Пик Сталина. Пик Коммунизма

Пик Сталина. Пик Коммунизма.

Посвящается первым покорителям  "Пика Сталина" (Памир)

Первая часть.

О, Эверест! Вершина мира.
Но есть у нас ещё ж Памир.
Чуть меньше Эвереста, мера,
Плохо доступен горный мир.

«Пиком Сталина» его звали.
(Памир ведь был в нашей стране)
При нём вершину покоряли,
Этот рассказ будет о ней.

Потом стал – «Пиком Коммунизма»
Впредь – «Исмоилом  Сомони»,
Таджикистан ведь «отделился»,
Впредь – независимы они.

Теперь Памир вполне освоен,
С востока, с юга – побеждён.
И даже с запада проложен,
Путь, хоть и труден очень он.

Но, грандиозной эпопеей,
Был первый, на Памир, подъём.
И мир за этим восхожденьем,
Следил. Писал потом о том.

Шёл «Тридцать третий год», сентябрь,
И это был двадцатый век.
(Тогда был жив великий  Сталин)
На его «Пик» шёл человек.

Вершина горная крутая,
«Семь с половиной» тысяч, тот,
«Пик Сталина» был высотою,
Тот - покорить пошли в поход.

Правительства, было заданье:
«Вершину эту покорить!»
Кроме того задачу дали,
Приборы там установить.

Радиостанцию поставить,
Автоматическую, там.
Метеорологи, чтоб стали,
«Слушать» свой аппарат тогда.

Короткая, всего, заметка,
В «Известиях» потом была.
О восхождении, об этом,
Подробностей, та, не дала.

И, даже тысячной, той доли,
Не отражала та статья.
Что тогда, те, преодолели,
И через что люди,  пройдя.

В «Двадцать восьмом» году решили,
Определить ту высоту,
Приборами ту измеряли,
Сталинским пиком назовут.

Потом пять лет почти пытались,
На ту вершину восходить.
Но все попытки, те - срывались,
Погода не могла «велеть».

Воздух здесь был сухим настолько,
Что кожа трескалась людей,
На их губах. Лица ж в итоге,
Маской лишь защищали, те.

А в январе - мороз жестокий,
Он был под «минус пятьдесят».
А летом поднимался только,
Термометр, к «плюс - десяти».

Частые ветры, ураганы,
Снежные бури часты тут.
И на пути кругом «капканы»,
Пропасти, трещины идут.

И альпинистов на Памире,
Ждут пропасти почти везде.
И глубиною в километры,
Ещё обвалы ждут там, тех.

Лавины снеговые так же,
Сотни препятствий есть других.
Иметь сноровку всем тут нужно,
Выносливость, мужество их.

На высоте «Семь километров»,
Давление падает тут.
Почти на половину это,
Нормального уровня, ждёт.

По десять, иль  пятнадцать суток,
Проводят альпинисты тут.
Без кислородных аппаратов,
(Пока их не изобретут).

А на плечах своих тащили,
Мешки спальные свои, там.
Горючее,  палатки ж были,
Продукты - прочее, тогда.

Отряд был послан - «Специальный»,
«Двадцать девятый» - номер был.
Республики, Таджикской, дальней,
На ту вершину восходил.

Он должен был там «взять» вершину,
«Пик Сталина», что в СССР.
И чтоб они там заложили,
Метеостанцию для всех.

Вторая часть.

Базовый лагерь сделать метят,
На этой первой высоте.
«Четыре тыщи  шестьсот» метров,
Другой, на «тыщу» вверх,  затем.

И в тот отряд тогда входило,
Всего лишь десять человек.
(То, без носильщиков, что были)
Их же не брали там наверх.

Двадцать девятое июля.
Год «Тридцать третий» тогда шёл.
Отряд в шеренгу растянули,
К второму лагерю пошёл.

На полдороге, там, у многих,
Болезнь горная началась.
Боль головная, рвёт – в итоге
Одышка сильная пошла.

Им не хватало кислорода,
Больше двух километров всё ж,
Ещё нужно идти отряду,
Просто с пути уж не сойдёшь.

Площадка маленькая очень,
«Второй лагерь» на высоте.
Четыре лишь палатки  можно,
Там уместить для людей, тех.

И в них ползком лишь добирались,
Настолько маленькие, те.
Палатки эти находились,
У правого, горы, хребта.

Скалистый он, почти отвесный,
Вверх уходил он к высоте,
В «Шесть с половиной тысяч», честно,
Что невозможно обойти.

И только, в «лоб» тот брать осталось,
С рыхлой породы, ребро, то.
Сланец скалы, тот, рассыпался,
И вниз камни летели, те.

Свидетель того восхожденья,
Был журналист – Михаил Ромм.
Его, в газету, сообщенье,
«Известия» сунут потом.

«Гора высилась перед нами,
Мощным массивом изо льда.
С тёмно - бурыми полосами,
Рёбер своих. Кругом фирн там.

Днём она солнцем залитая,
И там искрилась вся в лучах.
Холодной белизной сверкая,
В полуденный, особо, час.

С юга большая брешь сияла,
В её стене. И сквозь ту брешь,
Как лава словно вытекала,
Река глетчера. Не - пройдёшь.

На кручах стен почти отвесных,
Глыбы снега нависли там.
Время от времени, вмиг с места, 
Срывались с грохотом тогда.

С скалистых  рёбер – камнепады,
Гудя в воздухе вниз летят,
Артиллерийские снаряды,
Издают звуки часто так.

Третья часть.

В самом начале восхожденья,
Сорвался с ледника тогда,
Один из лучших, к сожаленью,
Членов группы. Так, погиб там.

То, Николай, был, Николаев,
Советский лучший альпинист.
Камней лавину увлекая,
Он среди скал в снегах исчез.

При поиске – простыл друг Коли,
Лёгкие сильно застудил.
Харлампиев Георгий. Звали,
«Гоком». Друзьям так разрешил.

В бинокль он смотрел часами,
Лёжа в палатке,  не мог встать.
На скалы. Плакал. (Между нами),
Скатился Николай туда.

«Двадцать второе». Штурм вершины,
Первыми  там тогда ушли:
Вверх - Абалаков, следом Гущин,
Тихонько друг за другом шли.

А вслед за ними, днём уж позже,
Начальник группы – Горбунов.
Гетье – боксёр известный, тоже,
Шиянов, Цак – состав таков.

Над бездной крючья забивая,
Верёвки вешая на них,
И лестницы, не забывая,
Двигалась  двойка, первых, их.

Передовая двойка группы,
Гущин и Абалаков шли,
Выше и выше. Они оба,
Подняться  дальше не смогли.

На высоте «Шесть с половиной»,
Шёл Абалаков по скале.
Над пропастью. И по отвесной.
Сорвался камень от скалы.

Он перебил тогда верёвку,
Страховку. Руку повредил.
Рассёк до кости камень руку,
Гущину. Кровью всё залил.

И Гущин кровью обливаясь,
На краю пропасти стоя,
Там за скалу как мог цеплялся,
С болью, другой рукой держась.

Тогда без всякой уж страховки,
Спустился Абалаков вниз.
Тут, проявив свою сноровку,
Другу помог. И вот они:

Вместо того, чтоб вниз спуститься,
Они продолжили  вверх путь.
Чтобы, к вершине той добраться,
Последний одолев уступ.

Когда же альпинисты вышли,
На высоту, там, «шесть пятьсот»,
Солнце спустилось ещё ниже,
Село совсем за хребет, тот.

Они на крохотной площадке,
Устроились там на ночлег.
До края меньше шага. Шатко.
И до вершины путь далёк.

В скалу, вбил  крючья Абалаков,
К ним привязал и рюкзаки.
Сил, устанавливать палатку,
Не было. Так они легли.

Себя они там привязали,
На снег палатку постелив,
Заснули сразу, так устали,
Сил потерять много смогли.

Когда пришла вторая группа,
То, не застала первых, двух.
Те, взявши станцию, и оба,
Вперёд пошли. Взбодрив свой дух.

Когда ж они в вечер вернулись,
Расскажут остальным тогда,
Что на «Шесть девятьсот» поднялись,
Прибор и рюкзаки – всё там!

И вот уже – рывок финальный,
Август. Двадцать девятое число.
Гущину, ещё двум - печально,
С трасы сойти тогда пришлось.

Гетье, Горбунов, Абалаков,
Разбили новый лагерь там.
«Шесть девятьсот»  уже, однако,
Последним, перед штурмом, стал.

Меню в тот день, их, состояло,
Из сахара и леденца.
На высоте той предстояло,
Прибор установить. Их - цель.

Первого сентября – тут, буря.
И в минус «сорок пять» мороз.
И снегу навалило море,
Палатки не видать. Вопрос?

Палатку одну завалило,
То, Горбунова и Гетье.
Те, «погребёнными» в ней были,
Пришлось откапывать там, тех.

Откапывать стал Абалаков,
Взяв крышку от кастрюли. Ей.
Через два дня, буря, однако,
Там стихла. Стало веселей.

Гетье сдал. Сердце заболело.
Он в лагере остался ждать.
Кастрюлю ему снега дали,
И спирт сухой. Воду топить.

И Абалаков, Горбунов решили,
Костюмы все во льду, одев,
Вперёд! К вершине поспешили,
Трудности все преодолев.

Метры последние шли трудно,
Поля фирновые кругом.
Преодолеть их было надо,
И это было нелегко.
 
Переходя в крутые склоны,
Все в трещинах были они.
Взбираться же на их уклоны,
Конечно, тяжело для них.

Не мог уже идти по гребню,
Весь обмороженный тогда,
Начальник Горбунов. Чтоб греться,
Не было места, ясно, там.

Ведь «Семь четыреста» достигли,
Согласен был идти назад.
Тут Горбунов, в расстройстве сильном,
Уже прошедший этот «ад».

С скал ледяных шёл Абалаков,
Метры последние  ползком,
Цели достиг он там, однако,
Далась победа нелегко.

Нельзя тут отдыхать. В путь скоро.
Для «тура» камни он собрал.
То, пирамидка, под которой,
Банку консервную «зарыл».
С запиской банку оставляют,
В ней пишут: кто, когда взошёл.
Так альпинисты «оформляют»,
Подъём.  Издавна «акт» пришёл.

Он встал. И тут внизу увидел,
На облаках, вдруг, чью-то тень.
Какого-то гиганта, видно,
Солнце светило в этот день.

И Абалаков присмотрелся,
«Да, ведь, то - собственная тень!»
Рукой махнул, чуть повертелся,
Движенья повторились, те.

Так, на тринадцатые сутки,
Штурма вершины. Флаг поднят.
В преодолениях всех жутких,
«Пик Сталина» тогда был «взят».

Первым, на тот, поднялся в мире,
В двадцать шесть лет, наш сибиряк.
(Из Красноярска родом) - имя:
Евгений Абалаков. Так.

А всё, что было уже дальше,
Спуск, переход на лошадях.
По страшным там моренам даже,
Трёх ледников. Проход в камнях.

Путь по потоком  бурно сильным,
Рек горных. Дальше переход.
Там по Альпийской уж долине,
Всё было  уж для них легко.

А Горбунову после спуска,
Там, ампутируют потом.
Да, пальцы ног. Что очень грустно.
Победа и его, ведь, в том.

Прославится тот Абалаков,
Как скульптор. Был такой уклон.
За вою жизнь имел, однако,
Полсотни восхождений, он.
_______________________

Высота «Пика Коммунизма» - 7495 метров над уровнем моря.
Покорён в 1933 году 3 сентября. Участники восхождения:
Николай Николаев, Георгий Харлампиев (Гок, для друзей),
Даниил Гущин, Евгений Абалаков, Александр Гетье, Антон Цак,
Георгий Шиянов, и начальник экспедиции Николай Горбунов.
Исмоил Сомони – основатель первого Таджикского государства.
Фирна - слежавшийся снег. Морена – осадочные породы разной
Формы и состава. Глетчер – ледник, ледяная «река».