И всех корней и стеблей языки...

В Черновцах


Спокойны и уютны Черновцы.
Здесь на розлив не продаются вина.
Здесь помнят золотые мертвецы
русина говор, немца и румына.
Их речь легла на мрамор и гранит
короткою строкой мемориальной.
И город - белый шум времён хранит
и сопрягает гений места с тайной.
Нет чёрных мет. Прозванью вопреки
светлы фасады буковинской Вены.

И всех корней и стеблей языки
ветвятся в здешнем полдне вдохновенно.
Да будет так! Пусть множатся цветы,
рифмуя на армянском и на идиш,
и пусть на мост с Целаном вместе ты
над Сеной или над Дунаем выйдешь.
Там, может, сквозь абсурд и суицид,
сквозь всю тоску потусторонней жизни,
он в сторону восхода поглядит,
шепнув прощанье буковой Отчизне…


2016




На мотив Никиты Стэнеску


Савонарола



Воззвал Савонарола наяву:
«Сожжём деревья суетные в уголь,
пшеницу, кукурузу и траву.
И заметём их лёгкий пепел в угол.

И камни разобьём и русла рек
повырваем с корнем, чтобы стало
тебе намного легче, человек.
И отрекись от ног, ходок усталый,

от зренья отрекись, от глаз, от рук.
Всё суетно – надежды и движенья,
всё всуе – обоняние и слух.
Спасайся правотой всеотреченья!»

Зияя вечной раной мозговой,
пылал во сне монах огнём бесплодным.
И горло сжал мне мой протяжный вой,
и вмиг проснулся я в поту холодном.






На мотив Вирджила Теодореску


Обратите внимание – он похож на своего отца
парой рук, парой глаз. И укрывшись в тени ореха,
он спокоен не меньше всех прочих, но в мышцах лица
сохранились судороги прежнего страдальческого смеха.

И мученика Рима – вглядитесь – напоминает он,
чудом спасшего из львиной ямы своё тело нагое,
или – уцелевший после землетрясения бастион,
или танцовщика, стучащего по улице деревянной ногою.



Перевёл с румынского
С.Шелковый