Не спица...

   В молодости баба Лиза так хорошо вязала, что из-под её рук выходили не просто красивые изделия, а настоящие произведения искусства.  Она обвязывала не только свою семью, но и знакомых, их родственников, соседей и просто хороших людей, и, состарившись, не оставила своего любимого занятия. Только теперь она вязала вещи, изготовление которых не требовало постоянного напряжения глаз, расчёта петель и сложного рисунка. Но и в них она вкладывала всю свою фантазию и никуда не девшееся с годами мастерство. Бабушка Лиза, конечно же, знала, что все эти её коврики и салфетки  нужны скорее ей самой: за работой она переставала чувствовать себя этаким неувядающим букетом болезней, старой куклой, всё реже и реже привлекающей к себе чьё-то пристальное и неподдельное внимание. И только приезжавшая иногда внучка Варя была для неё настоящим праздником, той светлой радостью, от которой сразу перестаёт болеть сердце, а руки обретают прежнюю, давно забытую ловкость. Бабушка доставала свою волшебную корзинку с разноцветными клубочками, выцветшие от времени альбомы и книги по вязанию, коробочки со спицами…  При слове « спица» Варя вдруг делалась  серьёзной и задумчивой. В её головке шла мучительная работа по поиску таинственной связи между этой тонкой металлической палочкой и фразой, которую она иногда слышала от мамы – «опять не спица». Не найдя подходящего ответа, она тихо вздыхала, с некоторой даже досадой на себя и на маму, которая так и не научилась вязать.
 Но всё это занимало её не долго. Варенька с нетерпением ждала, когда откроется самая любимая ею коробка, выстланная изнутри старым потёртым бархатом, на котором покоилось настоящее сокровище. Это была кукла. Никто и никогда не знал, сколько ей лет. Какой-то давнишний бабушкин знакомый, взявшийся оценить возраст игрушки, напустил такого туману, что  после долгих споров все вдруг сошлись на том, что у куклы возраста не может быть вообще, поскольку она неживая. Но по тому, как осторожно и бережно баба Лиза доставала её из коробки, Варя для себя решила, что кукла намного старше бабушки. Возможно, ею играли дети очень знатных родителей – так она была хороша! Перед каждым приездом внучки кукла переодевалась. То на ней была мягкая пижама, то – коротенький яркий сарафанчик, а то и вовсе – настоящее бальное платье, всё в кружевах и розовых атласных лентах. Кукла медленно открывала свои красивые фарфоровые глаза с длинными ресницами и усаживалась на специально для этого случая приготовленную подушку. Непоседливой Варе так иногда хотелось схватить её, прижать к себе и бежать во двор, на улицу, куда глаза глядят, и показывать, показывать этой вечно спящей принцессе тот огромный мир, которого она никогда не видела. Но… куклы не умеют радоваться. Даже щёчки у них никогда не розовеют. В отличие от бабушки, которая вся светилась и казалась от этого много моложе своего очень солидного возраста. Она рассказывала Варе множество любопытных историй из своей длинной жизни, запас которых никогда не иссякал, как та ниточка от клубочка, что тянулась к спицам, весело прыгающим в бабушкиных руках. Так и сидели они втроём: счастливая бабушка Лиза, любимая Варенька и очень красивая, но безразличная ко всему кукла.
   Когда бабы Лизы не стало, почему-то и про куклу все сразу забыли, словно и она умерла. Только спицы и клубочки привлекали внимание Вареньки: они всегда были живыми, хранящими тепло любимых бабушкиных рук…  Теперь, когда мама заходила в комнату ещё не уснувшей дочери, Варя уже совсем по-взрослому,  с полным пониманием произносимых ею слов тихо вздыхала: « Опять  не спица…»