Тихая пристань

Тихая пристань, туманный, мечтающий сад.
Гаснущий вечер печалит оконные письма.
Серое шарканье грусти средь белых палат
К осени-скуке и к думам дождливого смысла.

Думы мои - запечатанный в память закат,
Разлинованный временем веер из духа и слова
О грядущем, которое просит вернуться назад,
Где плывут наши годы в листвы золотые альковы.

Сколько идти до строки, чтоб не только - на слух,
Чтобы плаха-свеча пустоту этих стен отогрела.
Гаснут костры облаков, ветер гонит золу
Вдаль от того, что звучало от имени тела.

Ветры мои - всё, что помнит следы на песке,
Всё, что будет дышать о тебе у гранитной печали.
Сколько жизней прошло, сколько лет по реке
Безысходно течет пустота и неволит молчанье

Становиться строкой и воскресшую боль
В одиночку лелеять и знать то, что писем не будет,
И вдыхать этот мрак, и глотать тишину за любовь,
И глядеть на песок, как на мира глухое безлюдье.

Бездна-река, помоги мне доплыть до цветов
Той весны, где я выронил их в серость талого снега,
В белый мрак, в черный сон - о бессонном никто,
Сочиненном, как жизнь, в междустрочьях неизданной книги.

Ком-немота и печаль белых роз на снегу,
Веки весны в капле солнца с качнувшейся вербы.
Пустошь себя - как непонятый миром недуг,
Как листва по воде, отражающей звездную небыль.

Заводь души - грустный взгляд сквозь дождей серебро,
Камни строк на песке под мостами заплаканных радуг.
Сколько весен иду в тишину, что макает перо
В горечь-юдоль, в тот бокал, что когда-то был сладок.

Снова вхожу за листвой в этой памяти храм.
Белым цветам, что сошлись с черной лентой не верю.
Сколько снов я раздал по сожженным в тот вечер листам,
Сколько дум растаскал по листве, занесенной метелью.

Время -струна отзвучало и голос иссяк.
Ухожу в повторенье себя между свеч чьих-то комнат
И мерцаю-теку в свой, оточенный строками, мрак,
И спускаюсь к реке отражать в ее водах свой холод.

Смыт в безутешность, горящий средь тала, костер.
Комната с видом на сны про счастливую осень
Ныне пуста. Свет до вечной разлуки простерт
Эхом друг друга в тоске недописанных писем.

Письма мои - дальний свет для твоих журавлей,
Взмывших в синее небо за самые тихие зори.
Зори твои - я пронес к одинокой земле
На ладонях своих и сошел вместе с ними в просторы,

Где разлита весна, шелестит в белом утре сирень
И луна лебеденком ютится в реке наших сосен.
Вдаль плывут облака, золотя твои сны на заре,
И крыла тишины обнимают уснувшую осень.