Она любит. Проза

Она любит плохой кофе и несбыточные мечты.
Илона. Она любит ненавидеть свое имя, свои руки, волосы и живот. Она любит свои глаза. Большие, яркие, с длинными ресницами и томным, почти безумным взглядом бывалой ведьмы.
Илона. Счастливая женщина, обожающая засыпать в слезах, рвущая свое счастье на ленточки, которые вплетет себе в жженые волосы и будет плясать босиком вокруг костра, читая молитвы Люциферу и заливаясь сумасшедшим смехом. Ее глаза будут искриться безумием, а исполосованные лезвиями руки будут то и дело касаться кончика пламени.
Она любит рок. Стены в ее квартире исписаны и обклеены старыми письмами, ворованными с улиц постерами рок-групп.
Она любит «Сплин» и Бродского, слепо повинуясь желанию остаться в комнате и вдохнуть тяжелый бледный дым наркотика.
Ты придешь, а она будет сидеть на кухонном полу и трястись в припадке.
Голоса в ее голове замолкнут лишь на секунду, когда ты, движимый неясно чем, вдруг прильнешь к ее бледно-розовым, горьковатым от сигаретного дыма губам. Она не отстранит тебя, но и ответит едва ли, ведь так сказали ее демоны, так повелели те, кто сидел в клетке ее разума годами.
А спьяну она будет стягивать с тебя футболку и с томной улыбкой, как в бреду, шептать чужое имя. Ее тело станет желать тебя, но разум будет далеко. Там, где не нужно перекрывать выдуманную, а от того еще более тяжелую душевную боль физической.
Ты проснешься с ней в одной постели и, вероятнее всего, застанешь ее спящей. Похожая на ангела, слегка потрепанного в невиданных высотах, она почти не дышит во сне.
Ты уйдешь на кухню готовить вам завтрак и кофе, который она так любит ненавидеть, а она проснется и, сладко потягиваясь, выйдет на балкон, чтобы выкурить первую из множества сигарет за день. Ее демоны еще и спят и она будет выглядеть просто маленькой девочкой, завернутой в защитный кокон одеяла, чтобы не потревожила утренняя прохлада ее нежную бледную кожу.
Она глубоко затянется горьковатым дымом и медленно, пропуская отраву через себя, выдохнет. И ты залюбуешься ею, непременно пережарив яичницу.
Один только кофе, неприхотливый колумбийский кофе дождется, когда ты наглядишься, и только тогда поднимется, словно рисуясь и хвастаясь своим шоколадным ароматом.
А маленькая девочка в одеяле мило зажмурится, подставляя ласковым лучам солнца свои бледные щечки. И, провожая тебя до двери, она, вероятно, даже поцелует тебя на прощание, светлая и ясная, как майское утро.
А когда ты уйдешь, она непременно выбросит завтрак, который ты ей приготовишь, как всегда оставив немытой посуду, и выльет твой недопитый кофе.
Стирая следы твоего присутствия в своей квартире, она обязательно выдумает себе причину держаться от тебя подальше. Это может быть абсолютным бредом, но таков ритуал.
Она любит чувствовать себя одинокой. Это приносит боль, по всей видимости, сладкую и плодотворную, ведь рисует она превосходно.
А ты будешь думать о ней весь день беспрерывно, смакуя в голове прошедшую ночь, и твой разум будет услужливо обходить моменты, когда она шепчет чье-то имя или бьется в истерике.
А сама Илона, выходя из квартиры, без сомнения глянет в зеркало и, оставшись, как всегда недовольной, нацепит наушники. Ведь в этом вся соль.