В 2-х частях. М., 2004. С 182. [23] Ломоносов М. В. полное собрание сочинений. Т. 6. Труды по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии. 1747 – 1765 гг. М. – Л., 1952. С. 31. [24] См.: Суперанская А. В. Словарь русских личных имён. М., 2006. [25] См.: Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. М., 2004. Т. III. C. 133. [26] См.: Там же. С. 137. [27] Cм.: Гедеонов С. А. Варяги и Русь. С. 183.

© 29.01.2016 Владислав Кондратьев
© Copyright: Владислав Олегович Кондратьев, 2016
Свидетельство о публикации №216012902286