нас в хрущёвке по-прежнему трое

здравствуй, предпоследняя ночь лета в квартире художника,
в твоих объятиях, моё нежнейшее чудо...
мы до того были слишком похожими, что я не хочу и знаешь, уже не буду...

так надоело, приелось, устала...
все эти тысяч лиц и историй.
вроде с тобой и здесь, а внутри - на пьедестале вокзала,
сняв маски и окончив линейку пародий...

художник уснул, сопит, маленький, книжный гений.
балкон. одеяло. луна. и что-то внутри, что кажется, кое-как в теле.
едва пьяные, едва одетые, говорим по душам.
это было лучшее умозаключение всех жизненных лет.
до свидания.
джан.

сколько бы люди не пытались бороться, физика побеждает.
стыд накрывает всё меньше, увы.
я же останусь собой, хоть меня так неистово проверяют,
и это самое лучшее, оставаться собой, прости.

он сказал, в этом доме нет места самопожертвованию,
натянув на красивую голову венчик Христа.
я и не верю в религию, отрицаю каноны,
но и это простите, излишне и в общем-то не для меня.

здравствуй, предпоследнее утро в доме художника.
остановка. ты держишь мои руки в своих,
боготворение повышает самооценку, не столь уж и нужную.
прости, если опять ударяю тебя под дых.

десятки пропущенных. не осмелюсь ответить честно, но и соврать не смогу.
я кажусь не такой, не лги себе, и тем более не полюби меня.
спасибо за то, что стоял позади, когда рыжая девочка пела "в нашем порту".

ооооох. выдохнем. на родном балконе будем трещать до хрипоты,
улыбаясь от мысли, что пели здесь с нашей laskoй.
у меня есть двое, которых я больше всего и
третьего не дано (пока). спасибо за всё. это лучшая в мире сказка.