Пять искусств. Салон Крылья Пегаса

Дорогие друзья, как и было объявлено ранее, мы открываем специальную рубрику для обсуждения конкурсных стихов «Пяти искусств». Так как возражений высказано не было, салон начинает свою работу.
В связи с тем, что проголосовали все, за исключением двух участников, на результаты голосования данное обсуждение уже не повлияет, а вот общую картину конкурса вполне сможет прояснить и даже кое-где обосновать.
Дабы упростить обсуждение и вовлечь в него всех желающих, под этим произведением я оставлю рецензию, где вы свободно можете высказывать свои мнения о стихах, о самом конкурсе, а также попробовать угадать, кто из участников под каким номером скрывается.
Вот Вам имена участников:
1. Александр Копп
2. Любовь Левитина
3. Созерцающая Много Раз
4. Анна Кускова
5. Рамина Джасс
6. Эдмар
7. Ирина Полюшко
8. Николай Сыромятников
9. Рита Круглякова
10. Ирина Архипова
11. Юлия Михайлова
12. Алена Шарифова
13. Елена Картунова
Для удобства и наглядности здесь же публикую картину и стихи. Смотрите, читайте, сравнивайте, делитесь мнениями.
Попробуйте поразмышлять, почему одни стихи оказались в ваших шортах, а другие пролетели мимо… Что Вас привлекло, что оттолкнуло, что показалось странным, что вообще «не зацепило».
В обсуждении могут принять участие и люди просто наблюдавшие за конкурсом со стороны, если им хочется что-то сказать…
Надеюсь, наш салон будет интеллигентным заведением, где не хамят и не кидаются тапками друг в друга, в противном случае, как и все рассадники порока, его придется прикрыть)).
 Друзья, надеюсь,  при выражении своей позиции вы не будете забывать о том, что за каждым стихотворением стоит человек. Будьте терпимы и толерантны друг к другу, даже если с чем-то категорически не согласны.
Ну вот, кажется, все.
Читайте, оценивайте, обсуждайте.


Лонг-лист:


Лонг-лист:


1.
"1919 год. Тревога"

Хуже нет беды,
чем ждать беду,
у которой в списках
ты и семья!
Этой дуре злобной
дать бы монет,
чтоб отнЯло
ей входить во двор.
Только где ж их взять,
честнЫм путём
средь волчищ,
три шкуры
жаждущих снять?!
Хоть ломтём ржаного,
нынче утешь,
Боже...
глянь окрест,
где каждый нищ!
Облепила дни
тревога-чернь.
На ветрах шальных,
с изнанки-то
кровь!
Строят черти
свой
чертог...
Подступил
бестолковый,
с потом,
нА ночь, страх...
*****
2.
Беда

Тревога рвётся в запертые окна
Дождём унылым, ветром ледяным.
Фонарь погас. Деревья в парке мокнут.
Взмывая в небо, вьётся серый дым.

Лампадка освещает еле-еле
Замолкший дом, растерянных людей.
И гири на часах потяжелели,
И медлят стрелки - видно, быть беде.

Не понимая в воздухе повисшей,
Неясной, незнакомой тишины,
Прижалась дочка к матери поближе.
Но как её ладони холодны...

Молчит отец, смахнул слезу украдкой.
Он лет на десять сразу старше стал.
Затих в углу под детскою кроваткой
Невзрачный деревянный самосвал.

Он всей своей игрушечной душою
Проникся общей - и своей - тоской.
Как страшно вдруг игрушкой стать чужою.
Как горько знать, что друг уходит твой.         
*****
3.
Живопись
 
По дождям и туманам пойдёмте в музей
Живописные судьбы к себе примерять?
Здесь пленённые рамами демоны злей,
И молочной пастушки божественна стать.
 
Речь торгового люда уже далека,
Венценосная дама ещё вдалеке...
Мы почти что плывём сквозь миры и века
По пастельной реке, акварельной реке.
 
Не поняв аромата кубических роз,
Закрепим якоря у картины простой,
Где неловкий мужчина боится всерьёз
За осколочный мир, за неприбранный стол.
 
Где усталая женщина шепчет:" Извне
Бродят чёрные беды, виски серебря".
Где любой, даже тихий цветок на окне
Цепенеет от страха - за них, за себя...
 
Ни помочь, ни упрятать...  Уйдём, уходя.
Но возьмём на корабль, которого нет,
Засопевшее в сонной тревоге дитя,
И сиреневый плащик, и розовый свет.
 
Оттого ли, что ноша для нас дорога,
Вне музея корабль не рассыплется наш?
Будут ярче шиповника плыть облака,
И мелькнёт над Невою сиреневый плащ.
 *****


4.
Тревога.

Жили да жили... Дружно, хоть не богато.
Комната есть, детишки, простецкий быт.
Грянула революция. Что ей свято?
Всё от метлы истории прочь летит.

Белые утром, вечером анархисты...
Тот, кто с винтовкой, будет сегодня прав.
А остальные - мелки и неказисты...
Нынче один, а завтра - другой устав.

Вновь за окном стреляют, не спит дочурка.
Сыну, малютке милому, всё равно,
Что там: мундир, шинель, а быть может, бурка?
Тьма, словно синька, мутно течёт в окно.

Лоб у отца горяч. Не остудит холод,
Что от стекла и мыслей о том, о сём:
Снова другая власть, беспорядки, голод.
Жалко птенцов,  для них свои гнёзда вьём.

Крепко детей обнимем, доверясь богу.
Гоним тревогу прочь, защищая дом.
Мы ведь семья! Бед на пороге много,
Но не сдадимся. Сдюжим. Переживём.
*****

5.
тревога

тревога повисла гримасой, -
она вернулась, как будто вовсе тревога не исчезала,
обыкновенной кокеткой гнулась,
ухмылкой вокзала,
занозами страха раздаривая затишье,
телесной дрожью касалась живого тела
и, зацветая кровавой вишней,
коснулась предела, -
в глаза заглянула откинутой занавеске,
послав на площадь, где пахнет обычной смертью
и умертвила холодным блеском,
случайным десертом.

*****
6.

***
Зачем в окно стучится дождь
И воет, стоя на коленях?
Здесь так темно, что не найдёшь
Тепла людского, только тени
В тревоге жмутся и молчат,
И мы на них с тобой похожи...
В настенных медленных часах
Слепое время век итожит.
Страницы смятые газет,
Небрежно брошенное слово,
Как будто не осталось, нет
Среди застывших лиц, живого...
Истошный слышен лай собак,
Шум отъезжающей машины...
И смерть приходит просто так
И без причины.
*****

7.
Тревожное

- Время застыло на стрелках часов.
Двери и окна запри на засов:
страхи ползут из притихших лесов,
мой любый.
Вдаль не смотри, отойди от окна,
может осколком поранить луна.
Чуешь, как мелко дрожат
тишина
и губы.
Видишь, как низко висят у воды
острые звёзды из тонкой слюды,
знаешь, кровавые в небе следы
остались.
Не поднимай к ним, любимый, лица,
стоны от неба слышны без конца.
Это приметы войны и свинца,
и стали.

- Полно, от ветра дрожит тишина,
прочно приклеена к небу луна,
нас не достанет, не тронет война,
я знаю.
Только от ветра стекло дребезжит.
Сердце уйми и обид не держи,
чай вскипяти и детей уложи,
родная.
С летом прощается ветер в лесу,
листья, не пули, держа на весу,
стонет, жалея их цвет и красу.
Их много!
Столько не надо ему одному,
мне предлагает – пожалуй, возьму.
Страхи улягутся. Нам ни к чему
тревога.
*****
8.
Подарок Хранителя

Ночь припала к окну, привлеченная светом,
и царапает стены когтями ветвей.
Не смотри ей в глаза. Темнота безответна.
Может, утро отыщет желанный ответ,
Бог услышит молитву и бросит к порогу
для уставшего сердца пушистые сны.
А пока распухает опарой тревога.
Ей, не то чтобы хижины, – замки тесны.
 
Время тащит на стрелках момент приговора.
Не сбежать, не зарыться. Обрыв и провал.
А за стенами кружит стервятников свора,
приближая девятый решающий вал.
 
Где ты, добрый Хранитель? Прикрыть не желаешь
тех, кто нами особенно нежно любим?
И тогда не страшна, даже самая злая,
неудача-судьбина с оскалом любым.
Где ты, Ангел? Зажмуриться бы и… проснуться,
чтобы страх позади, чтобы в сердце покой...
 
Значит, это был сон?!  Солнце катится блюдцем.
А Хранитель уже в облаках, высоко.
 
Ну, спасибо, крылатый. Любимые рядом.
Шторы мягко танцуют в руках ветерка.
Ничего то для счастья иного не надо –
только мир и прозрачного неба река.
*****

9.
Тревога
 
Мрак вползал в окошко «тихой сапой»,
Щупальца тянул из всех щелей.
Страшно было наблюдать за папой –
Всматривался в сумрак. Посмелей
 
Выглядела мама, чуть с упрёком:
– Милый, обойдётся, не робей.
Что стенать, от этого нет прока
Нам ещё растить с тобой детей.
 
Но пропитан воздух был тревогой,
«Красная газета» – вопль  с фронтов.
Бесновался, бился ветер волглый,   
Слёз вобрав от матерей и вдов.
 
Словно две слезы свисали гири,
Маятник качался от часов… 
…Затаившись,  спал в подлунном мире
Чёрный Ворон – разрушитель снов.
 *****
10.
Игры в войну

Слушай тревогу и вязкую тишину:
Небо на западе стало ещё багровей.
Сколько же можно мужчинам играть в войну,
Сколько земле нужно выпить горячей крови?
"Враг. Неприятель" - извечная чья-то ложь,
Чтоб матерям и любимым не спать ночами.
Мы остаемся. А ты поутру уйдешь
С тощей холщовой котомкою за плечами.
Мир закачается маятником в  часах,
Выдохнет дым задохнувшийся гарью город.
В нашей квартирке поселится жгучий страх,
А в кладовой - беспощадный кусачий голод.
Осиротеет на время привычный мир,
Тот, что был нами из сотен надежд построен...
Что же... Теперь на прощание обними.
Верю, что ты вернешься с войны героем.
Не говори.  Я ведь  знаю, о чем молчишь,
Возле кровати подняв пистолет-игрушку.
Вот твоя плоть - твой единственный сын. Малыш.
Он, как все мальчики,  любит играть в войнушку.
*****

11.
***

Вот слышатся какие-то шаги,
Кто за окошком, человек иль зверь?
О Господи, спастись нам помоги,
Пусть неприступной будет наша дверь.
Неужто там голодный бродит волк,
В сарай пытается попасть к скотине,
Он. как никто в овечках знает толк,
И без добычи место не покинет.
А, если до коровы доберётся-
Вторую потеряют детки мать,
В миг ручеёк молочный оборвётся,
И в нищете придётся  выживать
Не дай же Бог лихого человека,
Который рыщет в темноте, как тать-
Без жалости пройдётся по сусекам,
До зёрнышка  желая обобрать.
И алчности своей найдя предлоги, 
Себе на радость будет веселиться-
Во всём хозяйстве совершит поджоги,
В глухой ночи неспешно растворится.
Так может оборваться жизни нить,
И вот за то  сильней всего тревога,
Как беспредел такой остановить,
Изгнать беду от общего порога?
Да и в окно опасно так смотреть,
При свете в темноту, где затаился жлоб,
Он может камнем запросто огреть,
Или направить пулю прямо в лоб.
О Господи, семейство сбереги,
Спаси её от горя, от напасти,
Пусть обойдут их стороной враги-
Защита слабых, это в Твоей власти.
*****

12.
Гражданская
 

Часы грохочут в тишине
             Тик-так, тик-так.
Помочь не может больше мне
             Никто, никак.
 
Мой мир в коробке алых стен
             Сгорит, падёт.
Судьба покорности взамен
             Предъявит счёт.
 
Глаза усталые опять
              Глядят во тьму.
Позвать на помощь, закричать!
             О чём? Кому?
 
Своих здесь нет, как нет врагов.
            Здесь каждый сам
Решит, на что же он готов,
             Попав в капкан.
 

Опять за окнами огни
             Вершится суд.
Покорно тени, снам сродни,
            На казнь идут.
 
Ни «завтра» больше, ни «сейчас»
           На свете нет.
Не станет, может быть, и нас.
           Багров рассвет.
 
И всё, что важным было до
            Теперь гранит.
Но силы есть пока живой
            Сынишка спит.
 
Мечтай малыш, стремись в полёт
              Ты человек!
Здесь колыбельную поёт
              Горластый век.

А на окне стоит герань
           Без снов и слёз.
Мы переходим смерти грань
          Под песню звёзд.
*****
13.
Тревога

Девять тридцать четыре...
Павлуша, закрой окно ,
Выключим свет в квартире...
Господи! Как  темно!

Липкая ночь до дрожи...
Может быть, всё это зря!
Господи! Как тревожно!
Как же мы, без царя?

Что же теперь, Павлуша?
Долго ли эта война?
Всю растерзала душу,
Крови испив сполна

В ночь смотрит безнадёжно
Глазом чернильным окно .
Как эта ночь, тревожна!
Господи, как темно!....

Девять тридцать четыре...

Стрельба и собачий лай...
Спит в этом шатком мире
Маленький Николай...