Памяти Вячеслава Хайруллина

...И опять, как и прежде, я трогаю крышку рояля,
Нежно пальцем по клавишам вновь проведя,
Я сажусь. Руки робкие, точно порхая,
Начинают стремительный бег, музу в танце ведя.

Зал уж пуст: здесь сегодня бал правила школа,
И счастливые дети дипломы держали, смеясь,
И звучала здесь музыка Гайдна, Сальери, Пьяццоло,
Первоклашки дарили улыбки, все в вальсе кружась.

Зал уж пуст: разошлись все участники, гости,
И покинул зал добрый учитель, гитару забрав.
И одна я сижу у рояля. «Не скучно?» - «Ах, бросьте!
Я желаю поддаться тоске, от толпы ненадолго удрав».

Нежно клавиши трогая, я вспоминаю и плачу:
Вот на сцене весь выпуск стоит. Беззаботный народ!
Только нет среди них одного: еще должен быть мальчик!
Но толпа веселится, ликует, разинув уродливый рот.

Да, там должен был быть тот веселый и добрый мальчишка,
Что на конкурсах так безошибочно Брамса играл,
Тот, о ком так безвкусно написано в книжках:
«Был он честным, веселым, всегда и во всем помогал...»

Нет, не правильно. Так не должно быть, не может быть это!
Он со всеми быть должен в веселья и празднества час!
Только горько и больно теперь оттого, что не будет уж больше
Того славного парня ни дома, ни в школе у нас.

Кто-то помнит и плачет, другие давно позабыли,
Но в сердцах наших должен гореть тот огонь:
Пламя горькой разлуки, что путь в наши души открыло,
Пламя горькой утраты, отчаянья дикая боль.

Тихо плачет минорный аккорд. «Музыканты уходят».
Я со скрипом души вспоминаю и плачу, но все же молчу.
Не о тех Левитанский писал: он писал наше горе,
Но не все музыканты уйдут, «погася за собою свечу».

Ярким пламенем будет гореть о нем вечная память. И все же
Никогда без следа невозможно окончить со смертью войну.
Иногда так бывает, что люди внезапно уходят,
Но уходят, всегда зажигая на небе звезду.